Девушка кивнула, не поднимая глаз. Ее маленькие пальцы были заняты деликатной работой: острым кремешком осторожно сдирали со спичек фосфорно-серные головки. Потом она начинит ими разбитые капсюли. Патроны у Генри кончились еще вчера. Приходилось стрелять самодельными. Хорошо, что из Окленда он захватил порядочный запас спичек - для себя и в подарок вождям. Сейчас они все пошли в дело. От их едкого дыма слезятся глаза, но с этим-то мириться можно.
Сам Генри тоже не сидел без дела: ножом строгал молодую веточку дерева пурума. Он разрежет ее на множество кусочков и из каждого сделает тяжелую пулю, какими пользуются уже многие нгати.
- Как ты считаешь, Тауранги поедет с нами? - продолжал Генри, любуясь гладко отшлифованной палочкой. - Давай спросим. Где он сейчас, ты не видела?
- Нет, Хенаре… Я посмотрю.
Парирау распрямила спину и поднялась с циновки. Край траншеи, которая была Генри по плечо, заслонял от нее палисад. Девушка поднялась на цыпочки, потом подпрыгнула.
- Давай вместе, - улыбнулся Генри и, встав, подхватил Парирау на руки.
Она обвила тонкими руками его шею, засмеялась и зажмурилась от боли: на губах выступили алые капельки.
Но Генри не заметил этого. Внимание его привлекло необычное оживление на боевом настиле. Никто из нгати не стрелял, непривычно молчали и английские позиции.
- Арики! - тихо воскликнула Парирау, указывая в сторону одной из лестниц.
Да, это был Те Нгаро. Вслед за ним к палисаду гуськом подходили Торетарека и еще пять или шесть вождей.
- Побудь здесь, я узнаю, - сказал Генри, сажая девушку на край ямы. Поднял заряженное ружье и, отжавшись на руках, выпрыгнул из траншеи.
…К переднему частоколу крепости приближались английские парламентеры. Их было трое: солдат с белым флажком на штыке шагал посередине, слева от него шел высокий офицер, справа - стройный человек в мундире чиновника. Генри издалека узнал в нем земельного комиссара Гримшоу.
Те Нгаро и его приближенные стояли у самого широкого пролома в палисаде. Генри пробрался к ним поближе.
Парламентеры остановились шагах в десяти от рва. Длинноногий лейтенант выступил вперед.
- Майор Маклеод обращается к вождям племени: опомнитесь! - выкрикнул он по-английски. - Нгати храбро сражались, но они обречены. Майор говорит: "Те Нгаро, спаси жизнь своим воинам. Вели открыть ворота и сдать оружие". Вас не убьют. Майор Маклеод обещает вам жизнь.
Солдат с флажком начал переводить. Язык маори он знал сквернее скверного - спотыкался на каждом слове, фразы получались длинные и корявые. Нгати, усеявшие палисад, угрюмо ждали, когда горе-переводчик добредет до конца. Те Нгаро морщил лоб, силясь понять смысл услышанного.
- Вождь, я перескажу тебе все, - решительно сказал Генри, подойдя к Те Нгаро. - Пакеха предлагает…
Он заново перевел текст английского ультиматума.
Те Нгаро кивнул.
- Спроси, что станет с нашими землями, - немного подумав, приказал он.
Чистейшая английская речь, прозвучавшая из-за частокола, повергла офицера в кратковременный столбняк. Гримшоу, близоруко щурясь, завертел головой.
- Земли нгати перейдут к английской королеве, - наконец выдавил пришедший в себя лейтенант. - Вам даруют жизнь. Этого достаточно.
"Соглашайтесь! Ну, пожалуйста, ради всех проклятых богов, соглашайтесь!" - беззвучно шептал Генри, с волнением следя за вождями, которые отошли от частокола, чтобы посоветоваться без свидетелей. Но разве по каменным лицам арики определишь, что у них на уме? Неужели эти упрямцы не ухватятся за последний шанс остаться в живых?! Это безумие - держаться за клочок огорода и…
- Тохунга Хенаре!
Торетарека приглашал его подойти. Генри подчинился. Сердце его сжалось от дурного предчувствия.
- Скажи им, Хенаре… - Те Нгаро надменно усмехнулся и кивнул в сторону парламентеров. - Скажи им: для маори нет смерти лучшей, чем смерть за землю предков. Пусть уходят пакеха. Нгати отсюда не уйдут никогда.
Ноги казались Генри Гривсу ватными, когда он возвращался к пролому. "А что, если сказать, что вожди согласны сдаться? - вдруг завертелась в голове шальная мысль, и тотчас ее сменила другая: - Что толку? Война-то не кончится, не в словах дело…"
Ответ вождей Генри перевел точно. И опять земельный комиссар забеспокоился при звуках его голоса.
Лейтенант обернулся и что-то сказал Гримшоу. Тот кивнул и встал рядом с ним. Сложив ладони рупором, земельный комиссар тенористо крикнул:
- Передайте им, сэр, что мы не возражаем, если крепость покинут дети и женщины. Считайте это актом милосердия. Ни попытки штурма, ни обстрела в момент их выхода из па не будет - гарантируем честью.
- Спасибо! - неожиданно для самого себя выпалил Генри и прикусил язык. Какое он имеет право отвечать? Он переводчик. Но… Так трудно было сдержать радость. За Парирау. За малышей, на которых больно смотреть. За женщин…
- Что он сказал, друг Хенаре? - послышался за спиной недовольный голос Те Нгаро. Генри круто обернулся. Перевести? Ради бога, пожалуйста!
- Пакеха сказал: друг, мы не воюем с детьми и женщинами. Выпусти их за па. Война возобновится, когда они уйдут, - свой вольный перевод Генри произнес в полный голос, чтобы услышали все.
Нгати заволновались, ропот пробежал вдоль палисада. Из невнятного шума выделился пронзительный возглас:
- Нет! Мы не оставим мужчин! Мы умрем вместе с ними!
Это кричала Капуа, младшая жена Торетареки - самая красивая женщина в деревне. И тотчас раздался зычный голос Те Нгаро:
- Никто не уйдет из па. Говорить нам с пакеха больше не о чем. Мы будем сражаться!
Вождь, тряхнув султанчиком перьев, отвернулся от пакеха и взглядом через плечо приказал Генри Гривсу:
- Переведи!
Генри оторопело молчал. Смысл услышанного не укладывался в его мозгу, и он даже засомневался, так ли уж хорошо он знает язык маори? А если напутал? "Никто не уйдет из па…" Речь идет, вероятно, о воинах…
Десятки недоумевающих глаз обратились к растерянному пакеха-маори. На лоб вождя набежала тень.
- Ты не понял меня? - тихо спросил он. - Я могу повторить…
Жалкая улыбка растянула губы юноши.
- Ты сказал, вождь… Я понял, но… - забормотал он и снова умолк…
Паузой в разговорах воспользовался английский солдат-переводчик, самолюбие которого было задето вмешательством Генри. Вертя головой, он что-то торопливо объяснял офицеру. Тот кивнул, не дослушав, и поднял руку.
- Переговоры окончены, - сердито прокричал он. - Пеняйте на себя. Пощады не будет, знайте!
Гримшоу, который в это время обшаривал взглядом палисад, пытаясь найти красавицу маорийку, встрепенулся и открыл было рот, чтобы добавить что-то от себя, но, видимо, передумал и с досадой махнул рукой. Лейтенант дал команду. Парламентеры повернулись спиной к па и быстро зашагали к английским позициям.
- Оставьте нас, - вполголоса обронил Те Нгаро, подбородком указывая на Генри.
Окружение распалось: Торетарека и с ним еще двое быстро двинулись вдоль боевого настила, а остальные арики направились к лестнице и стали спускаться вниз.
Те Нгаро и Генри остались одни. Вождь холодно сказал:
- Ты не одобрил нас. Пока они не стреляют, можешь уйти вслед за ними, Хенаре. Удерживать пакеха мы не станем. Путь открыт.
Небрежным жестом он указал на брешь в частоколе.
Генри исподлобья смотрел на Те Нгаро.
- Да, я не считаю тебя правым, вождь, - твердо ответил он. - Не думай, я не страшусь смерти, я буду сражаться, как все. Но ты жесток, ты не любишь свой народ. Ты знаешь, как страдают дети и женщины. Ты знаешь, что патроны кончаются, люди изранены и обессилены, им все труднее удерживать па. Зачем бессмысленно гибнуть? Каждый нгати знает, что поражения не избежать. И только тебе, вождь, гордость мешает признать: война проиграна, надо спасать племя…
- Сдаться на милость пакеха? - с презрением перебил Те Нгаро.
- Вождь, пойми, что жизнь сотен людей важнее, чем твоя гордость, твоя слава и доброе имя, - загорячился Генри, боясь, что Те Нгаро снова перебьет его и не даст высказать главное. - Ты им отец, позаботься же о них. Сдаваться не надо: подземный ход может спасти многих…
Властным жестом Те Нгаро приказал ему замолчать. Лицо вождя заострилось, края шрама напряглись и побелели.
- Ты сказал "подземный ход"? - Те Нгаро усмехнулся одними губами. - Ты знаешь о нем? Узнай и другое: сегодня, когда солнце начнет склоняться, на него будет наложено табу. Я сниму свой запрет, когда сочту нужным. Быть может, не сниму никогда.
- Но зачем это тебе?! - не сдержавшись, крикнул Генри. - Почему ты хочешь стать убийцей?!
В сощуренных глазах вождя промелькнуло пренебрежение.
- Тебе не понять нас, Хенаре, - ответил он. - Ты плохо знаешь маори. Мы будем сражаться, сражаться, сражаться, пока не умрет последний. И если каждый из нас камнем ляжет на пути пакеха, они повернут… Но если мы будет уступать им, прятаться, убегать - тогда пакеха захватят все! Ты заботишься о наших жизнях, друг Хенаре. Благодарю. Но я думаю о судьбе своей страны. Иди, друг, спасайся или воюй. Ты можешь выбирать. Нгати - нет!
Те Нгаро равнодушно отвернулся от собеседника, окинул взглядом английские позиции и не спеша направился к лестнице.
Генри стоял, сжимая в ладонях теплый ружейный ствол. Сейчас он жгуче, как заклятого врага, ненавидел этого кровожадного фанатика, который сознательно обрек на мучения и уничтожение сотни жизней. Нет и не может быть такого права у человека. Один только бог смеет решать чужие судьбы…