- Не пугай нас, Роман! - посмеялся один из дружинников, у которого недоставало сверху двух зубов. - Не так уж страшен нам этот Глеб.
Роман кивнул:
- Ты прав в одном, Щербина. Нам всем, когда мы вместе, Глеб не страшен. Но он может взять нас по одиночке.
- Устроит охоту? - усмехнулся кто-то. - Нам не привыкать. Всякое бывало. И не с такими справлялись, как этот Глеб.
Но самый молодой дружинник, кажется, струхнул:
- Зачем охоту?.. Надо дать знать ему, что Аскольда убил Корнил. Пусть за ним и охотится!..
- Ты, Никита, говоришь, будто недоумок. Кабы слышал тебя тот же Глеб, подумал бы, что не воин перед ним, а блаженный.
- Почему? - не понял Никита. Роман сверкнул на него глазами:
- А потому! Самое время тебе принять лекарство и прочистить мозги… - потом он пояснил: - Аскольда-то убил Корнил, это верно. А старуху? Ты старуху как будто мечом не колол…
- Все кололи, и я… - Никита спрятал глаза. Роман сказал:- Нам найти его надо. Если мы его вперед не найдем, - он непременно найдет нас. Попомните мои слова!.. Глеб, хоть и молодой, а уверенный. И справиться с ним будет непросто. Лучшим из нас попотеть придется…
- Как его искать? - спросил Щербина. - Лес большой.
- Лес большой, - кивнул Роман. - Но искать Глеба нужно среди людей. Люди выведут на него, продадут. Не может быть, чтоб никто ему не помогал.
- Найдешь его!.. - усомнился Никита. - Он прятаться умеет.
Роман опять зыркнул на него зло:
- А сегодня? Будь мы чуть-чуть порасторопнее, и попалась бы птичка…
Так они разговаривали, сидя за столом. А Глеб смотрел на них сверху через щели в настиле и выбирал, кому первому голову снести. Но не спешил пока - хотел узнать побольше.
Вдруг снаружи раздался какой-то крик.
Княжьи люди в избушке смолкли все как один. Побледнели и поглядели друг на друга.
- Что это? - спросил Никита.
- Может, Милия нашли? - неуверенно предположил Роман.
А Щербина нервно сжимал рукоять меча:
- Или попали в передрягу Филипп и Лука… Больше ни слова не говоря, сгрудились побратимы у двери, долго смотрели в темноту.
Наконец крик послышался ближе. А другой крик донесся от кострища.
- Это наши, - сказал Щербина и крикнул: - Что?.. Скоро братья - Филипп и Лука - вошли в избушку. Бледные, взъерошенные. В глазах застыл страх. Они говорили возбужденно, перебивая друг друга.
- Он убил их! - Филипп махнул рукой на дверь: А Лука сел на пол у порога:
- Я нашел Каплуна. Я с трудом узнал его… У него нет полголовы.
Роман кивнул с пониманием:
- Это секира! Я знаю, у него очень острая секира. Старая. Сейчас таких не делают…
Филипп сказал:
- Милия и Федота я нашел в орешнике…
- Ну же! Говори!.. - торопили побратимы. Глаза Филиппа были стеклянные от страха:
- У Федота перебита спина. А у Милия… нет лица.
- Как это нет лица? - не понял Щербина.
- Обезображено все. Обгрызены губы, нос, брови, - срывающимся голосом пояснил Филипп.
- Зверь! - обронил кто-то.
- Лисицы, - сказал Щербина.
Роман, почесывая в затылке, предположил:
- Значит, Глебу было известно, что Милий старуху добил. Помните? Милий ударил ее в затылок. Она еще дернулась после этого и затихла…
- Что с убитыми делать? - спросили Филипп и Лука.
- Надо закопать! - с сумрачным видом сказал Щербина. - Не то зверье устроит себе пир.
Филипп и Лука пошли закапывать побратимов. А Роман внимательно посмотрел на Щербину:
- Пир, говоришь?..
- Трупы - пир для зверья, - пояснил Щербина.
- Я не об этом! - скривился Роман. - Помнишь, в церкви сегодня ты говорил, что Милий готовит нам пированье… - Да, говорил, - кивнул Щербина. - Что из того?
Роман задумался.
Все молча глядели на него.
- Ну, что? Что?.. - торопил Щербина.
- Глеб, думаю, мог это слышать. Ведь он стоял недалеко. В храме было тихо, только грек бубнил свое с амвона…
- Какая ж тут связь? - пожал плечами Щербина.
- А такая! - перешел на шепот Роман. - Если Глеб про пир услышал, должен был догадаться, что все мы явимся сюда. И если он решился мстить, то должен быть где-то поблизости…
- Нет, брат! - засмеялся Щербина. - Кабы Глеб был здесь, то уже бы объявился. Да и не сладить ему со всеми.
- Он очень быстро скакал! - подал неуверенный голос Никита. - Наверное, убежал далеко.
- А ты откуда знаешь? - спросил Щербина.
- Я в воротах стоял. Пытался его остановить. Но он скакал так быстро…
Роман все раздумывал. Он поднялся со скамейки и в волнении прошелся по избушке. Все смотрели на него, ждали, что он скажет.
Роман остановился в углу:
- Чую, он где-то здесь.
- Где здесь? - побелел Никита.
- Где-то здесь, - неопределенно повел рукой Роман. - Может, в кустах прячется, может, притаился за дверью… А может…
И Роман поднял глаза к потолку.
Глава 5
Роман поднял глаза к потолку и застыл в немом изумлении. Все побратимы проследили его взгляд и вдруг увидели, как через щель в потолке молнией сверкнула-ударила секира. Острым краем она глубоко вошла в лоб Роману.
Несколько мгновений побратимы, разинув рты, смотрели на Романа, который все еще стоял.
Секира беззвучно ушла вверх, а из раны во лбу Романа упругой струей ударила кровь. Роман плашмя рухнул на пол.
Тут побратимы, громко крича, вскочили со своих мест.
- Это он! - взвизгнул Никита.
- Это Глеб! - зарычал Щербина. - Мы его убьем. И другие побратимы поддержали:
- Он не уйдет от нас! Здесь некуда уходить. Щербина указал на дверь:
- Станьте кто-нибудь туда!..
Вверху опять сверкнула страшная секира. Но в последний миг Щербина повернул голову и избежал верной смерти. Секира со свистом рассекла воздух и оцарапала Щербине ухо.
Щербина схватился за царапину и захохотал:
- Теперь ты наш, Глеб!..
Снаружи послышался отчаянный топот. Это Филипп и Лука, услышавшие крики, бежали к избушке. Засверкали в руках мечи. От движения воздуха метался огонек лучины. Метались по стенам и тени. Эти тени пугали побратимов - им все казалось, что Глеб уже спрыгнул с чердака.
Щербина старался ударить в щель:- Попляшешь теперь, Глеб!.. Проткну тебе живот… Будешь мочиться кровью, собака!..
Всполошенно шарахаясь в разные стороны, дружинники прозевали появление Глеба. Тот спрыгнул на стол, обломав лучину. В избушке воцарилась полная темнота.
Стол не выдержал тяжести - столешница переломилась надвое, козлы, страшно скрипя и стуча, развалились. Глеб упал на спину.
Никита закричал звонким голосом:
- Он, кажется, упал! Я слышал… Все бросились в темноте к столу.
- Навались на него! - орал Щербина.
- Я схватил его! - ликовал кто-то.
Но напрасно радовались побратимы. Темнота не была им союзницей. Они поняли это, когда запела секира. Глеб мог разить наугад, он не боялся зацепить своего. Побратимы же боялись в неразберихе ранить или убить друг друга.
Кто-то упал, вскрикнув дико. Кто-то, раненый, застонал. Ноги побратимов скользили на залитом кровью полу; кто-то с натужным сопением возился в крови… И снова послышался устрашающий свист.
- Наружу! Наружу! - спохватился Щербина. - Не то здесь он всех нас перебьет.
Дружинники бросились к двери и столкнулись здесь с подбежавшими Филиппом и Лукой.
- Наружу! - выкрикнул им в лицо Щербина. - Мы обложим его со всех сторон.
За спиной у них жутко гудела секира.
Побратимы кубарем выкатились из избушки. При свете звезд разглядели друг друга. Здесь были: Щербина, братья Филипп и Лука, еще один побратим Савва Молчун… - Все? - округлил глаза Щербина.
За ними со стонами и плачем выполз раненый Никита.
- Дверь! Закройте дверь! - велел Щербина. - Он теперь в ловушке.
Его приказание исполнили. Подперли дверь колом.
Никита, продолжая стонать и всхлипывать, пополз куда-то в темноту. На него сейчас никто не обратил внимания.
Щербина придумал:
- Мы сожжем его вместе с избушкой. Эй, у кого огниво?.. Молчун, тащи хворост!..
Щербина защелкал огнивом, принялся раздувать тлеющий трут. Когда в руках у него вспыхнул маленький огонек, Щербина крикнул:
- Эй, Глеб! Настало время тебе молиться… Мы поквитаемся с тобой за наших побратимов.
- Гад ползучий!.. - бранились Филипп и Лука. - Поджарим тебя сейчас!..
Они засмеялись, когда услышали, как Глеб принялся рубить дверь изнутри.
Молчун бросил под дверь хворост, сухой мох. Щербина поднес ко мху горящий трут:
- Попрыгаешь сейчас!..
Быстро занялся огонь. Алые языки лизнули дверь. Затрещал хворост. Удары изнутри прекратились. Через мгновение секира пробила бычий пузырь в окне.
Побратимы от того только засмеялись:
- Покрутишься - как червяк!..
Тогда Глеб посчитал, что достаточно повеселил этих ублюдков. Он опять взобрался на чердак и но-гой проломил хлипкую торцовую стенку, обращенную к лесу. Спрыгнул на траву.
Огонь тем временем все разгорался. Языки его устремились под застреху, выползли на крышу. Дым повалил из всех щелей. На поляне перед избушкой стало светло, как днем.
Побратимы не чуяли над собой беды. Филипп и Лука приплясывали и хохотали.
Филипп кричал:
- Зажарим тебя, как овцу на вертеле!
- Съедим твое сердце!.. - вторил ему Лука. Молчун, стоя возле них, придурковато улыбался и притопывал.
Никита корчился от боли в кустах, пытался перевязать какой-то тряпицей глубокую рану на бедре. Он испуганно смотрел на полыхающее пламя.