- Я с первого же взгляда понял, что он обманщик,- подхватил разведчик, приложив палец к носу в знак того, что призывает к осторожности.- Этот вор стоит сейчас, прислонившись вон к тому молодому деревцу, что виднеется из-за кустов; правая нога его на одной линии со стволом, и я - тут он похлопал по ружью - одним выстрелом могу со своего места вогнать ему пулю между щиколоткой и коленом, что, по крайней мере, на месяц лишит его возможности шляться по лесам. Если же я вторично подойду к нему, хитрая бестия заподозрит неладное и скроется в зарослях, как вспугнутый олень.
- Нет, нет, не надо. Возможно, он невиновен, да и вообще мне это не по душе. Впрочем, будь я уверен в его предательстве...
- Можете не сомневаться: ирокез всегда предатель,- сказал разведчик, почти непроизвольно вскидывая ружье.
- Постойте! - остановил его Хейуорд.- Так не годится. Надо придумать что-то другое, хотя у меня достаточно оснований предполагать, что негодяй обманул меня.
Разведчик, подчинившись приказу офицера и отказавшись от намерения подстрелить скорохода, на минуту задумался, затем сделал знак, и его краснокожие спутники тотчас же подошли к нему. У них начался серьезный разговор на языке делаваров, но судя по тону и жестам белого, то и дело указывавшего в сторону деревца, Соколиный Глаз вел речь о проводнике. Его друзья быстро сообразили, чего он от них хочет: отставив ружья, они разошлись по обеим сторонам тропы и углубились в чащу с такой осторожностью, что шагов их совершенно не было слышно.
- А теперь ступайте к своим и отвлеките этого чертова индейца разговором,- вновь обратился охотник к Хейуорду.- Могикане возьмут его так, что даже раскраску не попортят.
- Нет,- гордо возразил Хейуорд,- я сам его возьму.
- Вздор! Разве вам справиться с индейцем в зарослях, да еще сидя на лошади!
- Я спешусь.
- И вы полагаете, что, увидев, как вы вынули ногу из стремени, он станет ждать, пока вы вынете вторую? Кто попадает в эти леса и имеет дело с индейцами, тот должен перенять их обычаи, иначе ему не видеть удачи... Ну, вперед, и поговорите с этим злодеем поласковее - пусть думает, что вы считаете его лучшим своим другом.
Хотя Хейуорд и согласился, задача, возложенная на него, внушала ему глубокое отвращение. Однако молодого человека с каждой минутой все сильнее угнетало сознание того, в каком опасном положении оказались дорогие ему люди из-за его беззаботности и доверчивости. Солнце уже зашло, лес, внезапно погрузившийся во мглу, казался особенно мрачным, и это остро напомнило -молодому человеку, что подходит час, который дикари обычно выбирают для своих варварских и безжалостных деяний. Подгоняемый нараставшей тревогой, он молча покинул разведчика, а тот сразу же затеял громкую беседу с псалмопевцем, столь бесцеремонно втершимся утром в общество наших путников. Проезжая мимо девушек, Хейуорд бросил им несколько ободряющих слов и с удовольствием отметил про себя, что спутницы его хотя и устали, но, видимо, не заподозрили опасности и считают непредвиденную остановку чисто случайной. Убедив сестер, что ему надо посоветоваться с проводником о дальнейшем маршруте, Хейуорд пришпорил коня и вновь натянул поводья не раньше, чем благородное животное оказалось лишь в нескольких ярдах от места, где, по-прежнему прислонившись к дереву, стоял мрачный индеец.
- Видишь, Магуа,- начал он как можно более спокойно и непринужденно,- подходит ночь, а мы не ближе к форту Уильям-Генри, чем на восходе солнца, когда покидали лагерь Вэбба. Ты заблудился, да и я оплошал. К счастью, нам повстречался охотник,- слышишь, он сейчас разговаривает с певцом? - человек этот знает тут все оленьи тропы и самые глухие уголки леса и обещает показать нам место, где можно безопасно отдохнуть до утра.
Индеец впился в Хейуорда сверкающим взглядом и на ломаном английском языке осведомился:
- Он один?
- Один? - нерешительно повторил Хейуорд, не привыкший лгать.- Ну, конечно, не совсем один: теперь с ним мы.
- В таком случае Хитрая Лисица уходит,- холодно отчеканил скороход, поднимая лежавшую у ног его сумку.- Пусть бледнолицые остаются с людьми своей крови.
- Кто уйдет? Кого это ты называешь Лисицей?
- Это имя дали Магуа его канадские отцы,- ответил индеец, и лицо его ясно показало, что он гордится своим прозвищем, совершенно не понимая истинного его смысла.- Раз Манроу ждет его, Хитрой Лисице все равно, день сейчас или ночь.
- А что скажет Лисица начальнику форта Уильям-Генри о его дочерях? Посмеет ли он признаться этому вспыльчивому шотландцу, что дочери его остались без проводника, хотя Магуа обещал довести их до места?
- У Седой Головы громкий голос и длинные руки, но дотянется ли он до Магуа и услышит ли тот его в глубине лесов?
- А что скажут могауки? Они сошьют Магуа юбку и велят ему сидеть в вигваме вместе с женщинами, потому что ему нельзя доверять мужское дело.
- Хитрая Лисица знает дорогу к Великим озерам и сумеет отыскать могилы своих отцов,- невозмутимо отпарировал индеец.
- Довольно, Магуа!- оборвал его Хейуорд,- Разве мы не друзья? Зачем говорить друг другу горькие слова. Манроу обещал тебе награду за услуги, я тоже твой должник. Лучше дай отдых усталым членам, развяжи сумку и поешь. Времени у нас мало, не будем же тратить его на споры, как вздорные женщины. Когда леди отдохнут, мы снова тронемся в путь.
- Бледнолицые служат своим женщинам, как собаки,- проворчал индеец на родном языке.- Захочет женщина есть, и воин, отложив в сторону томагавк, тут же бросается кормить лентяйку.
- Что ты сказал, Лисица?
- Хитрая Лисица сказал: "Хорошо".
Индеец опять впился глазами в открытое лицо Хейуорда, но, встретив его взгляд, быстро отвел их в сторону, неторопливо опустился на землю, вытащил из сумки остатки провизии и, настороженно осмотревшись по сторонам, неторопливо принялся за еду.
- Вот и прекрасно! - продолжал Хейуорд.- Теперь у Лисицы прибавится сил, окрепнет зрение, и утром он отыщет тропу.- Тут, услышав в кустах шорох листьев и треск переломившейся сухой ветки, молодой офицер на мгновение запнулся, но разом спохватился и закончил: -- Мы должны выехать до восхода, иначе, того гляди, наткнемся на Монкальма, и он отрежет нам путь к крепости.
Магуа опустил поднесенную ко рту руку и, по-прежнему не отрывая глаз от земли, повернул голову; ноздри его раздулись, и даже уши, казалось, оттопырились больше обычного, придавая ему вид статуи, олицетворяющей напряженное внимание.
Хейуорд, бдительно следивший за каждым его движением, небрежно вынул ногу из стремени и протянул руку к седельным кобурам из медвежьей шкуры. Все его усилия понять, что же именно встревожило скорохода, оказались тщетны: глаза Магуа непрерывно перебегали с одного предмета на другой, хотя лицо оставалось неподвижным.
Пока майор колебался, как ему поступить, Лисица поднялся на ноги, но так медленно и осторожно, что не произвел при этом ни малейшего шума. Хейуорд почувствовал, что пора действовать и ему. Он перебросил ногу через седло и спрыгнул на землю, решив положиться на свои собственные силы и схватить предателя. Однако, желая избежать ненужной суматохи, он постарался сохранить спокойный, дружелюбный вид.
- Хитрая Лисица не ест,- сказал он, назвав скорохода прозвищем, которое, по его мнению, особенно льстило краснокожему.- Его маис плохо прожарен и, видимо, совсем жесток. Посмотрю-ка я, нет ли в моих запасах чего-нибудь, что придется ему по вкусу.
Магуа протянул сумку, видимо, согласившись воспользоваться предложением. Он даже позволил майору дотронуться до его руки, не выказав при этом никакого волнения, хотя и хранил на лице выражение настороженности. Но едва пальцы Хейуорда скользнули по его обнаженному плечу, он оттолкнул руку молодого человека, увернулся с пронзительным воплем и одним прыжком нырнул в чащу. Секунду спустя из-за кустов выросла фигура Чингачгука, которому боевая раскраска придавала вид привидения; могиканин пересек тропу и ринулся в погоню. Затем раздался крик Ункаса, и лес озарился внезапной вспышкой, за которой послышался раскатистый грохот ружья белого охотника.
ГЛАВА V
В такую ночь Пугливо по росе ступала Фисба
И, тень от льва увидев раньше льва,
Бежала в ужасе...
Шекспир. "Венецианский купец"
Внезапное бегство проводника и дикие крики его преследователей на мгновение ошеломили Хейуорда, и он словно прирос к месту. Затем, вспомнив, как важно схватить беглеца, раздвинул кусты и ринулся вперед, чтобы принять участие в погоне. Однако, не пробежав и ста ярдов, наткнулся на охотника и двух его друзей, потерпевших неудачу и уже возвращавшихся назад.
- Почему вы так быстро отчаялись? - воскликнул офицер.- Негодяй, без сомнения, прячется где-то неподалеку в чаще, и его еще можно взять. Пока он на свободе, мы в опасности.
- Разве облако догонит ветер? - возразил приунывший охотник.- Я слышал, как этот дьявол шуршал в сухих листьях, когда полз по земле, словно гремучая змея, и, мельком завидев его вон за тою высокой сосной, пустил ему вдогонку пулю. Но куда там! И все же, не спусти я сам курок, я, принимая во внимание характер цели, назвал бы этот выстрел удачным, а уж я, поверьте, кое-что в таких делах смыслю. Видите вон тот сумах? Листья его красны, хотя всем известно, что в июле это дерево цветет желтым цветом.
- Это кровь Лисицы! Он ранен и, может быть, свалится по дороге.