"Стыдно! Стыдно! Из танцорок
Вышла, вышла, – ей жужжу. –
С лишком сорок! С лишком сорок!
Стыдно! Стыдно! Всем скажу".Мучу бедную старуху:
Чуть немного отлечу,
Да опять, опять ей к уху,
И опять застрекочу.Та смутилась, побледнела.
Кавалер ей: "Ах! Ваш вид…
Что вдруг с вами?" – "Зашумело
Что-то в ухе, – говорит, –Что-то скверное такое…
Ах, несносно! Дурно мне!"
Я ж, прервав жужжанье злое,
Поскорее – к стороне.Подлетела к молодежи:
Дай послушаю, что тут!
И прислушалась: о боже!
О творец мой! Страшно лгут!Лгут мужчины без границы, –
Ну, уж те на то пошли!
Как же дамы, как девицы –
Эти ангелы земли?..Одного со мною пола!
В подражанье, верно, мне
Кое-что у них и голо, –
И как бойко лгут оне!Лгут – и нет средь бальной речи
Откровенности следа:
Только груди, только плечи
Откровенны хоть куда!Всюду сплетни, ковы, путы,
Лепет женской клеветы;
Платья ж пышно, пышно вздуты
Полнотою пустоты.Ложь – в глазах, в рукопожатьях, –
Ложь – и шепотом, и вслух!
Там – ломбардный запах в платьях,
В бриллиантах тот же дух.В том углу долгами пахнет,
В этом – взятками несет,
Там карман, тут совесть чахнет;
Всех змей роскоши сосет.Вот сошлись в сторонке двое.
Разговор их: "Что вы? как?"
– "Ничего". – "Нет – что такое?
Вы невеселы". – "Да так –Скучно! Денег нет, признаться".
– "На себя должны пенять, –
Вам бы чем-нибудь заняться!"
– "Нет, мне лучше бы занять".Там – девицы. Шепот: "Нина!
Как ты ласкова к тому!..
Разве любишь? – Старичина!
Можно ль чувствовать к нему?..""Quelle idee, ma chere! Он сходен
С чертом! Гадок! Вижу я –
Для любви уж он не годен,
А годился бы в мужья!"Тошно стало мне на бале, –
Всё обман, как погляжу, –
И давай летать по зале
Я с жужжаньем – жу-жу-жу, –Зашумела что есть духу…
Тут поднялся ропот злой –
Закричали: "Выгнать муху!"
И вошел лакей с метлой.Я ж, все тайны обнаружив, –
Между лент и марабу,
Между блонд, цветов и кружев
Поскорей – в камин, в трубу –И на воздух! – И помчалась,
Проклиная эту ложь,
И потом где ни металась –
В разных видах всюду то ж.Там в театр я залетела
И на сцену забралась,
Да Шекспиром так взгремела,
Что вся зала потряслась.Что же пользы? – Огневая
Без следов прошла гроза, –
Тот при выходе, зевая,
Протирал себе глаза,Тот чихнул: стихом гигантским
Как Шекспир в него метал,
Он ему лишь, как шампанским,
Только нос пощекотал.И любви моей и дружбы,
Словно тяжкого креста,
Все бегут. Искала службы, –
Не даются мне места.Обращалась и к вельможам,
Говорят: "На этот раз
Вас принять к себе не можем;
Мы совсем не знаем вас.Эдак бродят и беглянки!
Вы во что б пошли скорей?"
Говорю: "Хоть в гувернантки –
К воспитанию детей"."А! Вы разве иностранка?"
– "Нет, мой край – и здесь, и там".
– "Что же вы за гувернантка?
Как детей доверить вам?Вы б учили жить их в свете
По каким же образцам?"
– "Я б старалась-де, чтоб дети
Не подобились отцам"."А! Так вот вы как хотите!
Люди! Эй!" – Пошел трезвон.
Раскричались: "Прогоните
Эту бешеную вон!"Убралась. Потом попала
Я за дерзость в съезжий дом
И везде перебывала –
И в суде, и под судом.Там – продажность, там – интриги, –
Всех язвят слова мои;
Я совалась уж и в книги,
И в журнальные статьи.Прежде "Стой, – кричали, – дура!"
А теперь коё-куда
Благородная цензура
Пропускает иногда.Место есть мне и в законе,
И в евангельских чертах,
Место – с кесарем на троне,
Место – в мыслях и словах.Эта сфера мне готова,
Дальше ж, как ни стерегу –
Ни из мысли, ни из слова
В жизнь ворваться не могу;Не могу вломиться в дело:
Не пускают. Тьма преград!
Всех нечестье одолело,
В деле правды не хотят.Против этой лжи проклятой,
Чтоб пройти между теснин, –
Нужен мощный мне ходатай,
Нужен крепкий гражданин"."От меня чего ж ты хочешь? –
Наконец я вопросил. –
Ждешь чего? О чем хлопочешь?
У меня не много сил.Если бедный стихотворец
И пойдет, в твой рог трубя,
Воевать – он ратоборец
Ненадежный за тебя.Он дороги не прорубит
Сквозь дремучий лес тебе,
А себя лишь только сгубит,
Наживет врагов себе.Закричат: "Да он – несносный!
Он мутит наш мирный век,
На беду – звонкоголосный,
Беспокойный человек!"Ты всё рвешься в безграничность,
Если ж нет тебе границ –
Ты как раз заденешь личность,
А коснись-ка только лиц!И меня с тобой прогонят,
И меня с тобой убьют,
И с тобою похоронят,
Память вечную споют.Мир на нас восстанет целый:
Он ведь лжи могучий сын.
На Руси твой голос смелый
Царь лишь выдержит один –Оттого что, в высшей доле,
Рыцарь божьей правоты –
Он на царственном престоле
И высок и прям, как ты.Не зови ж меня к тревогам!
Поздно! Дай мне отдохнуть!
Спать хочу я. С богом! С богом!
Отправляйся! Добрый путь!Если ж хочешь – в извещенье,
Как с тобой я речь держу,
О твоем я посещенье
Добрым людям расскажу".1857
Скажите
Скажите, я вам докучаю?
Скажите, я с ума схожу?
У вас, – скажите – умоляю, –
Не слишком часто ль я бываю?
Не слишком долго ли сижу?
Я надоел вам, я уверен,
При вас из рук я вон, хоть брось,
При вас я жалок и растерян,
При вас я туп и глуп насквозь.
Когда, обвороженный вами,
Впиваюсь жадно я глазами
В ваш ясный лик, а сам молчу –
Не страшно ль вам? Вы не дрожите?
Уж вам не кажется ль, скажите,
Что проглотить я вас хочу?
Порою зависть – эту муку –
Внушает мне исподтишка
Ваш столик – дерево – доска,
Когда покоит вашу руку
И прикасается к перстам,
Которые с таким томленьем,
С таким глубоким упоеньем
Прижал бы я к своим устам.
Тех уст иль дерева касаться
Рукой, отброшенной слегка, –
Вам всё равно бы, может статься,
Равно холодною остаться
Могла б лилейная рука.
Увы! Скажите, для чего же
И там мне счастья не дано,
Где всё равно вам было б тоже,
А мне – уж как не всё равно?1857
На гулянье
Веет негой ночь лукавая,
В небесах луна горит
И, меж тучек тихо плавая,
Их волшебно серебрит.Сад тенистый с изворотами
Темных липовых аллей,
Сад с беседками и гротами –
Полон множеством людей, –И с июльским сладострастием
На гулянье дачном здесь
Дышит загородным счастием
Лиц пестреющая смесь.Огневыми бриллиантами
Блещут сотни фонарей.
Вот – эстрада с музыкантами!
Капельмейстер-чародейРад смычок свой к небу взбрасывать,
Скрипку вдребезги разбить,
Приседать рад и приплясывать,
Чтоб оркестр одушевить.Чу! Гремят рукоплескания;
Упоен народный слух, –
Я один среди собрания
Неподвижен, нем и глух.Знать, одна лишь благодатная
Для больной души моей
Есть мне музыка понятная, –
Это – музыка речей!Это, чуждые всесветного
Крика, шума, торжества,
Звуки горлышка заветного,
Уст пленительных слова,Звуки ясные, родимые –
В царстве звучности цари,
Речи так произносимые,
Что прослушай – и умри!Да меж горем и заботами
В промежуточный часок
Мне контральтовыми нотами
Сладок женский голосок.Да еще есть мне отрадная
Музыкальность без конца:
Это – музыка наглядная,
Очерк милого лица.Это – сладкая симфония,
Перелитая в черты, –
Это – высшая гармония
В виде женской красоты!1857
Поэту
Когда тебе твой путь твоим указан богом –
Упорно шествуй вдаль и неуклонен будь!
Пусть критик твой твердит в суде своем убогом,
Что это – ложный путь!Пускай враги твои и нагло и упрямо
За то тебя бранят всем скопищем своим,
Что гордый твой талант, в бореньях стоя прямо,
Не кланяется им;За то, что не подвел ты ни ума, ни чувства
Под мерку их суда и, обойдя судей,
Молился в стороне пред алтарем искусства
Святилищу идей!Доволен своего сознанья правосудьем,
Не трогай, не казни их мелкого греха
И не карай детей бичующим орудьем
Железного стиха!Твое железо – клад. Храни его спокойно!
Пускай они шумят! Молчи, терпи, люби!
И, мелочь обходя, с приличием, достойно
Свой клад употреби!Металл свой проведи сквозь вечное горнило:
Сквозь пламень истины, добра и красоты –
И сделай из него в честь господу кадило,
Где б жег свой ладан ты.И с молотом стиха над наковальней звездной
Не преставай ковать, общественный кузнец,
И скуй для доблести венец – хотя железный,
Но всех венцов венец!Иль пусть то будет – плуг в браздах гражданской нивы,
Иль пусть то будет – ключ, ключ мысли и замок,
Иль пусть то будет – меч, да вздрогнет нечестивый
Ликующий порок!Дороже золота и всех сокровищ Креза
Суровый сей металл, на дело данный нам.
Не трать же, о поэт, священного железа
На гвозди эпиграмм!Есть в жизни крупные обидные явленья, –
Противу них восстань, – а детский визг замрет
Под свежей розгою общественного мненья,
Которое растет.