"Скажи мне, что ты не женщина, парень, скажи мне, что ты не женщина. Ты владеешь мечом лучше всех в моем полку, у тебя самые крепкие кулаки. Не одно пари ты выиграл для меня. Ты просто не можешь быть женщиной. Я никогда в это не поверю".
"Ну, тогда вам лучше осмотреть меня", - говорю я ему.
Тут его помощник не удержался и улыбнулся. Полковник заметил это и как заорет: "Убери эту идиотскую ухмылку с лица и выметайся к дьяволу отсюда!"
Мальчишка выскользнул прочь из комнаты, а полковник поворачивается ко мне и говорит: "Черт возьми, Рид, вот во что ты меня втянула! Теперь весь мир станет надо мной смеяться! Два моих солдата хотят пожениться! Вы превратите меня в посмешище для армии его величества короля! Ей–богу, тебя следовало бы пристрелить, юноша… девица, черт тебя побери! Смеяться над формой королевской армии! Уж поверь, я сам прослежу, чтобы тебя пристрелили, будь ты мужчиной или женщиной! И с чего вдруг начался весь этот маскарад?"
"Моя мать, сэр", - отвечаю я.
"Твоя мать! - взревел он. - Только не говори мне, что твоя мать тоже служит в моем полку и родила тебя под Ауденердом в красной униформе!"
"Нет, сэр, - отвечаю я. - Моя мать вышла замуж за морского капитана, у которого была очень богатая мамаша. Мой отец умер в одном ирландском порту в окружении семьи, и мама решила отправить младшего брата к бабушке, надеясь на то, что он сумеет разжалобить ее, и она развяжет свой тугой кошелек. Но братишка совсем некстати умер, и так как я всегда носила мальчишечью одежду на корабле отца, мать посчитала возможным послать меня вместо него, ибо считала, что у мальчика должно получиться лучше, чем у девочки. Однако, признаюсь, мне не удалось провести старушку".
"Ну же, переходи к сути дела, - говорит полковник. - Уж не хочешь ли ты мне сказать, что твоя бабуля отправила тебя в армию, чтобы ты записалась в мой полк!"
"Нет, сэр, - отвечаю я. - Она обнаружила, что я девочка, и поместила меня в монастырь, якобы для того, чтобы я могла получить там образование. Но после двух лет заточения, когда мне исполнилось шестнадцать, я сбежала, переодевшись в мужскую одежду, и стала пажом у одной благородной француженки. Поверьте, скоро мне это надоело, и я снова бежала, на этот раз для того, чтобы записаться в ваш полк. Мне всегда хотелось быть мужчиной и сражаться".
"В мой полк! - воскликнул полковник. - Но почему только ты выбрала именно этот полк?"
Он некоторое время молча смотрел в окно, мальчики, а потом тихо спросил: "Как тебя зовут?"
Я отвечаю: "Рид, сэр".
А он мне: "Я не это имею в виду, идиотка. Твое имя".
"Мэри, сэр", - говорю я.
"Мэри! - простонал он, потом вдруг сел за стол и опустил голову на руки. - Ее зовут Мэри, ей около двадцати, она мой лучший боец и хочет выйти замуж за другого солдата. О Господи, о Господи, что я сделал? Господи, в чем мой грех?"
И тут он как вскочит, как закричит: "Убирайся с глаз моих долой! Черт тебя побери!"
Я ему отвечаю: "Хорошо, сэр. Но скажите, меня расстреляют?"
"Только напрасная трата времени и пороха", - отвечает полковник.
"Тогда, сэр, - продолжаю я, - позвольте мне осмелиться напомнить вам о том, что мой муж, Геркулес Постум, и я решили поселиться в таверне "Три подковы", что недалеко от замка в Бреде. Можем ли мы рассчитывать на то, что вы и ваши офицеры придете на нашу свадьбу, а впоследствии станете нашими постоянными гостями? Мы будем продавать очень хорошее пиво, сэр".
"Проклятая свадьба! - отвечает полковник. - Если уж ты решила жениться, то почему бы тебе не выбрать настоящего англичанина с горячей кровью, а не какого–то жирного фламандца? Насчет пива посмотрим, но, черт возьми, немедленно убирайся прочь! Я не желаю больше видеть тебя в этом наряде. Черт побери, я теперь еще несколько месяцев не смогу смотреть в глаза своим людям! Убирайся отсюда!"
Так же, как и в течение всех предыдущих месяцев, рассказ сопровождался взрывами хохота.
- А он пришел на свадьбу? - спросил какой–то солдат.
- Могу поклясться, что ты из новичков, иначе ты не стал бы спрашивать. Конечно же, дружище, полковник пришел. В Бреде еще много лет будут говорить об этой свадьбе. Полковник явно перебрал пива, и нам пришлось нанять кэб, чтобы отправить горемыку назад в казармы, а его лошадь плелась сзади!
После этого конечно же снова запели набившую оскомину песню. В ней были прескверные стихи, а припевом стала одна фраза: "Скажи мне, что ты не женщина, парень!" Казалось, что от шума и крика сотрясаются перекрытия в доме. Мэри легко спрыгнула со стола и присела рядом с мужем.
- Послушай, Геркулес, я рада, что в нашем погребе достаточно пива для того, чтобы напоить всю Флит–стрит, - сказала она.
Толстяк печально посмотрел на нее, его усы уныло свисали вниз, глаза были затуманены.
- Мэри, прогони их всех, - пробормотал он. - Эти свиньи меня просто с ума сводят.
- Ты хочешь сказать, что что–то заставляет тебя много пить! - ответила Мэри, подсчитывая пустые стаканы. - Ничего себе, двадцать штук! Да такое количество может убить любого.
- Поверь, моя Мэри, это неважно. Никого не волнует, что станет с беднягой Эркюлем Постумом.
- Ну вот еще, ради Бога, не начинай! Терпеть не могу жалости к самому себе в любой ее форме, особенно такой жирной. Но, может быть, ты и прав по поводу шума.
Вопли стали невыносимо громкими, а дозорные скоро должны были начать свой обход, поэтому она принялась выпроваживать солдат из своей таверны, иногда помогая себе кулаками и с интересом отвечая на их грубый шуточки. Она справлялась с ними так легко, будто с малыми детьми.
Они все еще продолжали петь, но вскоре звуки этой любимой ими песни о том, в какую лужу сел полковник, замерли вдали.
Глава 2
- Да, Мэри, ты умеешь обращаться с людьми, - говорил Эркюль. - Я уверен, ты можешь убедить кого угодно сделать то, что тебе нужно.
- Верно, дружок, ты угадал, - ответила Мэри, задумчиво наблюдая за своим мужем.
- Запри дверь, а потом сядь рядом со мной, - попросил Эркюль.
Мэри сдвинула засов и налила себе бренди.
- Перестань, Эркюль, - сказала она. - Или ты, как тот глупый солдат, тоже хочешь оказаться на полу, прежде чем успеешь сообразить, что же произошло?
Эркюль пошатываясь встал и попытался было замахнуться поленом.
- Черт возьми, жена ты мне или нет? Почему же ты не ведешь себя, как моя жена?
Мэри подняла свой стакан и направилась к камину. По пути она легонько толкнула Эркюля в грудь и усадила его на место. Потягивая бренди и изредка шевеля поленья ногой, Мэри стала смотреть в огонь.
- Ну зачем тебе нужно постоянно заставлять меня повторять одно и то же? Все вы мужики одинаковые. Вы просто никак не хотите понять, что женщине могут быть абсолютно не нужны ваши мужские ласки. Ведь тебе сорок семь, ты в два раза старше меня, и все–таки, дружок, разума в тебе не больше, чем во всех остальных.
- Ты хочешь сказать, что я стар, - застонал Эркюль.
- Да ничего я не хочу сказать, - ответила Мэри. - Ты для меня ничем не отличаешься от любого другого мужчины, которого мне приходилось встречать в своей жизни. Неужели ты не понимаешь, что я с большим удовольствием побилась бы с мужчиной на мечах, чем отправилась бы с ним в постель?
- Так же как и полковник, ты считаешь меня лишь жалким жирным фламандцем.
- Черт побери, Эркюль, мне начинает это надоедать, - с некоторым раздражением ответила Мэри. - Мы с тобой служили в одном кавалерийском полку. Ты был очень бережливым, чем я никогда не могла похвастаться, и тебе удалось скопить достаточно денег для того, чтобы купить эту хижину и уйти из армии. Тебя привлекали во мне моя энергия и популярность, как ты это называл, и поэтому ты предложил мне уйти с тобой. Я разглядела все возможности и призналась тебе в том, что я на самом деле женщина…
- Надо же, какой приятный сюрприз! - прервал ее Эркюль.
- И предложила, чтобы мы поженились. Я подумала, что если два кавалериста из армии его величества вдруг поженятся, это может сделать хорошую рекламу нашему пиву, думаю, ты не станешь спорить с тем, что я была права?
- У тебя есть голова на плечах, моя Мэри, с этим никто не спорит. Но, милашка, речь сейчас не об этом. Мэри, ты вполне могла бы оставаться мужчиной, все равно наша женитьба ничего не значит.
- Наш план оказался даже более удачным, чем мы могли бы предположить. У нас самая процветающая таверна в Бреде, если не во всей Дании. Мы загребаем деньги лопатой. Но ты неблагодарный, на тебя ничем не угодишь, мой любезный Постум. Ты постоянно забываешь о другой части нашей сделки, а именно о том, что наш брак должен оставаться фиктивным.
- Но как я могу смотреть в глаза моим приятелям, если моя жена остается девственницей! - воскликнул Эркюль.
- Мой дорогой старый жеребец! - ответила Мэри, осушив свой стакан. - Я не позволю им осматривать себя.
Она присела рядом с ним, но, похоже, вовсе забыла о его присутствии и продолжала задумчиво глядеть в огонь.
Постум внимательно посмотрел на нее в надежде отыскать хоть слабую надежду для себя.