- Если в их жилищах не найдется места у огня для двух мужчин и старой шкуры оленя, чтобы мы могли спать, тогда мы украдем у них женщин и уйдем бродить по земле, - с вызовом сказал Мизинец.
- Нас убьют…
- А разве ты разучился держать копье!..
- Если бы я не спал, я убил бы много плосколицых, - с достоинством возразил Птенец Куропатки. - Но я ведь спал…
- Любой человек слаб, когда душа покидает его тело… - согласился Мизинец. - Пусть не болит твое сердце…
Птенец Куропатки с благодарностью взглянул на товарища.
- Ты знаешь тропу?
- Да, - поколебавшись, сказал Мизинец. - Мы станем идти так, чтобы до полудня солнце светило нам в лицо, а после полудня грело наши спины.
- Я согласен быть твоим спутником, - помолчав немного, с достоинством ответил Птенец Куропатки.
Короткий зимний день прошел незаметно. Сборы в дорогу заняли его весь. Юноши сходили в стойбище и из обрывков подобранных шкур сшили походные сумки. В мясной яме они выбрали самые лучшие куски и взяли их столько, сколько могли унести.
В первый раз уходили молодые люди одни, сами не зная куда. Обратного пути им не было, и конца своей тропы они не видели. Отныне любой уголок тундры и леса становился их жилищем.
Больше на старое стойбище они не пошли. Мертвых, которые лежали там, нельзя было тревожить словами прощания. Их души давно жили на небе, в той стороне, где восходит солнце, - в Стране Дня. Туда попадают только те, кто умер в море или был убит копьем врага. В Стране Дня много радостей, и кочуют несметные стада оленей. Охотники и воины все время веселятся, играют в мяч. Когда души мертвых затевают игры, небо загорается холодным жутким светом, в тундре делается светло. От застругов и деревьев ложатся длинные качающиеся тени. И тот, кому в это время одиноко и страшно, мечтает о той поре, когда и его усталая душа переселится в Страну Дня. Юноши очень хорошо знали это из рассказов старших, но они еще пока жили на земле, и потому заботы у них были земные.
На рассвете, привязав лыжи, они тронулись в путь. Расступался перед ними лес, лиственницы по заснеженным склонам взбегали на крутые бока сопок, и наши путники карабкались за ними. На гребнях они ненадолго остановились, чтобы оглядеться, проверить, не идет ли кто по их следам. Вокруг было пустынно. За долгие дни пути они только однажды встретили старый след лося. В руслах речушек, в ключах снег был чист и гладок, словно все живое вымерло в этом застывшем лесу. Только теперь стало юношам понятно, почему их род обычно не оставался на зиму в этих краях, а уходил вслед за оленьими стадами в глубь лесов. Здесь давно погибли бы с голода даже самые лучшие и удачливые охотники.
Но однажды Птенец Куропатки, оглянувшись назад, схватил товарища за руку.
- Смотри… Мизинец оглянулся.
По их следу, низко опустив головы, трусили три громадных белых волка.
- Худо, - прошептал Мизинец ставшими сразу непослушными губами. - Беда идет нашей тропой.
- Пока на землю смотрит солнце, они не тронут нас.
- Что станем делать ночью? У нас нет огня, чтобы прогнать их… На этот раз юноши долго сидели среди камней, не уходили с гребня. Они хорошо знали, как упорны белые тундровые волки, когда идут за оленьим стадом или за человеком. Горе тому, на чью тропу они выходят.
На ночлег Мизинец и Птенец Куропатки остановились рано. Место для снежной норы они выбрали под большим одиноким камнем и с берега замерзшего ручья натаскали кучу тяжелых серых булыжников для метания.
Каждый миг теперь чувствовали они на себе пристальный голодный взгляд. Юноши знали: звери затаились где-то рядом, в чаще.
- Мы будем спать сегодня по очереди, - сказал Мизинец, когда приготовления к ночлегу были закончены.
Не успели они согреться в снежной норе, как на лес опустились синие холодные сумерки, и совсем рядом, под ближним деревом, вспыхнули зеленые огоньки волчьих глаз, и серые тени, громадные, как старые олени, появились у подножия толстой кривой березы.
Тихая дрожь прошла по телу Птенца Куропатки. Он прошептал:
- Брось скорее в них камнем, Мизинец.
- Подожди. Я буду говорить с ними. Помнишь, Заклинатель Духов Серый Гусь, ушедший в прошлую зиму к Верхним людям, говорил, что звери и люди близки и понимают друг друга. Он говорил, что попеременно можно быть то зверем, то человеком. Быть может, эти волки раньше были хорошими людьми и поймут нас.
И Мизинец заговорил, то повышая, то понижая голос:
- Вы сильные и могучие хозяева белой тундры и зимнего леса. Уйдите с нашей тропы. Разве быстрые ноги ваши не могут догнать в чаще лося? Вы когда-то были людьми и знаете, что мясо вкусное и нежное, розовое, как грудь розовой чайки. Что пользы вам от нас? Сверните с нашей тропы. У нас есть копья с острыми наконечниками и ножи… Мы не хотим ссориться с вами…
Волки придвинулись и сидели теперь рядом со входом в снежную нору. Казалось, что они действительно слушали то, о чем говорил им Мизинец.
- Уходите! Уходите! - просил Мизинец. - Разве мало места на земле, чтобы не ходить по следу друг друга? Разве род наш мешал вам охотиться, когда вы шли за оленьими стадами? Мы делились с вами как с родственниками, и каждый убивал только своих оленей. Не трогайте нас! Мы пойдем через ваши владения и не убьем даже куропатки…
Волки вдруг насторожились, вскочили на ноги и, казалось, хотели уйти, но потом придвинулись к норе еще ближе.
- Ты не смог их уговорить, - прошептал Птенец Куропатки. И тогда уже не просящим тоном, а с угрозой в голосе крикнул Мизинец:
- Уходите! У нас в руках копья и крепкие ножи!..
- Это души плосколицых. Они стали волками. Поэтому им не понятен наш язык. Это враги. Их надо убить.
Самый большой волк вдруг прыгнул вперед, на сугроб, под которым укрылись юноши, и стал разгребать снег. Двое других, не спуская горящих глаз со входа в нору, дружно и тоскливо завыли.
Мизинец и Птенец Куропатки в ужасе поползли в глубь норы и выставили вперед себя копья. Лобастая голова просунулась в узкий лаз, заслонила слабый свет вечера. Два копья ударили в сторону светящихся зеленых точек.
Тоскливый, полный боли визг был им ответом, и в нору вновь заглянули звезды.
Волк, который был на сугробе, продолжал разгребать снег, и уже совсем близко отчетливо слышалось его хриплое дыхание и царапанье когтей.
- Стереги вход! - прошептал Мизинец и навалился всем телом на древко своего копья. Древко сломалось. Теперь в руках Мизинца оказалось укороченное копье, и его не трудно было повернуть в нужную сторону в узкой и тесной норе. Он сел на корточки и поднял копье острием вверх.
На головы посыпался снег, и, не дожидаясь, пока рухнет свод норы, Мизинец что было сил ткнул копьем вверх.
Тонкое древко задрожало в его руках, но он не выпустил его, а резко повернул и рванул назад. Зверь с распоротым брюхом скатился по откосу и в судорогах забился у самого входа.
Проворно, на четвереньках юноши поползли из норы. Последний из оставшихся в живых волк пятился назад, приседая на задние лапы, готовился к прыжку.
Птенец Куропатки, не поднимаясь с колен, метнул в него копье. Оно застряло у волка в боку, и он впился в древко зубами. Мизинец шагнул вперед и плашмя тяжелым наконечником своего сломанного копья ударил зверя по голове. Волк упал, и долго вздрагивало его тело, а лапы скребли снег, и черная пена из оскаленной пасти текла на снег.
Разгоряченные победой, обрадованные и в то же время испуганные, молодые люди долго стояли над убитыми зверями. Потом, взявшись за руки и делая короткие шаги, они трижды обошли вокруг волков, поочередно вскрикивая:
- Мы сильные! Мы первыми никого не трогали! Мы убили хозяев зимней тундры! Мы очень сильные, потому что победили самых сильных.
Такую песню велел им петь обычай их народа. А когда взошло солнце, юноши выбили у самого большого волка белые острые клыки и, привязав их к поясам ремешками, снова тронулись в путь.
Дни проходили за днями, а они все шли и шли через хребты и глубокие долины. Кожаные чулки на ногах износились - из дыр торчали клочья сухой травы, ветви деревьев изорвали меховые рубахи. Но самое главное - от ночевок в снегу отсырела и потому совсем не грела одежда. Ее негде было просушить. Молодые люди мечтали об огне и добыче. Взятое в дорогу мясо кончилось, и они жевали кусочки шкуры от своих дорожных сумок. От них же они отрезали лоскутки для того, чтобы залатать одежду.
Путь был таким долгим, что Мизинец и Птенец Куропатки видели, как небо родило луну, а ночь съела ее, отгрызая по кусочку.
От голода кружилась голова. За всю дорогу им не попался ни одни зверь. Только следы лосей чаще стали пересекать им путь и уходили в сторону, за перевалы. Порой из русел замерзших ручьев поднимались стайки белых куропаток - горянок, но взлетали они так далеко, что камни, брошенные юношами, не причиняли им вреда.
Однажды, пересекая широкую долину безымянной реки, юноши совсем близко увидели Длиннозубых зверей. Их было два - самец и самка. Громадные, в рыжей шерсти, свисающей клочьями с провалившихся боков и широких спин, они медленно брели по низкому речному берегу, опустив головы со страшными клыками и загребая толстыми, как старые деревья, ногами снег. За ними оставалась широкая изрытая тропа - похоже было, что прошли не два зверя, а целое оленье стадо.