- Ну, если бы кто срочно отплыл от борта, слышен был бы плеск весел. Я когда от опричников удирал, весла обмотал тряпками, а все равно слышно было. Только звук глуше, чем обыкновенно бывает, вышел. Но по воде все равно слышно, - упрямо и в то же время не вполне уверенно сказал Федор. Уж так ему не хотелось из соавтора замечательного планчика становиться ослом и идиотом, к тому же обреченным на смерть под пыткой в застенках испанской инквизиции. Нет, что у него за судьба такая горькая: чуть что не каждый год ему грозит смерть под пыткой - хоть в Московском государстве, хоть в Испанском королевстве. Точно иных смертей и нет в этом мире!
- Ладно. Будем уповать на милость Божию, - почти беспечно сказал Дрейк.
6
И начались сборы. Перво-наперво Дрейк заставил всю команду предъявить свои ножи - и отобрал два трофейных клинка. Толедская сталь, легко точащаяся, но трудно тупящаяся, с особенным сизым блеском, почти не прогибающаяся… И кастильские рукоятки из кости и рога, зеленовато-серые, с полупрозрачными навершиями: одна в форме распятия, вторая в форме дельфина, улыбающегося дружелюбно, но если повернуть нож острием от себя - скорбно-коварного.
И ничего неиспанского из мелочей. Но предпочтительно изделия галисийских ремесленников. Мол, собирались в путь спешно, захватили только нательные кресты да одежду без смены. Благо, трофеев у каждого почти члена команды хватало. Нашелся и католический молитвенник, и маленький нашейный образок Богородицы в кипарисовом окладе, на серебряной цепочке, и четки из какого-то твердого дерева. Матрос, у которого они были, уверял, что это - пальмовые косточки.
Кто-то из офицеров сказал, что это неразумно и даже подозрительно: англичанин и русский не имеют ничего при себе из изделий своих стран. Сразу наводит на подозрения и на мысли о тщательной подготовке.
- А мы и не будем говорить, что так случайно получилось. Мы будем всюду трубить, что долгие годы готовились к паломничеству, заранее решили, что не возьмем ничего своего - так сказать, зараженного протестантизмом.
- Раз уж "долгие годы" - придется вам, Фрэнсис, поискать другого спутника: Тэд зеленоват.
- Гм, верно. Ну, тогда так: я всю жизнь готовился, а он присоединился, считая мой выбор бессмысленным, но безобидным.
- Ну, так еще пойдет.
В таких разговорах оттачивалась их "легенда". И тут…
"Лебедь" стоял возле входа в бухту Виго - и вдруг со стороны моря послышалась… Веселая музыка! И музыка, как будто знакомая Федору по Нарве. Как будто… Ну да, как будто польский танец краковяк!
То было на самом деле польское судно "Король Владислав Локетек". Оно шло мимо, в гавань. С "Лебедя" просигналили, что хотят обменяться новостями. Федор, честно говоря, испугался: а ну как ляхи разбили наголову российскую армию и победу празднуют?
Оказалось, отмечали первую годовщину польско-литовской унии. И под действием этого известия корабельный священник "Лебедя" мистер Дэйвид Рауд вспомнил о церковной унии: мол, русских католиков нет, и это можно проверить, да это и так, наверное, известно кому положено такими делами заниматься в Испании. А вот есть уния католицизма с православием Флорентийская - не утвержденная Римом и какая-то еще недавняя. Так что Федору быть не католиком, а униатом, интересующимся пышной, издревле идущей религией католицизма. Да, так: русский - униат. Ну, а Дрейк - английский католик, "которому не повезло родиться уже после Реформации".
На том и порешили - хотя Федор опасался, что столько времени подряд в чужой, да притом еще вражьей, шкуре, капитан Дрейк не выдюжит, взорвется…
7
К Виго подошли на веслах, вдвоем. Брать еще кого-то Дрейк, по здравом размышлении, передумал: чем больше компания, тем больше внимания она привлечет. Ненужного их замыслу внимания - особенно. Известно же, что Испания переполнена надзирающими за населением и друг за другом тайными агентами-осведомителями инквизиции, внештатными доносителями-добровольцами и так далее…
По пути Дрейк придумал еще одно объяснение их появления в Испании:
- Мы объясним, что задумали это паломничество давно, но случай все никак не подворачивался, - и только вот теперь удалось наняться на корабль, который из Лондона шел в Севилью, оттуда мимо галисийских берегов. Мы понадеялись сговорить этих богопротивных торгашей зайти в Виго, высадить нас и заодно посмотреть на здешние рынки. Изучили бы, на что тут спрос имеется, на что цены какие. А то ж англичане во всей великой Испании знают две дороги: всю Андалузию изучили и Страну басков. А остальные земли этой державы как и не существуют вовсе!
Но нас даже не дослушали до конца - сказали: "Ну, коли вам так уж хочется к вашим любимым испанцам, вот ялик, вот весла, а Виго вон где. Плывите, милые!" И вот мы здесь! Да еще на прощанье нам выпотрошили карманы, так что теперь уж и не знаем, как до дому добраться. Единственная надежда для Тэда - Барселона. Туда мы и будем пробираться. Оттуда, по слухам, ходят каталонские суда на восток до турецких владений на Черном море, а уж оттуда до Московии рукой подать! Ну, а я уж как-нибудь до своей Англии доберусь. Штурман всегда работу найдет.
Но если уж и из Барселоны не удастся родственничка - тебя то есть - отправить, то придется ему, бедненькому, со мною в Англию, оттуда в ганзейский порт какой-либо - ну и дальше на восток. Что плохо - война там…
- Да, все поотбирали у нас гады-протестанты!
- Так-так, хорошо! Слушай, Тэд, ты мне почаще напоминай тайком, что я католик. Хорошо?
Федька с улыбкой кивнул:
- Каждое утро напоминать буду. Мистер Дрейк, а какие ж мы с вами католики, если ни молитв ихних не знаем, ни перекреститься не умеем? Нас же в два счета разоблачат!
- Я знаю. Я ведь при католической королеве Кровавой Мэри был уже взросленький - вот как ты сейчас, и молился, как у них и положено, на латыни. А тебе можно по-русски все что угодно молотить, только в такт.
Тут Дрейк спохватился, скомандовал: "Суши весла!" - и начал учить Федора креститься по-католически, двоеперстием. Это оказалось непросто. Хотя Федор и видел сотни раз, как в Европе люди крестятся - сам не пробовал. И стоило отвести большой палец из щепоти на дюйм - оставшиеся два пальца тут же растопыривались. А надо было держать их сведенными! Наконец Федька догадался, что движение не надо начинать с привычного складывания щепоти. И дело пошло на лад.
Крестясь, Федька припомнил кое-что слышанное и азартно сообщил мистеру Дрейку:
- Они еще издевались над нами!
- Кто "они"?
- Да гады-протестанты же! Мол, католики - не нам чета, мы веруем, что Господь заранее приговорил иных ко спасению, иных же - к погибели вечной, католики же веруют, что можно отмолить грехи, спастись добрыми делами, откупиться от ада милосердием. Вот пусть они помогут своим братьям-паломникам, не дадут пропасть. Заодно и проверите, столь ли они милосердны, сколь подобает им по их учению…
- Неплохо, Тэд, совсем неплохо. Вот видишь, ты уже начинаешь постигать разницу между ими и нами. Да, вот еще что тут подойдет: "Заодно проверите" - и добавляли: "Если еще когда приведется свидеться!"
Для вящей убедительности Дрейк нарочно не в такт посунулся вперед и расквасил нос себе рукояткой собственного же весла. Кровь капала, но он не утирал ее. Федор попробовал сунуться с советами или с платком, но Дрейк, смеясь, замотал головой:
- Не-ет! Нас же немножко побили, когда провожали. А когда дерешься, некогда утираться - верно?
- Ну, тогда уж покрутите головой, да порезче. Чтобы капли по всей одежде разлетелись. А то дорожка из крови на дублете - точно вас били, а вы стояли смирно…
- Дельное замечание, малец! - сказал. Дрейк и пошатался на банке влево-вправо и вперед-назад.