- Молодая женщина? - воскликнул я.
- Да. И очень симпатичная. - Сержант подмигнул, - Прислать её сюда?
У меня закружилась голова. Неужели Бетти передумала? Тогда… Во мне вспыхнула надежда.
- Дело идёт на лад? - Берт улыбнулся. - Небось она пришла за кольцом.
Сержант ушёл, вернулся, распахнул дверь, и в камеру вошла Дженни. Я остолбенел от изумления. Я не верил своим глазам. И она изменилась. Бесформенная длинная шинель уступила место изящному костюму, черный берет - весёленькой шляпке. Я неуклюже поднялся на ноги. Наши взгляды встретились. С превеликим трудом я удержался и не расцеловал её в обе щеки.
- Дженни! - воскликнул я. - Как ты сюда попала? Я думал, ты в Шотландии. Она села за стол.
- Я там была. Но получила твоё письмо, и… вот я здесь. А как ты, Берт?
- Всё нормально, спасибо, мисс, - с улыбкой ответил Берт. - Но… что заставило вас приехать сюда?
- Любопытство, - смеясь, ответила она, - Я хотела убедиться, что вас действительно арестовали за бунт. И… в общем, я приехала, как только смогла.
- Не стоило тебе так быстро уезжать. Ты провела дома лишь несколько дней, и твой отец…
- Не говори глупостей, Джим, - прервала меня Дженни. - Я не могла не приехать. И папа не ожидал от меня ничего иного. За последние месяцы я столько странствовала по Европе, что путь от Обана до Фалмута для меня сущий пустяк. А теперь расскажите, что означает вся эта бредистика.
- К сожалению, дело очень серьёзное, - ответил я. Берт начал бочком пробираться к двери.
- Пойду–ка я поболтаю с охраной, - сказал он.
- Подожди. - Я попытался остановить его. Мне не хотелось, чтобы он уходил.
- В чём дело, Берт? - спросила Дженни. - Посиди с нами. Я хочу знать, что с вами стряслось.
- Всё в порядке, мисс. - Берт уже открыл дверь. - Я сейчас вернусь. - И выскользнул в коридор.
Дженни рассмеялась.
- Берт ведёт себя так, словно мы влюблённые.
- Я… я не знаю. Наверное, он подумал, что нам приятно побыть вдвоём.
Дженни посмотрела на меня и быстро отвела взгляд.
- Берт - хороший человек, - сказала она после короткой паузы. - Я рада, что он рядом с тобой. А как твоя невеста? Ей известно, что ты в Англии?
Я рассказывал ей о Бетти и о том, как она заставила меня подать заявление на офицерские курсы.
- Да, - ответил я. - Известно.
- И что? - она пристально изучала носки туфель.
- Между нами всё кончено.
- Кончено? - Дженни подняла голову.
- Да. Она вернула мне обручальное кольцо. В письме.
- Она даже не пришла к тебе?
Я покачал головой.
- Когда сержант сказал, что меня хочет видеть молодая женщина, я решил, что это она.
- О, Джим, - она положила свою руку на мою. - А это всего лишь я. Прости меня.
Вновь наши взгляды встретились.
- Я очень, очень рад тебя видеть, - улыбнулся я. - Просто мне и в голову не приходило, что ты можешь приехать. Покидая корабль, ты ни разу не оглянулась, не помахала мне рукой, и я решил, что уже никогда не увижу тебя… Что ты делала, вернувшись домой?
- О, ездила к друзьям. Помогала папе с марками. Прибиралась. Знаешь, четыре месяца назад нам вернули "Айлин Мор". Яхта в полном порядке, я даже выходила на ней в море. До Эдмор–Пойнти и обратно. Макферсон, это наш лодочник, снял двигатель, чтобы подремонтировать его. Через несколько месяцев наша яхта будет лучше новой. Джим, кто защищает тебя? Вас будет судить трибунал, не так ли?
- Да. Наш защитник - капитан Дженнингс. До службы в армии он был юристом. Весьма знающий специалист.
Дженни встала и прошлась по камере.
- Как ни странно, я встретилась с командиром минного тральщика, который подобрал капитана Хэлси и его спутников. Мы случайно оказались на одной вечеринке в Обане. Узнав, что я спаслась с "Трикалы", он сказал: "Ну и чудеса. Неделю назад я высадил в Обане шкипера "Трикалы" и несколько человек из команды". Тральщик наткнулся на их шлюпку в пятидесяти милях к северо–востоку от Фарерских островов двадцать шестого марта, спустя три недели после крушения "Трикалы". Командир тральщика очень удивился, найдя их в этом районе. Погода стояла неплохая, ветер в основном дул с севера. Если б они плыли от того места, где затонула "Трикала", то через неделю оказалась бы около Доггер–Бзнк. Вместо этого он нашёл их к северо–востоку от Фарер, спустя двадцать один день после гибели судна.
- Он спрашивал об этом Хэлси? - поинтересовался я.
- Да. Хэлси ответил, что ветер часто менялся, а если и дул, то с юга.
- И он поверил Хэлси?
- Естественно. В конце концов, Хэлси не стал бы по собственной воле плавать по морю в открытой шлюпке больше, чем это необходимо.
- И как они выглядели?
- Неважно. Но лучше, чем можно было ожидать после трёх недель в открытой шлюпке в это время года. - Дженни повернулась ко мне. - Я ничего не понимаю. Хэлси обещал мне, что снимет нас с плота, как только рассветёт. Я думала, что, кроме нас, все погибли и их шлюпка пошла на дно вместе с судном, потому что им не удалось отплыть от "Трикалы". Но теперь выясняется, что шлюпка цела, они живы и невредимы, и я никак не могу взять в толк, почему он не дождался рассвета и не забрал нас. Создаётся впечатление… ну, я не знаю.
- Какое впечатление?
- Ну… Словно у него были причины не задерживаться в районе катастрофы. Море, правда, штормило, видимость была плохая, и, возможно, он не заметил нас. Но… я начала вспоминать твои подозрения, и мне уже кажется, что они не такие уж беспочвенные.
- Дженни, - сказал я, - ты всё время находилась среди офицеров "Трикалы", ты слышала их разговоры. Не обратила ли ты внимание на какие–нибудь странности, недомолвки? Не тогда, конечно, но теперь?
- Получив твоё письмо, в котором ты написал, что арестован, я сразу же стала вспоминать разговоры на судне, которые могли бы нам помочь. К сожалению, я не вспомнила ничего полезного. В отношениях между офицерами я не заметила ничего особенного. Стармех крепко пил, и остальные, за исключением Рэнкина, старались его не замечать. Второй помощник, Каузинс, весёлый и жизнерадостный, произвёл на меня самое благоприятное впечатление. Хендрик следовал за капитаном, как тень. Не вылезал из его каюты. Как раз там я услышала обрывок разговора, который теперь мне кажется необычным. В день отплытия из Мурманска я пошла на палубу и остановилась в коридоре, чтобы застегнуть шинель. Как раз напротив каюты капитана. Через неплотно прикрытую дверь я услышала голос Хендрика, хотя и не разобрала, что он сказал. А Хэлси ответил: "Да, для прикрытия я что–нибудь придумаю". Тогда я не придала значения этой фразе, но, возможно, она имела отношение к происшедшему.
В дверь осторожно постучали.
- Войдите! - крикнул я. Берт внёс три кружки с густым коричневым напитком и поставил их на стол.
- Спасибо, Берт, - я пододвинул одну кружку к Дженни. - Чай не высшего качества, но мокрый и тёплый.
Дженни просидела с нами до ленча. Когда она собралась уходить, я спросил:
- Ты ещё придёшь к нам? Она покачала головой.
- Нет. Я еду в Лондон. У меня там много дел. Но я вернусь к началу суда. Если я понадоблюсь как свидетель…
- Скорее всего, да, - ответил я. - У нашего защитника небогатый выбор. Спасибо тебе. Мне будет легче от того, что ты рядом. Даже если мы не сможем говорить друг с другом. - Я помолчал. - Дженни, ты можешь для нас кое–что сделать до того, как уедешь в Лондон?
- Конечно, - тут же ответила она.
- Поговори с капитаном Дженнингсом. Расскажи ему обо всём. Мне кажется, он готов мне поверить. Если ты поговоришь с ним… - я рассмеялся. - В такой шляпке ты убедишь его в чём угодно.
В следующий раз я увидел Дженни через три недели, около здания, где заседал трибунал. Тут же был капитан Хэлси с Хендриком, Юксом, Ивэнсом и Рэнкиным. Рядом с Дженни стоял седовласый мужчина. Я догадался, что это её отец. Она писала мне, что приедет вместе с ним. Нас отвели в маленькую комнатку и оставили под охраной капрала военной полиции.
- Видел мою жену? - возбуждённо спросил Берт, как только за нами закрылась дверь. - Она стояла одна под деревом. Да нет, - он улыбнулся, - полагаю, ты не заметил никого, кроме мисс Дженнифер.
Вошёл сержант с листком бумаги в руках.
- Войсковой номер ноль два пятьдесят пять шестьдесят семь триста сорок два, капрал Джеймс Лэндон Варди. Это вы, капрал?
- Да, сержант, - ответил я.
Убедившись затем, что Берт - это Берт, сержант вышел. Наконец нас вызвали.
- Снимите фуражки, - предупредил нас капрал военной полиции. С непокрытыми головами мы вошли в зал и остановились перед столом, за которым сидели судьи. Мрачная атмосфера суда сразу навалилась на меня. Эмоции остались за дверьми, тут же принимались во внимание только факты, а факты говорили не в нашу пользу.
Поднялся юрист–консультант военного трибунала и зачитал приказ о созыве суда.
- Есть ли у вас претензии к председателю трибунала или к его членам? - спросил он.