- Больше бы пьянствовали, - порешила за всех старшая ключница, - диво, как у вас еще самого барина-то не выкрали.
- У тебя, у старой карги, выкрадешь, - проворчала судомойка, - ты и подохнешь на ключах.
- И подохну, а тебе, неумытой роже, не дам, умойся прежде.
- Что ей мыться-то! - сострил кривой конюх Кирюшка. - Знамо, черного кобеля не вымоешь добела.
- У! Ты! Кобылья ладонница, огурешна плеснеть! Знал бы кобыльи хвосты, а то на! Туда же…
Малеев, войдя в дом, снова извинился, что беспокоит генерала в неурочный час.
- Говорите, сударь мой, в чем же дело? - спросил Зорич, приглашая гостя сесть.
- Сим указом (Малеев подал Зоричу бумагу) повелевается мне учинить у проживающего у вашего превосходительства графа Зановича обыск по дошедшим до его светлости, князя Григория Александровича Потемкина, сведениям в выпуске якобы графом Зановичем фальшивых сторублевых ассигнаций.
- Так, государь мой. А при чем же тут я? - спросил Зорич.
- А в указе, ваше превосходительство, изволили усмотреть, что подлежат допросу находящиеся у вас в услужении карлы.
Присутствовавшие при этом карлики переглянулись, и Черномор сильно побледнел; другой же, постарше, которого звали Мухомором, лукаво улыбнулся и оперся о притолоку.
- В чем же они подозреваются? - спросил Зорич.
- В сбыте фальшивых ассигнаций.
- Но эти ассигнации они получали от нас, от играющих в карты.
- Точно так-с.
- Так вы нас считаете фальшивомонетчиками? - спросил Зорич, гордо обводя глазами комнату, где кроме него и Малеева находились князь Изан-бей, Неранчич и неизвестный блондин с иностранным орденом.
- Помилуйте, ваше превосходительство, - возразил Малеев - не вы, а вас могли ввести в обман другие.
- А! Это другое дело, - протянул Зорич. - Так вам угодно будет теперь же приступить к допросу карлов моих.
- Нет, ваше превосходительство, я только обязуюсь произвести дознание, так и в указе значится.
- Хорошо. А потом что?
- А потом по обстоятельствам дела, выясненным путем дознания, подозреваемых будут допрашивать чины губернского правления.
- А разве и чины губернского правления прибыли с вами?
- Нет, ваше превосходительство, а я обязуюсь представить карлов и других, кои по дознании окажутся прикосновенными к делу, в губернское правление, в Могилев, под арестом.
Услыхав слово "арест", Черномор, дрожа всем телом, шариком подкатился к Зоричу и повалился ему в ноги.
- Ваше превосходительство! Заступитесь! - молил он. - Вы знаете, что я тут ни при чем.
- Хорошо, хорошо, встань! - строго заметил Зорич. - Если ты не виноват, то тебя и не тронут.
- Я не виноват, видит Бог, - плакался карлик, стоя на коленях, - почем мне знать, какие бумажки фальшивые и какие не фальшивые? Я неграмотный…
- Хорошо, говорят тебе! Устай, Бог тубио, момче! - не утерпел Зорин и заговорил на родном языке. - Устай, вуци те заколью!
Мухомор продолжал улыбаться. Изан-бея, видимо, мучила эта сцена, и он хмурился. Неранчич же, сидя в стороне, беззаботно играл своим кинжалом: то вынимал его из ножен, то вновь вкладывал, а при последних словах брата засмеялся и проговорил:
- Что ж ты, братку, все кричит "устай, устай"! Уж ты лучше запой по-сербски, как поют юнаки:
Устай, устай, србине,
Устай на оруже!
А то еще лучше:
Устай, устай, Черноморе,
Ходи до острога!
- Полно тебе паясничать, брат! - рассердился Зорич и хотел было еще о чем-то спросить Малеева.
Но в это время походкой крадущейся кошки вошел в комнату стряпчий Небосклонов, держа в руке треуголку, а под мышкой портфель и почтительно кланяясь присутствующим.
- Имею честь рекомендовать: губернский стряпчий господин Небосклонов, - сказал Малеев.
Стряпчий еще раз поклонился и таинственно сказал, обращаясь к последнему:
- На пару слов, Иван Иванович.
Малеев подошел к нему, сказав остальным: "Извините, господа".
- Вам что угодно? - спросил он.
- Нашел-с, - шепнул стряпчий, лукаво улыбаясь, - еврика-с.
Они отошли за драпировку.
- Что нашли? - спросил Малеев.
- И товар-с, и фабрику-с.
- Как! У Зановича?
- У него-с товарцу немного, несколько сотен сторублевых-с… Зато фабрика-с…
- Инструменты.
- Инструментики-с и бумажечки с иголочки-с, только не доконченные-с.
- А где нашли?
- Под полом-с, в ванной комнате, под ковром-с.
Малеев задумался было, но тотчас сказал:
- Значит, в силу секретной инструкции мы должны и с генерала, и с его гостей взять подписку о невыезде.
- Так точно-с, обязуемся-с, а графчика с метрессой и карлов в Могилев под конвоем.
Малеев воротился к Зоричу и к его гостям.
- Я должен сообщить вам, господа, прискорбное известие, - начал он.
- Что такое? - тревожно спросил Зорич.
- По произведенному в помещении графа Марка Зановича обыску оказалось, что он занимался подделкой российских ассигнаций, - отвечал Малеев.
- Быть не может! - воскликнул Зорич, с трудом скрывая волнение. - Не поверю.
- Инструменты найдены…
- Доски и краски-с, - добавил стряпчий.
- И не доделанные еще ассигнации.
Изан-бей вскочил и с блестящими глазами подошел к Зоричу.
- Хвала Аллаху! - радостно сказал он. - Я рад, что он попался… Помнишь, я тебе всегда говорил, что Зановичи нехорошие люди… Хвала Аллаху и его пророку!
Зорич ничего не ответил. Он был очень взволнован. Прочие все молчали.
- Извините, господа, - прервал молчание Малеев, - в силу данной мне инструкции я обязуюсь взять со всех вас подписки о невыезде из Шклова впредь до решения дела.
- Как? И с меня? - вспылил было Зорич.
- И с вас, ваше превосходительство, и с ваших гостей, - твердо произнес Малеев.
- Ни за что! - закричал бывший фаворит.
Но вдруг в уме шевельнулось опять: "Березов… Пелым… Березов… может быть, совсем хотят отделаться от меня… сгноить в Сибири…"
- Впрочем, что же! - сказал он, опомнившись. - Все равно я никуда не выезжаю из Шклова, разве только на охоту… Дайте бумаги и чернил!
Черномор, утирая слезы, принес и то и другое. Ему стало легче, когда он узнал, что и господин его "в ответе".
- Вот вам! - размахнувшись под подписью, сказал Зорич. - На, брат, пиши и ты.
- Изволь, нацарапаю. Подписавшись, он подал бумагу Изан-бею.
- На, князюшка, катай по-бусурмански, что хочешь, никто не разберет, - засмеялся он. - Напиши: Аллах керим! И баста.
- Я не знаю, что писать, - серьезно начал Изан-бей, обращаясь к Малееву.
- Подпишите только ваше звание, титул и имя под их распиской, - отвечал последний, - можете подписаться и по-турецки.
Изан-бей присел к столу и вывел на бумаге несколько каракулей от правой руки к левой.
Малеев обратился к молчавшему дотоле блондину с иностранным орденом.
- С кем имею честь? - начал было он.
- J'ai l'honneur… Я барон Фридрих Иоганн фон Вульф…
- Барон фон Вульф, - перебил его Зорич, - капитан по службе его цесарского величества и майор по службе прусского королевского величества, кавалер ордена "де ла Провиданс", вояжирует ныне по России с намерением вступить в службу ее императорского величества, нашей всемилостивейшей государыни.
Фон Вульф и Малеев поклонились друг другу.
- Не угодно ли вам, господин барон, приложить руку под подпиской его превосходительства, - сказал последний.
- С удовольствием… mais je ne sais pas…
- Ничего, барон, подпишите ваш титул и фамилию, - пояснил ему Зорич, - votre nom avec, votre titre et decoration… "de la Providence".
Барон фон Вульф также присел к столу и расписался.
- А теперь выпьем за здравие государыни императрицы… Эй, Черномор и Мухомор! - скомандовал Зорич. - Шампанского!
VI. "МУХА В ПАУТИНЕ"
- Ну что, Александр Васильевич, готова?
- Готова, ваше величество, свеженькая, мокренькая еще, сейчас из печати, из-под станка.
- Сам в типографии был?
- Сам, ваше величество и с княгиней Екатериной Романовной Дашковой.
- Спасибо… А покажи.
Такими словами утром 7 августа того же года императрица Екатерина Алексеевна встретила Храповицкого, вошедшего в ее кабинет с портфелем в руках. В кабинете уже находились Александр Дмитриевич Ланской, генерал-адъютант и фаворит императрицы, и другой ее любимец, Левушка, обер-шталмейстер Лев Александрович Нарышкин. Первый со слов императрицы писал письмо Потемкину о том, что было раскрыто следствием по делу графов Зановичей и Зорича, а Левушка против своего обыкновения не дурачился, но серьезно сидел за особым столом и исполнял обязанность Храповицкого - занимался перлюстрацией чужих секретных писем.
Храповицкий вынул из портфеля небольшую книжку и подал ее государыне. То была только что отпечатанная одна из книжек издававшегося тогда под наблюдением княгини Дашковой журнала "Собеседник любителей российского слова". Стоя у стола, Храповицкий, весь красный, вытирал фуляром вспотевший лоб.
Екатерина стала перелистывать книгу; и потом, как бы вспомнив что, обратилась к Ланскому, который сидел против нее с пером в руке.