На палубе появился Фабий и приблизился к Сабину, который уже проснулся и стоял у борта.
- Эй, трибун, - позвал он негромко, чтобы не услышали матросы. - Как ты собираешься добираться до Рима?
- По суше, - твердо ответил Сабин. - Я уже договорился насчет лошадей. Сейчас мы отдохнем пару часов, а потом двинемся в путь. Я уже сыт морем по горло.
Фабий покачал головой.
- Что ж, может, ты и прав. Я уж было подумал, что раз уж наш преисполненный гражданского долга шкипер плывет вдоль побережья, ты мог бы отправиться вместе с ним и сэкономил бы время. Но, похоже, он тебя так любит, что, чего доброго, утопит где-нибудь по дороге вместе с кораблем. Ладно, поезжайте по виа Аврелия. Так будет надежнее. Но - торопитесь - время не ждет.
Сабин кивнул. Сенатор помолчал немного, наблюдая, как матросы готовятся к швартовке, а потом вновь заговорил:
- Открою тебе маленькую тайну, трибун. Как ты думаешь, какую награду намерен дать тебе цезарь?
Сабин пожал плечами.
- Это ему виднее.
- Да ты скромный парень, - улыбнулся Фабий. - Ну, а если напрячь воображение?
Сабину был неприятен этот разговор. Он не любил гадать, да и выглядело это не очень этично.
- Ну, какое-нибудь поместье, - сказал он неуверенно. - Или должность какую-нибудь...
- Уже теплее, - сказал сенатор. - Действительно, должность. А какую?
- Богам известно, - ответил Сабин, глядя в море. - Надеюсь, не куратора дорог?
- Нет, - рассмеялся Фабий. - Не куратора. Цезарь хочет назначить тебя префектом претория.
- Кем? - медленно переспросил Сабин, поворачивая голову. - Я не ослышался?
- Ты не ослышался, - ответил Фабий. - Но пока, наверное, не стоит рассказывать об этом каждому встречному. Многое еще неясно в нашей ситуации, хотя, должен признать, шансы на победу у нас неплохие. Я не ожидал, что цезарь так легко поверит нам после стольких лет упорного молчания. Что ж, наверное у него самого появились уже какие-то подозрения.
Сабин не слушал сенатора. В его ушах все еще звучали только что произнесенные Фабием слова: префект претория, префект претория, префект претория...
- В любом случае, мы с тобой союзники, трибун, - весело сказал патриций. - И я буду искренне рад, если именно ты получишь это назначение. Август уже некоторое время пытается найти замену нынешнему префекту, который довольно паршиво выполняет свои обязанности. Но он - протеже Ливии, и до сего дня мог чувствовать себя вполне спокойно. Ну, а теперь у него появился опасный конкурент. В общем, желаю тебе успеха, Гай Валерий Сабин.
- Благодарю тебя, достойный сенатор, - ответил тот, до сих пор пребывая в легком трансе.
Префект претория... Подумать только!
Цезарская гвардия - преторианцы - была сформирована не так давно. Это было привилегированное подразделение, в чьи обязанности входила охрана Палатинского дворца - резиденции Августа; они также сопровождали принцепса в поездках.
Цезарь не очень любил, когда его окружал лязг оружия и топот подкованных сандалий. Обычно в официальных случаях он ограничивался лишь эскортом ликторов, как того требовала традиция, преторианцам же оставлял караульные обязанности в Риме. Только небольшой отряд нес службу при особе Августа.
В его распоряжении находилась также личная охрана, состоявшая главным образом из пленных германцев. Хотя эти люди - по воле цезаря сменившие рабские цепи на почетную службу во дворце - были безмерно преданны своему благодетелю, он не питал к ним особых симпатий и крайне редко появлялся в их окружении.
В то время корпус преторианцев состоял из девяти когорт пехоты по тысяче человек в каждой и двух эскадронов конницы. Три когорты стояли в Риме, расквартированные по частным домам, а остальные были разбросаны по всей Италии. Они составляли единственное регулярное войско на полуострове - строевым легионам было запрещено пересекать границы Транспаданской Галлии. Этот запрет мог быть снят лишь в особых случаях, например, если победоносная армия получала право на триумф, и по традиции должна была промаршировать улицами столицы, прославляя своего полководца.
Так что стратегическое значение преторианских когорт - в случае каких-либо политических осложнений - было огромным. И префект претория - командующий гвардией - являлся одним из важнейших и наиболее влиятельных лиц в государстве.
Правда, еще впереди было то время, когда разбалованные подачками и необременительными условиями службы преторианцы начнут по своей воле свергать и назначать цезарей, руководствуясь, главным образом, тем, кто больше заплатит, но и в семьсот девяносто восьмом году от основания Рима роль префекта претория была ключевой во внутренней политике страны.
Вот почему известие, что Август планирует назначить его на такую должность, просто поразило Сабина. В самых своих смелых мечтах он не рассчитывал на столь головокружительную карьеру. Что ж, видимо, он действительно оказал Августу большую услугу, если мог теперь надеяться на такую награду. А он, дурак, еще проклинал Кассия Херею, втянувшего его в эту историю.
Да, ради этого стоило забыть об уютной вилле в Этрурии и сделать все, чтобы цезарь не передумал.
Сабин непроизвольно принял строевую стойку и вскинул голову. Выражение его лица - до того довольно апатичное и безразличное - резко изменилось. Теперь перед сенатором стоял боевой офицер, готовый выполнить любой приказ своего командира.
- Я готов служить цезарю и отечеству до последнего вздоха, - отчеканил он. - Можешь передать ему, чтобы он всегда и во всем рассчитывал на меня.
- Вот так-то лучше, - чуть улыбнулся Фабий. - А то ты до сих пор выглядел так, словно наелся зеленых яблок. Сильные мира сего любят, когда их милости принимаются с должной благодарностью. Иначе у них развивается комплекс неполноценности, а это чревато неприятностями для их окружения.
Сабин не улыбнулся шутке.
- Ладно, - сказал сенатор, - тогда вот что. Я отдам тебе один приказ от имени цезаря, а ты постараешься выполнить его, как обещал. Это важно.
Он помолчал немного, что-то обдумывая с нахмуренным лбом, а потом продолжал:
- Тебе все-таки придется поплыть морем и лучше всего - на этом же судне. Чтобы не терять времени. Дело в том...
Он прервал, ибо в этот момент "Золотая стрела" пришвартовалась к берегу, и матросы принялись вязать концы, опускать якоря и скатывать парус. Никомед деятельно руководил своей командой с мостика.
- Дело в том, - снова заговорил сенатор торопливо, - что хотя Август верит в порядочность Тиберия, я его мнения не разделяю. Посему мне представляется разумным - имея на руках столь важный документ, как завещание цезаря, которое способно перевернуть с ног на голову всю политическую ситуацию - не лезть преждевременно на рожон. Другими словами, я хочу, чтобы ты прибыл в Рим на пару дней раньше, чем я, а потом встретил бы меня, скажем, в Цере, и рассказал о реакции Тиберия. Не исключено, что Ливия - а сын обязательно с ней переговорит - изрядно встревожится и захочет принять превентивные меры. Если я буду вовремя предупрежден, то смогу избежать опасности и сохранить документ, доверенный мне Августом, до тех пор, пока цезарь сам не объявит о его содержании. Ты понимаешь меня, трибун?
- Да, - кивнул Сабин, - понимаю. Что ж, я подчиняюсь приказу.
- Отлично. Расходы этому проходимцу-греку я оплачу сам. Ты и так уже, наверное, потратился.
Сабин пожал плечами.
- Все равно это было золото Германика.
- Ах, вот как? Ну, с Германиком потом сам разберешься. А я пойду потолкую со шкипером.
Сенатор повернулся и повелительным жестом приказал Никомеду приблизиться. Грек неохотно повиновался.
Сабин не слышал их разговора - он отошел на корму и принялся тормошить Корникса, который спал, как хомяк, посапывая во сне. Галл резко вскочил от прикосновения к плечу и, зевая, начал собирать пожитки.
- Отдохнем немного в гостинице, - сказал трибун. - Я уже ног не чувствую от этой качки. А потом придется плыть дальше.
- Как? - изумился Корникс. - Господин, я больше не выдержу! Уж лучше продай меня в рабство, но только на суше.
- Продам, - пообещал Сабин. - Ладно, идем, пошевеливайся. У нас мало времени.
Когда они подошли к трапу, трибун увидел, как Фабий Максим отсчитывает золотые монеты, которые исчезают в грязной жадной ладони шкипера.
- Все в порядке, - сказал сенатор. - Этот почтенный мореход отвезет вас в Остию. Оттуда до Рима уже рукой подать. Надеюсь, вы позабудете взаимные обиды, и станете если не друзьями, то хорошими попутчиками.
С этими словами он повернулся и двинулся в каюту, чтобы помочь цезарю сойти на берег. На причале Августа уже ждал эскорт преторианцев под командой молодого стройного трибуна.
Сабин окинул его любопытным взглядом.
"Подожди, парень, - подумал он, - скоро у тебя будет новый начальник. И думаю, ты об этом не пожалеешь".
- Когда плывем, господин? - хмуро спросил Никомед, не глядя на Сабина. - Мои люди устали, им надо отдохнуть. Да и Квинт Ванитий, мой хозяин...
- Сейчас я твой хозяин, - отрезал Сабин. - Да и денег ты получил достаточно - хватит выплатить неустойку, если что.
Он подумал пару секунд, запустил руку в кошелек на поясе и достал несколько монет.
- Вот тебе и от меня лично. И запомни - я не люблю, когда меня пытаются водить за нос. А в остальном со мной можно договориться. Отплываем через три часа, Смотри, чтобы все было готово.
Сабин повернулся и начал спускаться по трапу, Корникс следовал за ним. Цезарь еще не показался.