- Конечно. - Морозов встал из-за стола и начал расхаживать по кабинету, сутулясь и склонив голову, словно боялся задеть нависший потолок. - История кораблекрушений богата удивительными и необычными случаями. Суда, бывало, пропадали бесследно, поглощенные океаном. И вдруг через много лет открывалось, кто повинен в их трагической гибели. В 1942 году у берегов Австралии пропал без вести небольшой спортивный катер. Спустя семь месяцев нашли бутылку с запиской его капитана. Он сообщал, что отказал двигатель и катер выносит течением в открытое море. К записке он приложил завещание, которое признали вполне законным. А вот ещё любопытный случай. В 1784 году, если мне не изменяет память, попало в шторм и затонуло японское пиратское судно. Один из пиратов перед гибелью записал на деревянных дощечках всю историю их преступлений, положил дощечки в бутылку и бросил в море - совсем как в романе Гюго. И что же вы думаете? Прошло полтора века - исповедь эта всё-таки попала к людям! - воскликнул Морозов.
Забывшись, он слишком резко взмахнул рукой и задел потолок. Но это его не охладило.
- А бесценное послание, доверенное "почте Нептуна" великим Колумбом? Оно дошло к людям лишь через триста пятьдесят восемь лет, дошло в целости и сохранности! Океан справедлив. Он увлекает корабли в свой глубины, и человек, допустивший ошибку, струсивший или совершивший подлость, думает, будто о его вине уже никто никогда не узнает. Но вот море выносит бутылку на пустынный берег - и справедливость торжествует!
Арсеньев невежливо хмыкнул и сказал:
- Но капитан Голубничий утверждает, что даже не подозревал о существовании этого течения.
- Всё отговорки, - брезгливо поморщился Морозов, усаживаясь за стол. - Попытка свалить вину с больной головы на здоровую. А вы поддерживаете его. Напрасно. Ведь в своих суждениях вы, юристы, придерживаетесь как будто иной линии? "Незнание закона не освобождает от ответственности" - кажется, так?
- Так.
- Вот видите. Хороши бы мы с вами были, если бы попробовали, скажем, выскочить из этого окна, ссылаясь на то, будто никогда не слышали о существовании закона всемирного тяготения. Боюсь, нам уже не пришлось бы в таком случае доказывать свою невиновность. - Он неожиданно хохотнул и тут же наставительно продолжил: - Каждый капитан обязан всё знать о море. Решительно всё! А практики, к сожалению, плохо знают науку, не уважают её, пренебрежительно относятся к нашим рекомендациям. Вот вам совсем свежий пример. На днях к нам в институт школьник прислал письмо. Масса ошибок, нелепые взгляды. Кстати, это тот самый юнец, который, как он утверждает, нашел на берегу острова Долгого бутылку с запиской…
- Виктор Малышев? - насторожился адвокат.
- Не помню, кажется, да.
- И что же он пишет?
- Чепуху всякую. У них, видите ли, есть там какой-то кружок, руководит им некий рыбак, видимо, весьма смутно разбирающийся в сложнейшей картине морских течений. Это бы ещё полбеды, но он забивает своими вздорными, ошибочными представлениями горячие головы подростков, сбивает их с толку. А школьникам надо давать лишь подлинно научные, строго проверенные сведения… Безобразие! Непедагогично! Я, конечно, написал в школу о том, что недопустимо доверять руководство научными кружками случайным людям…
- А что же именно говорится в письме Малышева?
- Зашел у них разговор о морских течениях, и этот, с позволения сказать, руководитель начал плести перед детьми всякие нелепости. По его мнению, видите ли, бутылку не могло принести к острову Долгому из того района акватории, где затонул траулер "Смелый". У этого рыбака свои теории, а очевидным фактам он, видите ли, не верит. Даже у подростков такая ересь вызвала резонное недоумение, и хорошо, что они обратились за разъяснением именно к нам в институт. Так что, слава богу, я смог исправить плоды его "просвещения".
- А письмо Виктора сохранилось?
- Конечно. У нашей Анны Андреевны вся переписка в идеальном порядке.
Морозов нажал кнопку где-то под столешницей, и в дверях тотчас же появилась чопорная старушка.
- Анна Андреевна, будьте добры, принесите то письмо, помните, от школьников. Оно пришло дня два тому назад или три.
- Сейчас, Иннокентий Ильич, - поклонилась старушка и скрылась. И тут же вернулась с папкой, уже раскрытой на нужной странице. Канцелярия у неё в самом деле была образцовой.
- Пожалуйста! - Морозов передал папку адвокату.
Секретарша немедленно исчезла.
На подшитом листке из ученической тетради было написано старательным почерком:
Глубокоуважаемые товарищи Академики!
Извините за беспокойство и за то, как отрываем вас от научной работы. Вышел у нас спор, который не можем разрешить. Почему и обращаемся к Вам за помощью. Вы конечно знаете, как в апреле прошлого года я нашел на берегу нашего острова Долгого бутылку с запиской, оповестившей весь мир как геройски погиб наш СРТ "Смелый". Но руководитель нашего кружка "Юных капитанов" Казаков Андрей Андреич говорит, что не могло течение принести сюда бутылку. Многие ребята с ним согласны и теперь смеются с меня. Как же так, раз бутылку я вправду нашел? Вы всё знаете, Глубокоуважаемые Ученые, хотя и Андрей Андреич тоже знает море, работает в рыбразведке. Так что помогите пожалуйста нам разобраться кто прав.
По поручению членов кружка "Юных капитанов"
Малышев Виктор,
остров Долгий, средняя школа, 7-й "Б".
- Видали, сколько ошибок насажали? Юные капитаны… Но любознательность весьма похвальная. Я им сам ответил. И этого знатока из рыбной разведки соответствующим образом осадил. Ведь бутылку-то в самом деле принесло течением! Это же факт, с ним не поспоришь. Не опровергнешь его по нехитрому принципу: "Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда…" Помните, у Чехова?
- Вы любите Чехова?
- Великий писатель!
"К тебе, пожалуй, подошли бы другие чеховские слова: "добродушен от равнодушия…" - подумал Арсеньев, но вслух этого, конечно, не сказал, а спросил:
- Вы не сообщали следователю об этом письме?
- Нет. А разве оно представляет какой-нибудь интерес?
- Могу я получить его копию?
- Пожалуйста. Анна Андреевна вам это моментально сделает.
- Спасибо. И пусть уж, если не трудно, заверит копию по всей форме, как полагается. А подлинник я вас прошу сохранить. Возможно, его все-таки затребует следователь.
Морозов пожал плечами и склонил голову:
- Оно так, по-вашему, важно? Не беспокойтесь, у нас в канцелярии порядок идеальный. Никогда ничего не пропадает.
4
Берег уходил вдаль, превратился в тонкую темную полоску и, наконец, совсем растаял, исчез, словно утонул в море. Теперь вокруг была только серая вода до самого горизонта. Там она незаметно переходила в такое же серое, затянутое облаками небо, сливалась с ним.
Николай Павлович впервые плыл на таком суденышке, и ему было всё интересно. Старался всё осмотреть и запомнить, ведь это был точно такой же средний рыболовецкий траулер, как и погибший "Смелый".
Адвокат бродил по палубе и долго стоял на носу, где пристроилась на своем излюбленном месте рыжая собачонка Рында.
- Рында нам рыбу высматривает, - шутили моряки.
Собачонка с деловитым видом просиживала тут часами, зачарованно вглядываясь в морскую даль. Но стоило только кому-нибудь крикнуть:
"Рында, трап украдут!" - как она вскакивала и, заливаясь неистовым лаем, кидалась на защиту судового имущества.
День был тихим, безветренным, море по-осеннему спокойным, как потускневшее от старости зеркало. Вода шелестела и пенилась, вспоротая форштевнем. Но, постояв тут в тихую погоду, Арсеньев теперь мог представить, как будут хлестать через низенький борт даже небольшие штормовые волны. А при десяти баллах… Конечно, Голубничий прав. Немыслимо посылать во время шторма впередсмотрящего - верная гибель.
Арсеньев облазил все коридоры и трапы, с непривычки то и дело больно спотыкаясь о непомерно высокие стальные порожки - комингсы. Заглянул в пышущее жаром и наполненное вечным гулким грохотом машинное отделение. Посидел в тесной рубке радиста. По своей сухопутной неопытности, не спросив разрешения, поднялся в ходовую рубку и сразу же убедился, что отсюда далеко всё прекрасно видно. Никакой впередсмотрящий не нужен.
В рубке царила торжественная тишина. Только изредка что-то пощелкивало, когда матрос, стоявший на руле и не сводивший глаз с компаса, начинал легонько поворачивать штурвал.
Арсеньев заглянул в штурманскую, где на стене мерно тикали громадные медные часы, а пониже мерцало окошечко в сером стальном ящичке эхолота.
- Значит, вы будете защищать Голубничего? - спросил капитан. Решил, видно, что надо же, наверное, о чём-то поговорить с гостем.
- Да.
Помолчали, потом Арсеньев спросил:
- А как вы считаете, виновен Голубничий? Что люди говорят? Ведь всем известна его история?
- Кто же не знает. А говорят разное, - неопределенно ответил капитан, не глядя на адвоката.
- Ну а ваше мнение?
- Сергей Андреевич капитан опытный.
"Вот какой упрямый мужик, хоть клещами из него слова вытягивай", - подумал Арсеньев, но не отступился.
- Значит, вы думаете, он не виноват в гибели траулера?
- Кто его знает. Я ведь там не был. А в море всякое бывает. - Он опять замолчал. Арсеньев хотел уже задать следующий вопрос, но капитан неожиданно разговорился:
- Вот мы, к примеру, стоим тут с вами на мостике. Тишина кругом, полный штиль. А дремать всё равно нельзя. Налетит шквал или, к примеру, снежный заряд. Такое начнется… - Он укоризненно покрутил головой, словно стыдя природу за такие подвохи.