Впрочем, украденное золото не принесло ему счастья - как-то утром слуги нашли его на улице, плавающего в луже собственной крови; удар был нанесен очень профессионально.
Следователь, не мудрствуя лукаво, обвинил во всем уличных бандитов, и особенно в деле никто не копался. Да к тому же у Селевка было железное алиби.
И вот теперь сенатор Сатурнин поручил верному киликийцу охранять самое дорогое, что у него было, - свою семью. И Селевк обещал не подвести.
Рядом с ним сидел гибкий стройный ливиец Кирен. Его иссиня-черная кожа была гладкой и шелковистой. Кирен считался прекрасным стрелком из лука, а вот для рукопашной ему недоставало силенок. Сатурнин купил ливийца два года назад и был очень доволен приобретением. Веселый, жизнерадостный Кирен ему нравился.
Но если лучник не мог похвастаться огромными мускулами, то их в избытке хватало германцу Бадугену. Несколько лет назад, во время очередного похода Тиберия за Рейн, тому пришлось сразиться с отрядом из племени маркоманов, союзников херусков. В этом отряде был и Бадуген. Варвары потерпели поражение, были оттеснены в лес, а пленных римляне погнали в лагерь. Там уже ждали купцы и ланисты, чтобы подобрать себе подходящий товар и задешево купить у солдат первоклассных рабов.
Бадугена приобрел ланиста из Беневента и почти сразу вытолкал на арену - германского мяса тогда было сколько угодно, а обучение дорого стоит. Убьют, так убьют.
Но Бадугена не убили. Уже в первом бою он - вооруженный боевым топором - в минуту расправился со своим противником. Да и в дальнейшем никто не мог противостоять огромной звериной силе германца. Сенатору Сатурнину пришлось здорово раскошелиться, чтобы купить гладиатора. Но он не жалел о потраченных деньгах. Простодушный и открытый маркоман - почувствовав человеческое к себе отношение - стал преданным и надежным слугой, не задумываясь он отдал бы жизнь за сенатора или по его приказу.
Последним, пятым в этой группе был неразговорчивый бородатый уроженец Балеарских островов Бастул. Балеарцы всегда славились своим умением обращаться с пращей, и Бастул не был исключением. Кроме того, он отлично владел длинным иберийским мечом и утыканной острыми гвоздями боевой палицей. Карьеры на арене он, правда, не сделал, поскольку его манера вести бой - спокойная, неброская - не пришлась по вкусу завсегдатаям амфитеатров. Поэтому Сатурнин без труда и за умеренную плату купил балеарца на ежегодном аукционе на виа Импудика в Риме.
"Сфинкс" уверенно разрезал морскую гладь, весла мерно поднимались и опускались в руках рабов. Ветра все не было, и капитан - опытный финикиец по имени Хирхан - приказал пока не развивать максимальную скорость, щадя силы своих людей. Скоро уже - судя по безошибочным признакам, прекрасно знакомым капитану, - должен подняться Фавоний, западный ветер. Вот тогда можно будет сразу поставить грот, а то и топсель и мчаться вперед на полных парусах. До Карфагена всего-то четыреста миль. Даже при неблагоприятной погоде за неделю доплыть - раз плюнуть.
Хирхан поудобнее расположился на мостике, оглядывая море. На пиратов бы не нарваться. Их тут - как собак нерезаных. Хотя в последнее время мизенская эскадра здорово их потрепала, всегда может вдруг вынырнуть какая-нибудь лодка, полная кровожадных бандитов. Впрочем, отдельных лодок капитан не очень-то боялся, у него на борту пять закаленных бойцов, его матросы тоже не новички, в случае чего можно и рабов вооружить - мечей и копий хватает. Так что, милости просим. Вот, правда, если налетит целая свора, то тут уж придется туго. Но, в конце концов, обязанность капитана - не допустить нежелательных встреч в морских просторах.
Зоркие глаза финикийца уже довольно давно подметили маячивший вдали контур какого-то судна. Теперь Хирхан был уверен, что корабль идет одним с ними курсом и при этом стремительно приближается. Он, правда, сразу определил, что это торговая унирема, не похожая на летучие легкие пиратские лодки. Значит, просто какой-то купец хочет поскорее совершить выгодную сделку, и заставляет своих гребцов работать на износ. Что ж, его дело. Но почему он явно идет на "Сфинкс"? Места ему мало?
Неизвестное судно, действительно, быстро приближалось. Хирхан оглядел горизонт - больше никаких мачт не видно. В этой акватории они были вдвоем - "Сфинкс" и неизвестный корабль.
"Может, у них какие-то проблемы? - подумал шкипер. - Ладно, пусть подойдут поближе, тогда и спросим".
Он не приказал увеличить скорость, хотя его бирема с легкостью ушла бы от однорядного судна, которое приближалось с каждым взмахом весел.
Хирхан спустился с мостика и подошел к женщинам.
- Госпожа, - произнес он, обращаясь к Лепиде. - Там какой-то корабль явно идет на нас. На пиратов они не похожи. Что прикажешь делать? Подождать? Вдруг у них что-то случилось. Или дать гребцам команду приналечь на весла?
Второй вариант гордому финикийцу не нравился - чего это он должен удирать, как заяц, даже не выяснив, в чем тут действительно дело?
Лепида была римлянкой старой школы.
- Решай сам, капитан, - сказала она. - Мой муж поручил нас тебе, и у меня нет оснований сомневаться в твоей компетентности. Если это не пираты, как ты говоришь, то мы можем подождать и узнать, чего они хотят. Да и пиратов я не боюсь с такой командой.
Хирхану было очень приятно слышать эти слова.
- Хорошо, госпожа, - ответил он. - Мы подождем их. Может, им действительно нужна помощь. На море такой закон - умри, но помоги попавшему в беду.
- Хороший закон, - улыбнулась почтенная матрона. - Поступай, как знаешь, капитан.
Хирхан вернулся на мостик. Неизвестное судно было уже совсем рядом. Финикиец видел, как на палубе его работают матросы, как капитан, стоя на мостике, машет рукой, что-то приказывая своим людям, как рулевой с натугой поворачивает рычаги румпеля. Прочел он и название корабля: "Золотая стрела".
Корабли отделяли друг от друга теперь не больше двух стадиев. Хирхана смутило, что люди на борту "Золотой стрелы" были облачены в воинские доспехи - лучи заходящего солнца играли на шлемах и щитах. Но поскольку пираты обычно были вооружены гораздо хуже, шкипер не особенно тревожился. Возможно, те тоже боятся встречи с морскими разбойниками, и предприняли надлежащие меры безопасности.
Финикиец взял с подставки медный рупор, приложил его к губам и заорал, напрягая связки:
- Да пошлет вам Нептун удачу! Кто вы такие! Куда плывете!
Тут же ему ответили с капитанского мостика.
- Мы - торговое судно. Плывем в Утику, Хотим передать вам предостережение квестора из Остии.
Хирхан совершенно успокоился. Это было обычное дело на море - один корабль передавал другим важные сведения, полученные из достоверных источников.
- Все в порядке, - крикнул он в рупор. - Подходите ближе!
И дал команду рабам прекратить грести.
"Сфинкс" остановился, чуть покачиваясь на мелких волнах; "Золотая стрела" приближалась.
Вся команда судна Гнея Сентия Сатурнина столпилась на правом борту, ожидая, когда подойдет другой корабль. Лепида и Корнелия тоже с любопытством смотрели на унирему.
Первым спохватился рулевой - малоазийский грек из Пергама. Он отчаянно дернул левый рычаг румпеля и завопил:
- Капитан! Они нас сейчас протаранят!
Хирхан и сам заметил опасность и проклял свою доверчивость. Как же это он так оплошал? Старый дурак.
"Золотая стрела" на полном ходу врезалась носом в борт "Сфинкса". Но тут нападавшим не повезло - во-первых, их судно было гораздо легче, а во-вторых, не приспособленный для тарана нос корабля не смог пробить обшивку. Унирема вздрогнула от удара и отлетела назад; "Сфинкс", правда, тоже скользнул в сторону.
- К бою! - взвыл разъяренный Хирхан.
Он был очень зол. Так провести его - опытнейшего моряка! Хотя он и сейчас готов был поклясться, что люди на палубе "Золотой стрелы" - это не обычные пираты.
А их было там человек двадцать пять - впереди стояла дюжина молодцов в хороших доспехах, с мечами и копьями в руках. Остальные, которые теснились за ними, были вооружены похуже, но зато вовсю демонстрировали свое воинственное настроение, подпрыгивая на дощатой палубе и потрясая своей амуницией.
Хирхан кубарем скатился с мостика.
- В каюту, быстро! - закричал он женщинам. - Не теряйте времени! Сейчас они на нас нападут!
Обе римлянки с достоинством подняли головы.
- Мы остаемся здесь, - твердо сказала Лепида. - Будем помогать раненым.
- Нет, госпожа! - взвыл финикиец. - Хозяин строго приказал...
В этот момент пущенная с атакующего корабля стрела просвистела в воздухе и вонзилась Хирхану под правую лопатку. Шкипер взмахнул руками и рухнул на палубу лицом вниз. Все замерли, пораженные этой картиной.
На "Золотой стреле" радостно завопили; несколько человек поволокли к борту трап, наспех приспособленный под абордажный мостик. Их намерения были ясными - они собирались при следующем сближении перебросить мостик на палубу "Сфинкса" и захватить корабль Сатурнина.
Побледневшая Корнелия наблюдала, как пираты разворачиваются, готовясь к новой атаке. Лепида склонилась над телом капитана.
- Он ранен, - сказала женщина, поднимая голову. - Отнесите его в каюту. Я сделаю перевязку.
Помощник Хирхана дал знак, матросы подхватили своего капитана и унесли. Лепида огляделась по сторонам. В ней не было никакого страха - настоящая римлянка, плоть от плоти своих невозмутимых предков.
- Латин, - сказала она, обращаясь к ветерану Девятого легиона, - капитан ранен. Принимай командование. Ты знаешь, что надо делать.
Бывший солдат молча кивнул.
- Вооружи своих людей, - приказал он помощнику капитана. - Сколько их у тебя?
- Семнадцать, - ответил помощник. - И тридцать два раба.