Шевердин Михаил Иванович - Перешагни бездну стр 9.

Рокфеллер живо приблизил свою рыбью пасть к лицу Люси и выдохнул:

- Вы слышалипро русского инженера? Про золото?

- Я же сказала. Меня тогда не было, я еще не родилась,- пролепетала молодая женщина. Но она почему-то смешалась и опустила глаза.

- Неважно. Вы должны были слышать в этом своем гареме про золото. Так вот. Царь предлагал Керзону взять концессию. Надеюсь, вы знаете, что такое концессия? Но они не сговорились. Шли десятилетия. Керзон - говорил я вам, что он был деловой - шагал по ступенькам власти наверх. На посту министра королевы, а потом вице-короля Индии он был отличным приказчиком ком-мерческой фирмы "Британия и К°". Сколько угодно мог Керзон вещать о "благородной" задаче англичан защищать индусов и про­чих черномазых от русских казаков. На самом деле Джорджу Натаниелю Керзону нужно было защищать индийское золото. Но он смотрел далеко. Он не забывал своего путешествия и всегда рас­считывал привязать на веревочку золотого тельца - вашу Бухарию. И когда царизм потерпел крах, а в Центральной Азии обра­зовался вакуум, Джордж Натаниель взялся подбирать что плохо лежит. Огромная страна от Черного моря до Тибета! Аппетитный пудинг, начиненный золотом и нефтью!

Он говорил и говорил. Жернова скрипели, скрежетали. У Люси разыгрывалась мигрень. Но Рокфеллеру, видимо, пришелся по нраву безответный слушатель,

- Волею всевышнего Джордж Натаниель Керзон умер. Но Британия по-прежнему хозяйничает в Азии. Англичане куют стра­тегическую цепь, опутывающую Россию с юга. Туркестан, ваша Бухария, Кавказ - отличные плацдармы для сокрушения государ­ства Ленина. Нельзя отказать плану господина Керзона в дело­витости.

Энергично наступая на мадемуазель Люси, Рокфеллер, загнав ее в угол к портьере, проповеднически возгласил:

- Я не идиот. Я, Рокфеллер, вложил в кавказскую нефть - ваша Бухария где-то рядом - уже много миллионов. Моя фирма, "Стандарт Ойль и К Нью Джерси" заинтересована в Бухарин. На мои денежки строилась закавказская железная дорога. Там мое! Я еще добьюсь для США мандата на Армению, на Бухарию, на Закаспий. Там нефтеносные поля! Мы еще сокрушим и истребим филистимлян-революционеров. Британия пропиталась ядовитыми соками гуманизма, терпит, что большевики берут верх над силами порядка. Начальник британской разведки - тряпка. Генералы Денстервиль и Макнанн получили от туркестанской черни по мор­дам. И вы, миссис бухарская царица, остались без царства.

Он вдруг забеспокоился и вытащил из жилетного кармана огромные старинные часы луковицей. Видимо, он поразился, сколь­ко времени потратил на разговоры с какой-то пустой барынькой, и, наконец, кажется, впервые посмотрел на Люси. Только теперь он понял, что она красива, и признаки оживления обнаружились на его лице. Молодая женщина приободрилась.

- О, красная опасность сделалась еще опаснее, и вам, ваше... э... величество, надо искать поддержку у могущественной Америки. Дряхлая Англия не поможет. Мы поможем.

- Поможете? - встрепенулась Люси.

- О, конечно, я не из тех, кто привык лежать на спине, пока англичане улаживают в Азии свои дела-делишки, а вы - гм-гм - помогите нам снять сливки с русской нефти и... накопать золота в этих бухарских песках.

- Нефть? Золото? - снова насторожилась Люси.

- Вы знаете. Вы должны знать, где нефть и золото. Мы вас берем вместе с нефтью и золотом. Дайте нам документацию того инженера, и в ваши ручки потекут миллионы.

- Я н-не знаю...

- Поймите, вам Англия не подходит. Не выгодно! У нее ко­лониальная жадность. Она проглотит Персию, Афганистан, Тибет, Китай и в придачу вашу Бухарию. И ваше величество сжует. И не подавится.

Если бы Джона Рокфеллера Старшего сейчас спросили, поче­му он все это говорит этой кукольно красивой, но пустенькой "да­ме полусвета", рассыпает "цветы красноречия", похожие на на­пыщенную проповедь, перед женщиной, столь чуждой понятиям пресвитерианской морали, он и сам толком вряд ли объяснил бы. К женскому обаянию он был равнодушен. Стоимость Люси он расценивал с трезвостью дельца. Возможно, сказывалось рабское преклонение каждого американца перед титулами. Мистер Джон Рокфеллер Старший почти всерьез принимал мадемуазель Люси за царицу, пусть экзотическую, пусть без царства, но все же цари­цу, королеву! Набрав в легкие побольше воздуха, он снова обру­шил на покорную слушательницу целый обвал доводов:

- Керзон умер, но план Керзона остался. Британия готова двинуть на Бухарию индийскую армию под командой англичан. На берегах Оксуса скоро разразятся события. Я еду в Москву, и мне пригодились бы ваши сведения для… хотя бы для того, чтобы выторговать кое-что. Еду за нефтью, за золотом... Вы, ваше... гм... величество, не просчитайтесь. Кто владеет нефтью и золотом, тот владеет миром. И у вас перспектива сидеть на золотом троне по­среди моря нефти! Когда говорит нефть, все умолкают. А мы, американцы, не из тех, кто подставляет брюхо под нокаут!

Но и его язык устал. Он замолк, тараща глазки на плечи Лю­си. Что-то шевельнулось глубоко внутри, и он впервые пожалел, что всегда мало обращал внимания на красоту вообще.

Давно уже мадемуазель Люси слушала Джона Рокфеллера его с пятого на десятое и украдкой следила за Рябушинским, который пробирался сквозь толпу гостей, совершая явно обходные маневры, чтобы не встретиться с ее бароном.

Мадемуазель Люси приметила, не без чувства гордости, что и у барона и у Рябушннского лица встревоженные, озабоченные. Она приписала это столь серьезному вниманию, которое ей оказал Рокфеллер, и принялась "чистить перышки", выставляя напоказ все достоинства свои и своего экстравагантного туалета.

- Вам, ваше гм... величество, боюсь, не понять всей сложности, - пробормотал Джон Рокфеллер Старший, когда Рябушински|й оказался совсем недалеко. - Вспомните инженера!

- Н-не... я...

Последняя искорка погасла в белесых глазах, и он отошел, вихляя лопатками.

Но очаровательную мадемуазель Люси так озаботил этот раз­говор, что она снова принялась искать взглядом Рябушинского. Не без удовольствия она обнаружила, что стоящий с ним рядом красивый, седоватый англичанин бросает на нее совершенно не двусмысленные взгляды. Люси очень хотелось, чтобы он с Рябу-шииским поскорее подошел к ней. Она чувствовала себя неуютно в этой толпе высокопоставленных гостей. Но Рябушинский и ан­гличанин громко, слишком громко разговаривали и не подходили.

- Сэр Детердинг, промпартия - реальность! - визжал на весь посольский особняк Рябушинский и даже побагровел.- Это мо­жет подтвердить французский генштаб. Разве паша информация оттуда неправильно отражает состояние советской авиапромыш­ленности, сеть новых аэродромов, военных заводов, пропускную способность железных дорог? В наших руках точные цифры!

Угрожающе забасил включившийся в беседу военный с бород­кой "буланже".

- Интервенция! Только вооруженной рукой, господин Детер­динг, вы и ваш "Рояль Датшелл" вернете нефть, отнятую у вас большевиками в Баку.

- Не сбрасывайте со счетов промпартии, господа! Достаточно саботажа специалистов - и вся их отвратная индустриализация полетит к черту, - вещал Рябушинский. - И действовать по-научному:не допускать стандартизации, углублять диспропорцию в отраслях хозяйства, омертвлять капиталы, загонять средства в дутые строительства.

- Чепуха! Бред! Ваша промпартия - сборище канцелярских крыс, - рявкнул военный. - Надо обухом по башке! Стрелять на­до. Поголовно стрелять!

- Мы, международная организация русских миллионеров, - "за". Воюйте! Стреляйте! Но промпартия стоит тридцати ваших дивизий.

- Ясно одно, - посмеивался Детердинг, - мы, капиталисты, платим, а кто платит, тот заказывает музыку. Так сказать, по справедливости. Да, кстати, а кто это?

- О ком вы?

- Да вон та расфуфыренная Цирцея. Около нее увивался сейчас Джон Рокфеллер Старший. Пробрало и старца. Точеный носик! Сложена! Ножки, ручки. А кожа! Атлас! Прозрачная, жил­ки просвечивают. Но старого Джона, думаю, волновало не это. Наверное, нефтью тут запахло. Она королева Бухары? Это правда?

Говорил Детердинг бесцеремонно громко. И мадемуазель Люси слушала с удовольствием то, что не предназначалось для ее ушей.

- И не распахивайте пасть! - буркнул военный. - Не знаете? Вон хозяин этих ручек, ножек, сам барон Робер.

- А, его вещь?

- Роберу все само лезет в руки,- усмехнулся Рябушинский - Родоначальник его, Мейер Ашель, вылез не из женской утробы. Его породила денежная мошна.

Военный подхватил со злостью:

- Мейер Ашель, франкфуртский ростовщик в лапсердаке и пейсах. Разбогател. На радостях намалевал на вывеске красный щит. Отсюда Ротшильд. Вроде герб получился у... баронов кошель­ка и процентов.- Он отвратительно выругался.

- А метресса достойного потомка ростовщика - азиатская ко­ролева?

- Дорогая птичка. Поговаривают, она бывшая жена эмира Бухары. Барон по части женщин - коллекционер. Но приятное всегда сочетает с полезным. С помощью красивой бабенки под­бирает ключи к русскому Туркестану. Нефть, золото, хлопок и так далее. Даром он, что ли, ссужал миллионы Николаше Вто­рому... Он и Сашке Керенскому миллион отвалил - кстати, Сашка из Ташкента. Словом, выдал миллион на борьбу с Советами так, за здорово живешь. Не похоже на Ротшильдов, а? А тут еще эта история с дочерью эмира, с принцессой Бухары. Будьте покойны: барон не уступит сейчас мадемуазель Люси ни Рокфеллеру, ни кому другому. Дудки-с! И удовольствие и процентики!

Господин Рябушинский уже целовал ручку мадемуазель Люси.

- Бессовестная публика заставляет скучать такую обольсти­тельную женщну! – млел он. - Позвольте вам представить - Детердинг Генри. Сам.

"Колоссально! - думала мадемуазель Люси.- Сам Детердинг! Сколько у него миллионов, и что ему нужно от меня?"