42
Мастерская кузнеца Гуляма. За работой кузнеца молча наблюдают, устроившись на лавке, Тимур и Сардар. Гулям кладет на наковальню раскаленное железо. Постучав по нему молотком, опускает его в корыто с холодной водой, отбрасывает заготовку и молоток и, вытерев пот, садится напротив визитеров.
- С чем пожаловал на этот раз сын Торгая - справиться о моем здоровье? А этот - твой приятель? Почему в таком одеянии? Тебя разжаловали? - начинает Гулям. - Ближе к делу!
- Это, - кладет Тимур руку на плечо Сардара, - наш человек.
- Я готов выслушать добрых людей.
- У меня к тебе дело, - берет из рук Сардара Тимур стрелу, протягивает ее Гуляму.
- Не понимаю.
- А ты подумай, дядя Гулям.
- А- а - а… Вот как!.. Такие наконечники - не моя работа и…
- Что "и"?
- Пожалуй - что в Кеше и в окрестностях Кеша…
- Что "пожалуй - что"? - не терпится Тимуру.
- Я хочу сказать: у нас никто такие наконечники не изготавливает… Это так же ясно, как то, что сейчас перед вами сидит и говорит приятель твоего отца Торгая кузнец Гулям… Вот - смотрите, - Гулям подводит Тимура и Сардара к стене, на которой вывешена коллекция стрел, - это - моя работа… Это Абдуллы… Это - Латифа…
- Ни одной похожей?
Гулям отрицательно качает головой. Гости собираются уходить, но Гулям, почесав грудь, знаком останавливает их:
- Попробуйте заглянуть в карасуйские кузницы… Если, конечно, сочтете мой совет полезным.
Гости уходят, Гулям провожает их долгим взглядом… Затем, покачав головой, продолжает работу…
43
Разумеется, Тимур не мог игнорировать совет кузнеца Гуляма. Сардар побывал в маленьких мастерских далеко за пределами Кеша, беседуя с тамошними мастерами… С одним - этот что–то говорит Сардару, не отрываясь от работы…; со вторым - а этот качает отрицательно головой, перед этим внимательно осмотрев стрелу…; со следующим - этот, прощаясь с Сардаром, тоже отрицательно качает головой…
44
Тимуру снится странный, в какой–то степени, выдержанный в сюрреалистическом духе сон. Сначала привиделся… мясник, который… почему–то размахивая саблей говорил: "Власть? Вот она! Власть! Власть!.." Тимур поворачивал голову - и перед ним откуда–то возникала знакомая "пирамида" из опаленных бараньих голов… и снова - мясник, который на этот раз держал в руках не саблю, а голову… эмира!.. А вокруг стояли… "охотники на газелей"… Тимур просыпается, видит: супружеское ложе… рядом сладко спящую Айджал… Вытирает со лба пот: слава Аллаху, что это был всего - на всего сон… Оставляет ложе и начинает лихорадочно одеваться. Просыпается встревоженная Айджал:
- Что случилось!? Куда в такую рань!?
- К твоему отцу! - бросает уже с порога Тимур.
45
Дворец эмира в Кеше - архитектурная предтеча в будущем замечательного тимуровского Ак - Сарая ("Купол науки и морали"), который и в этом виде впечатляет. Вот Тимур идет по двору, перед ним расступается стража, он ступает вдоль галереи перед ним открывают двери в сад. Под развесистым деревом на деревянной тахте, в окружении розария и слушая пение перепелки за чашечкой чая сидит Абдаллах.
- О, сын мой, добро пожаловать на утренний чай, - приветствует Абдаллах, указывая место рядом с собой.
Тимур усаживается.
- Вы здоровы?
- О, да.
- Здорова ли Айджал?
- Конечно.
- Но на лице у вас написана тревога.
- Отец, - начинает Тимур, но Абдаллах знаком руки просит воздержаться, с умилением прислушиваясь к пению перепелки. Заточенной, как и другие птахи, в ажурные клетки напротив.
- Слышите, она приветствует утро. Вот отчего я люблю это время. Ах, как замечательно! Т–с–с!..
Абдаллах действительно полностью во власти пения перепелки.
- Сейчас ей ответит другая - слушайте…
Через какое–то мгновение откуда–то из глубины сада за розарием доносится пение другой перепелки.
- Слышите? Ах, как прекрасно! Они говорят между собой! На своем языке! Одна здесь, другая там!
Тимур согласно, но на деле маскируя раздражение, кивает головой.
- А розы мои! Знаете откуда они завезены?
- Из Самарканда? - не очень умело подыгрывает Тимур.
- Нет! Нет! Розы из Хоросана - да! Да! Из Хоросана! Предлагаю подойти к ним и вы ощутите их аромат… любви.
Абдаллах подводит к одной из пышных клумб с розами, восторженно, почти шепотом произносит:
- Ощущаете?
- Да.
- Что?
- Запах - вы правы - любви…
- А эти шипы! Не кажется вам, что они. Как доблестные воины, оберегают изящные головки любимых женщин. А теперь, сын мой, я охотно выслушаю: что заставило придти в такой ранний час? Только, пожалуйста говорите… мягче… Не спугните музыку утра…
- Я слышал, что наш высокочтимый отец отцов - да, будет милостив к нему Аллах! - собирается на охоту.
- Да, конечно. В следующем месяце, а что?… Хотя догадываюсь: Хусеин рассказывал об этой… злополучной стреле - разве не так?
- Поражаюсь вашему умению читать чужие мысли: именно об этом я хотел напомнить. И дать совет…
- Совет? Кому? Мне?
- Пусть отложит эмир охоту.
- Но это невозможно.
- Почему?
- Я знаю отца, - нюхая розу, - говорит Абдаллах, - он никогда не отступится от своего решения. И к тому же… эта стрела - бог знает что. Отец знает об этом. Ему стало смешно. Он же терпеть не может… малодушия… и к тому же, как сказано в книгах, в одну реку невозможно войти дважды.
- Это сказал, кажется, греческий мыслитель, - говорит Тимур.
- Похвально, - в это время внимание Абдаллаха захватывает пение перепелки и, немного послушав пение птахи и возвращаясь на свое место, он добавляет: - Хорошо, я попрошу отца - он тебя примет, но ты сам скажешь о своих… тревогах… а сейчас послушаем… посидим рядом…
- О, прекрасно! - едва ли не полушепотом продолжает Абдаллах, отец Хусейна и Айджал.
46
И снова дворец эмира Казангана. Пышный интерьер помещений в восточном стиле с охраной у дверей. Тимур подходит к дверям.
- Тысячник Тимур сын Торгая, - представляет он себя стражникам.
Тотчас двери перед ним открываются. Тимур следует через проем в следующее помещение. Однако впереди его проходит глава стражников - подает знак следующей двойке стражников, застывших у следующей двери - те открывают двери. То же происходит во время прохода его в третье помещение, четвертое и т. д. Вот - тронный (назовем так) зал эмира Казангана.
- Тысячник Тимур сын Торгая, - докладывают эмиру.
Эмир Казанган - его застаем мы у окна в стороне от трона - в приветствии поворачивает голову.
- Верно, верно: ведь ты тысячник. Ну, конечно, тысячник! - будто запамятовав, а теперь "нечаянно вспомнив" произносит Казанган. В таком возрасте и уже тысячник! Наслышан о твоих подвигах! Ну, ладно - о подвигах поговорим в следующий раз…
Тимур пытается деликатно остановить монолог эмира, но тот, заметив, что визитер собирается говорить, "неумолимо" продолжает:
- Знаю! Знаю! Ни слова - о стреле! Неужели у меня нет ничего другого, над чем следует поломать голову!? Отложить охоту!? Ты представляешь какой переполох это вызовет у людей!? Что подумают люди, если я отменю охоту! Если догадаются о причинах отмены!? Что их эмир робок? Трус? Боится выйти из своих покоев? У владельцев злых языков слепые глаза и тонкие шеи. Это хорошо, что ты, Тимур сын Торгая, понял меня с полуслова. А сейчас о другом.
- Я весь - внимание, отец, властелин необьятного Мавераннахра.
- Ты верно сказал - "необъятного Мавераннахра". Что по твоему значит Мавераннахр?
Тимур несколько озадачен.
- Что!?
- Мавераннахр - великая держава.
- Великая, но, ты прав, и необъятная - на юге, в … Кабуле… Кундузе… Хусейну удалось навести кое–какой порядок. А на севере… тут пошаливают люди твоего дядюшки - не пойму, что не хватает… Хаджи Барласу!? Все у него есть, все ему дал!.. Или… тот же Самарканд - кажется, вот он под рукой, а не обнимешь. - Печально заключает эмир Казанган, - а на востоке все это на руку монголам Туглук Тимур радуется нашим слабостям.
- Я сын Торгая, а не Хаджи Барласа. У тысячи моих воинов - тысяча сабель и тысяча щитов. Они готовы встать грудью за вас, отец! За Мавераннахр!
- Ты просил принять и я тебя принял, но не думай, что это делаю из желания выслушать советы любого. Твои тем более. Забудь о советах, которые ты мне собирался дать, а бери с собой надежных тебе людей и отправляйся в… Самарканд…
- В Самарканд? Зачем!? - невольно вырвалось у Тимура.
- Ты удивлен? Спокойнее… Не в ссылку - нет, Тимур сын Торгая, я тебя не ссылаю - Я тебя отправляю с поручением…
- С поручением? - старается сдержать изумление Тимур.
- Да, с поручением, - говорит эмир, - и с поручением важным для меня. Для нас. Для Мавераннахра.
- Я готов выполнить любую вашу волю.
- Верю, - продолжает эмир, - взгляни вон туда! - Он показывает столик, на котором высятся песочные часы. - Дела в Самарканде, подобны песку, - подходит к часам, - я хочу, чтобы песок этот сыпался, - переворачивает часы, - в ту сторону, которую пожелаю я, а не те, кто жирует в Самарканде.
- Что я должен сделать?
- Представь: завтра на Мавераннахр пойдут монголы - как мы их встретим? Сколько воинов выставит Самарканд? И как он думает их выставить? Меня интересует о Самарканде все.
- Но там Джамаль со своими людьми, - как бы вскользь, замечает Тимур.