- Пока мы слабы, надо действовать хитростью, Диего, - говорил он. - Пусть Атагуальпа думает, что мы только послы испанского короля и не мечтаем ни о каких завоеваниях. Мы скажем, что мы готовы поступить к нему на службу, что крепости строим для него и ради его же блага обучаем его подданных. Он не очень крепко сидит на троне и, наверное, не откажется от таких сильных союзников. Понемногу мы завяжем сношения с недовольными, потом вызовем восстание в его стране, а потом… Потом, Диего, мы развернем в его столице кастильское знамя, И там, где сидел Атагуальпа, сядет наместник его величества Франсиско Пизарро.
- А где сядет Диего Альмагро? - спрашивал Альмагро.
- С меня довольно будет половины этой страны, - успокаивал его Пизарро. - Государство инков необъятно. На то золото, которое ты получишь - а получишь ты треть всей добычи, - ты наймешь себе армию и в несколько месяцев завоюешь столько земли, сколько захочешь. Здесь хватит на нас обоих. Я ведь совсем не жаден, Диего. Я убеждал министров. Сделать тебя губернатором над частью этой империи. Тогда это не удалось, - может быть, удастся теперь. О тебе, моем, старом друге, я думаю столько же, сколько о самом себе.
Альмагро слушал этот тихий, вкрадчивый голос, глядел в эти ласковые глаза, смотрел на эту руку, дружески положенную ему на колено, и невольно верил речам вождя. Франсиско Пизарро напрасно подозревают в вероломстве. Так нельзя притворяться. Пизарро не обделит его и устроит все к лучшему.
- Ну что ж, Франсиско, будем действовать, - говорил он на прощанье. - Тебе лучше знать, как и что делать. А обо мне, я знаю, ты позаботишься.
И уходил успокоенный, веселый и бодрый. Пизарро смотрел ему вслед и улыбался тонкой, язвительной улыбкой. "Как мудро устроен мир, - думал он. - Дураки сами идут под начало к умным, мухи сами влетают в паутину, друг Альмагро сам завоевывает для Пизарро наместничество. Ну, а сколько он за это получит, посмотрим!"
Завоевателям было ясно, что кампания предстоит долгая и трудная. На военном совете было решено послать Альмагро в Панаму за новыми пополнениями. Альмагро уехал, а Пизарро продолжал поход.
Чтобы прочнее прикрепить испанцев к новой родине, Пизарро построил в тридцати милях к югу от Тумбеса, в плодородной равнине Тангарала, укрепленный город Сан-Мигель.
С помощью индейцев быстро выросли церковь, товарные склады, дома для колонистов, крепость. Только тогда, когда была окончена крепость, индейцы поняли, для чего это делается. Каждый колонист - а таковым считался каждый солдат - получил в окрестностях нового города приличный участок земли и несколько десятков индейцев.
- Вы должны служить вашим новым господам, - объяснили им испанцы. - Это пойдет вам на пользу. Вы будете работать в поле и снабжать припасами белых людей, а белые люди научат вас двум вещам: истинной вере и послушанию.
Дорого платили туземцы за эту науку: с утра до вечера носили тяжелые камни, строгали бревна, копали рвы, выводили стены. Неловких и нерасторопных новые господа били, упрямых привязывали к столбу и хлестали ременными бичами, пока иссеченную спину не заливала кровь. По ночам, когда испанцы спали, у туземных хижин собирались небольшие кучки; шепотом, боязливо оглядываясь, толковали индейцы о страшной беде, которую наслало на них за грехи великое Солнце. Но о сопротивлении не думали. Они с младенчества привыкли исполнять без рассуждений все, что им приказывали начальники из рода инки. Теперь пришли другие начальники - жестокие, закованные в латы белые люди, которые умеют стрелять огнем из палки и каждый вечер в своей церкви поют хором страшные заклинания. Они колдуны, оттого-то они такие сильные и храбрые. Разве можно противиться им? Плакали мужчины, плакали женщины и расходились, чтобы на следующее утро еще ниже, еще покорнее склониться под бичом белого человека.
Так прошло пять месяцев. Несмотря на одержанные победы, положение было очень трудное.
Пизарро рассказали, что Атагуальпа находится сейчас в горах, неподалеку от города Кахамальки, с большой армией. Он недавно вернулся из похода и отдыхает. Конечно, Атагуальпа давно уже знает о прибытии белых, но почему-то никого не присылает к ним. Очевидно, он не хочет ничего предпринимать, пока не выяснит намерения чужеземцев.
Что же делать отряду? Стоять на месте - значит, проявить нерешительность и страх, а это было бы гибельно. Ведь белых не трогают только потому, что считает их сверхъестественными, непобедимыми существами. Если индейцы усомнятся во всемогуществе чужеземцев, отряд будет уничтожен в несколько часов.
Что же делать? На военном совете никто не мог ответить на этот вопрос - никто, кроме Пизарро.
А Пизарро спокойно сказал:
- Мы не можем ни отступать, ни оставаться. Значит, нам нужно итти вперед.
- Прыгать в львиную пасть? - насмешливо крикнул кто-то.
- Вот именно. Мы должны итти к Атагуальпе. Наша смелость не может на него не подействовать. Мы пойдем к нему, как друзья, чтобы предложить союз и помощь. В нашем положении это самое умное и самое безопасное. А когда придем, на месте будет видно, что делать.
После долгих споров решили последовать совету вождя - итти в Кахамальку, в самое сердце гор.
Поход начался. По мере того как отряд продвигался в глубь страны, местность все более и более менялась.
Ближе и ближе подступали массивные стены горных хребтов, увенчанные вечными снегами, и круче становились холмы, по которым вьется дорога. Между холмами - цветущие горные долины со множеством ручьев и оросительных каналов, с искусственными водными резервуарами, с длинными каменными водопроводами, тянущимися на многие мили. Земля хорошо обработана, хотя распахивают ее деревянным плугом, запряженным людьми. Прекрасные маисовые поля обещают обильную жатву. На каждом шагу - сады с неизвестными фруктовыми деревьями, осыпанными плодами, огороды с овощами тропического климата. Да, здесь, видно, не голодают. Кастильскому крестьянину, и не снилась такая жизнь.
С удивлением смотрели солдаты на постройки, свидетельствовавшие об огромном трудолюбии, терпении и настойчивости населения. Вот неподалеку от дороги небольшая крепость. Она сложена из огромных каменных плит, которые туземцы на собственной спине притащили с гор (рабочего скота в Перу нет, и все работы исполняют люди). Плиты так хорошо обтесаны и так плотно прилажены друг к другу, что стены, хотя и не скрепленные цементом, продержатся столетия. А вон длинное здание из необожженного кирпича. Это один из тех провиантских складов, о которых рассказывал амаута. Жители ежегодно свозят туда зерно, предназначенное для продовольствия проходящих войск. Гостеприимные индейцы - вероятно, по приказу начальства - из этих же складов снабжают провиантом испанцев и их лошадей.
А что это за длинное одноэтажное здание из каменных плит, похожее на монастырь? Вокруг него тянутся большие сады, разбиты цветники с яркими, пряно пахнущими цветами, и по ним прогуливаются одетые в белое женщины. Будь такой дом в Испании, наверное можно было бы сказать, что это монастырское общежитие.
- Да это и есть монастырь, - объясняет переводчик Филиппильо, индеец, которого Пизарро возил с собой в Испанию и который успел ознакомиться с языком и жизнью белых людей. - Здесь живут девы Солнца - знатные женщины, посвятившие себя богу Солнца и давшие обет безбрачия. Всякому, кто их обидит, грозит смерть.