И сразу за этим я как раз и начал играть ими изо всех сил, рассказывая ей о той озабоченности, которую вызывает в Лондоне охлаждение взаимоотношений Джханси с Сиркаром и Ост-Индской компанией; как подобное положение дел тянется уже четыре года и приносит неудобства обеим сторонам; как все это беспокоит королеву, которая ощущает сестринскую любовь к правительнице Джханси, не только как к монархине, но и как к женщине, и тому подобное. Я перечислил все обиды Джханси, указал на желание Сиркара удовлетворить их как можно быстрее, намекнул, что я послан лично от лорда Палмерстона, и закончил горячим призывом к принцессе открыть свое сердце Флэши - чрезвычайному и полномочному представителю, так чтобы мы могли стать друзьями и жить долго и счастливо. Это было сплошной болтовней, но я выдал все в своем лучшем стиле, с выражением благородного сочувствия в глазах и даже растрепавшимися от пыла локонами.
Принцесса выслушала меня, причем ни один мускул не дрогнул на ее красивом лице, а затем спросила:
- У вас есть полномочия, чтобы исправить дело? Чтобы изменить сделанное раньше?
Я ответил, что все могу доложить непосредственно Паму, но она возразила, что то же самое мог сделать и Скин. Ее же собственные представители в Лондоне также обращались прямо в Совет по контролю, но безуспешно.
- Ну, - заметил я, - видите ли, ваше высочество, здесь есть небольшая разница. Его светлость будет знать, что я услышал все из ваших собственных уст, а значит, мы сможем говорить о…
- Здесь не о чем говорить, - отрезала она, - что мне еще добавить к сказанному - чего еще бы не знал Сиркар? Что можете вы…
- Могу ли я узнать, госпожа, какие действия Сиркара кроме вывода войск из Джханси и признания прав вашего приемного сына могли бы удовлетворить ваши требования - или хотя бы способствовать их удовлетворению?
Услышав это, принцесса приподнялась на локте, глядя на меня своими чудесными глазами. То, на что я намекал, - и, заметьте, без малейших полномочий на это - было уступками, которых она тщетно ожидала все четыре года.
- Ладно, - произнесла она задумчиво, - но ведь все уже давно известно. Я сообщила свои требования еще четыре года назад - и все это время их игнорировали. Чем же поможет их повторение?
- Разочарованный истец может найти нового адвоката, - сказал я с самой обезоруживающей из своих улыбок. Она посмотрела на меня долгим взглядом, а затем встала и подошла к балюстраде, глядя через нее на город. - Если ваше высочество будет говорить со мной открыто…
- Погодите, - бросила принцесса и на мгновение замерла, трепеща, прежде чем вновь обернулась ко мне.
Она не знала, что обо всем этом думать, ее терзали сомнения, она едва смела надеяться и все же была удивлена. Боже! Это была настоящая смуглая красавица - будь я на месте Сиркара, она бы получила Джханси и еще фунт чая в придачу всего лишь за полчаса, проведенных на кушетке.
- Если лорд Палмерстон, - начала она (старина Пам лично бы пожелал вернуть ей трон, если бы услышал, как мило эта красавица произнесла "Ло-од Паммер-стан"), - действительно желает загладить нанесенные мне обиды, то это вызвано лишь тем, что он надеется извлечь некую выгоду из подобных изменений - или обещаний таковые изменения произвести. Я не знаю, в чем состоит эта выгода, и вы мне об этом не скажете. Но это не просто милосердное желание восстановить справедливость по отношению к моему Джханси. - Тут принцесса гордо подняла голову: - Это абсолютно точно. Но если он хочет моей дружбы - с какой бы то ни было личной целью - то может доказать искренность своих намерений, восстановив мои доходы, которые должны были перейти ко мне после смерти моего мужа, но были конфискованы Сиркаром.
Она замолчала, вызывающе выпятив подбородок, и я спросил:
- И что потом, ваше высочество? Что дальше?
- Он сможет пойти на это? И Компания?
- Я не могу сказать, - замялся я, - но если дело будет хорошо подготовлено - когда я доложу лорду Палмерстону…
- А будете ли вы поддерживать это требование?
- Это мой долг, госпожа.
- А другие… требования… которые я могу выдвинуть? - Она вопросительно посмотрела на меня, и легкая улыбка притаилась в уголках ее губ. - Тогда я сначала изложу их вам - несомненно, вы сможете подсказать, как лучше одеть их в слова… или изменить. Вы посоветуете мне и… постараетесь сделать их убедительнее?
- Конечно, - заверил я, - я постараюсь помочь вашему высочеству чем только смогу…
К моему удивлению, принцесса звонко расхохоталась, блестя полоской зубов и грациозно откинув головку.
- Ох, уж эта британская тонкость! - воскликнула она. - Деликатны, словно слоны в болоте! Лорд Палмерстон желает, по своим тайным причинам, ублаготворить рани Джханси. И для этого предлагает ей повторить просьбы, которые постоянно отвергаются уже на протяжении четырех лет. Но разве он присылает законника или адвоката, или хотя бы официального представителя компании? Нет - простого солдата, который должен обсудить с ней новую петицию и то, как лучше представить эти просьбы его светлости. Неужели законник не даст лучшего совета? - Она потерла руки и медленно двинулась вокруг меня. - Но разве многие законники так высоки и широкоплечи и… да ладно - так симпатичны и убедительны, как Флэшмен-багатур? Вне сомнения, он лучше всех убедит глупую женщину в том, что ее скромная просьба может быть услышана - и она, бедная маленькая девочка, откроет ему всю свою душу и при этом будет меньше настаивать на своих правах. Не так ли?
- Ваше высочество, вы абсолютно не правильно поняли… Заверяю вас…
- Неужели? - презрительно удивилась она, все еще смеясь. - Мне не шестнадцать лет, полковник. Я уже солидная леди двадцати девяти лет. Я могу не знать целей лорда Палмерстона, но прекрасно ориентируюсь в его методах. Ну-ну, похоже, его светлость и не предполагает, что даже бедная индийская леди так же может быть весьма сметлива. - И она взглянула на меня несколько вызывающе, уверенная в своей красоте, - чертова шалунья! - и в том действии, которое она оказывает на меня. - Похоже, лорд Палмерстон недооценил меня, а?
Что мне оставалось делать, кроме как улыбнуться ей в ответ?
- Не осуждайте его светлость, ваше высочество - он никогда не видел вас, да и многие ли могут похвастаться этим, если вы пурдах-нишин?
- Надеюсь, достаточно будет рассказать ему, какая я. Как он инструктировал вас - развлеките ее, какова бы она ни была: простодушная или лгунья, молодая глупышка или старая уродина? Обворожите ее так, чтобы она поступилась своими требованиями задешево, так? Покорите ее, как это может сделать только герой, - она нахмурила брови, - да и кто сможет устоять перед воином, сразившим четырех гильзаев - где это было?
- При Могале, в Афганистане - как ваше высочество слышали у ворот. Так вы приказали, чтобы пуштун плюнул на мою тень, чтобы испытать меня?
- Его грубость не нуждалась в приказах, - отрезала она, - сейчас его секут за это. - Рани отвернулась от меня и вернулась в приемную. - Если захотите, язык, который оскорбил вас, будет отрезан, - небрежно бросила она через плечо.
Это меня встряхнуло - уж можете мне поверить. Мы так свободно болтали, что я позабыл о том, кто она - настоящая индийская принцесса, со всей своей капризной жестокостью, прикрытой нежной красотой. Несмотря на то, что она так небрежно напомнила мне об этом, я решил выдержать характер.
- В этом нет необходимости, ваше высочество, - сказал я, - я уже забыл про него.
Она кивнула и ударила в маленький серебряный гонг, висящий у нее на запястье.
- Время моей полуденной трапезы, после чего я принимаю двор. Вы можете вернуться завтра и мы обсудим, как вы представите мои требования утонченному лорду Палмерстону, - она слегка улыбнулась мне на прощание: - Благодарю вас за подарок, полковник!
Вошли ее служанки и маленький толстый камергер, так что я почтительно поклонился.
- Госпожа, - сказал я, - ваш самый преданный слуга.
Она высокомерно подняла голову и отвернулась, но, заглянув за перегородку, я заметил, что она взяла мой флакончик духов со столика и предложила понюхать своим девушкам.
Я вышел с этой аудиенции, размышляя о своих не слишком больших дипломатических успехах. Ну, во всяком случае, я продвинулся в отношениях с нею дальше, чем любой другой представитель Сиркара до сих пор, даже если мне для этого пришлось дать Джханси лживые обещания. Господь - свидетель, у меня не было ни малейших прав обещать отмену каких-либо решений по судьбе княжества, и если привезу в Лондон перечень требований, Совет, без сомнения, снова положит его под сукно. Но принцесса не может знать об этом, и если я смогу развлекать ее в течение одной-двух недель, намекая на те или иные возможные уступки, то смогу настроить ее более дружественно по отношению ко мне - в конце концов, именно этого и хочет Пам. Ее надежды оживут, а к тому времени как их окончательно похоронят, я снова буду в Англии.