Петр старался не смотреть на пожарника. Неистребимый запах гари, дымный полог на небе, далекие, но уже ясно видимые языки пламени, поднимавшиеся над тайгой, обвиняли его. Прежде всего его, потому что, хотя костер и заливал Тимофей, командором тогда был он. Он и главный ответчик. Молчание Косых воспринималось Петром как обвинение.
Первый долгий день плавания закончился. Лагерь разбили на высоком берегу, подальше от воды.
Хотя было уже поздно, но красноватый отсвет недалекого пожара словно продолжил зарю, и она так и не погасла.
И ужин прошел в молчании. Ни о чем не хотелось говорить. Присутствие Косых постоянно напоминало всем о том, что они арестованы и их сопровождает конвоир. И Косых чувствовал это отношение к себе и хмурился. За сутки, проведенные с ребятами, когда каждый из них шел на риск ради товарища, Косых невольно проникся уважением к тем, кого он считал виновниками всех бед, что стряслись в этом таежном районе. Он исподволь убедился: если туристы и совершили преступление - подожгли тайгу, то по глупейшей оплошности, но уж никак не преднамеренно, даже не из-за невнимания. Косых видел, как глубоко переживал происходящее Петр, да и остальные тоже.
Но факт оставался фактом - тайга горела. Теперь уже десятки квадратных километров были охвачены огнем.
"Завтра туристам на собственной шкуре придется убедиться в том, каков пожар вблизи", - думал Антон.
Ночь прошла спокойно. Только раз, неловко повернувшись во сне, Косых не сдержал стона от боли в ноге, и его окатило холодным потом.
Утром небо затянуло тучами. Начал накрапывать дождь. Над лодкой натянули брезентовый тент и отправились в путь.
Петр занял место у правила.
- Почему не Тимофей? - спросил пожарник.
- Нет уж, товарищ Косых! Сегодня на руле буду я.
- Чего ты упрямишься? - Косых пожал плечами, повернулся к Тимофею: - Где вы оставили непогашенный костер?
- Скоро увидите…
- А заранее не можешь сказать?
- Примерно на километр выше речной развилки, - ответил Петр.
- По Лосиной?
- Нет. По реке Солнечного луча.
- А зачем вам это знать? - спросил Тимофеи.
- На всякий случай, - неторопливо ответил Косых.
- Там одни головешки…
Чем ближе они подплывали к слиянию рек, тем тверже в душе Косых обосновывалась надежда: может быть, туристы и не виноваты в происшедшем. Он не знал, каким образом ему удастся доказать их невиновность прежде всего себе самому. Слияние рек было охвачено огнем уже в первый день. Косых не требовалось доставать планшет: он хорошо помнил кроки пожара, нанесенные на карту, красный карандаш очертил голубые веточки - слияние рек. По левому скалистому берегу пал шел, видимо, верхом. И это был тот самый берег, на котором останавливались на ночлег туристы, перед тем как изменить маршрут.
Сейчас они находились километрах в пятнадцати от того места. Огонь был хорошо виден. Он пожирал последние деревья. Они горели словно факелы. По правому берегу огонь настигал лодку со стороны верховьев. Подгоняемый ветром пал двигался быстро.
В час пополудни лодка миновала кривун, и перед ними открылось черно-серое пепелище. Трезубец старых кедров, под которыми ночевали туристы, был черен, дик и страшен. Даже на длинной косе у слияния Лосиной и реки Солнечного луча кусты тальника сгорели. Кое-где поднимались вялые сизые дымки. Пожар дотлевал.
Ребята смотрели и не узнавали знакомых мест.
Затор, высившийся тогда у скал, был сметен половодьем. Лысые, почерневшие от гари скалы выглядели чуждо.
- Ну вот…
- Пристанем к берегу, - попросил Косых.
- Зачем? - безнадежно спросил Тимофей.
- Тогда совсем маленький дымок был. Едва курился. Я хотел сказать, что надо вернуться. Да зачем, думаю… - И Дзолодо вздохнул.
- Так оно и бывает, - нахмурившись, проговорил Косых. - К берегу.
Антон вышел на отмель и, опираясь на рогатку, заковылял к опушке.
- Не туда, - бросил Тимофей.
- Я сам найду, - ответил Косых, не оборачиваясь.
У него под сапогом трещали полуобгоревшие сучья, словно пыль взлетал пепел. И это были единственные звуки, которые нарушали тишину.
- Холодно… Прохладно… Теплее… Тепло… Совсем мороз, - приговаривал Петр, следя за тем, как Косых бродит по берегу в поисках остатков костра.
Остальные молча наблюдали.
Косых без труда нашел старый костер. Его разводили по всем правилам. Место было очищено от хвои в диаметре метра на полтора. Потом окружено канавкой, глубиной на штык. Когда костер гасили, его не только залили водой, но и засыпали землей. Пожарник тщательно осмотрел засыпку. Нагнувшись, он сдул налет пепла, покрывший землю. Он увидел одну оплошность - дернины, которыми перед уходом был покрыт жар, брошены небрежно. Сильный ветер мог выдуть искру. Косых понимал: он чересчур придирчив. Но ведь дело-то какое!
- Жарко! Огонь! - продолжал командор.
- Петр, брось! - не выдержала Марина.
- Я не мешаю. Наоборот. Чего он отказался от моей помощи? Я предлагал показать ему, где мы разводили костер. Что он строит из себя Шерлока Холмса!
Дзолодо сказал:
- Не стоит шутить. Дело очень серьезное. Если он убедится, что виноваты в поджоге мы, отвечать придется всем.
- Зубоскальство ни к чему… - заметил Тим.
- Ну… Раз большинство против - молчу.
Косых продолжал бродить по берегу. Он то отходил к самой опушке тайги, вернее, к бывшей опушке бывшей тайги, словно ему надо было найти очень маленькую вещь - кольцо, оброненное случайно, или ключ.
Прошло примерно с полчаса, а Косых и не думал возвращаться к лодке, в которой сидели притихшие туристы. Чем больше проходило времени в поисках, тем меньше они понимали, что, собственно, делает Косых. Он уже исходил место их ночевки вдоль и поперек. Останавливался у их бывшего костра, который совсем не трудно было найти. Но Тимофей, не раз ходивший в походы, знал, что любые меры предосторожности значат весьма мало. Даже очень опытные таежники, которые по праву могли считать тайгу своим родным домом, более родным, чем тот, где живет их семья и где они прописаны, и то попадали впросак. Не только хорошо окопанный, но и залитый костер, но залитый небрежно, мог стать и бывал не раз причиной грандиозного пала.
Тимофея не удивлял метод "ведения следствия", которым пользовался Косых. Тимофей понимал, как трудно теперь разобраться в том, с какой стороны подошел пал к реке, если он подошел - на что Тимофей в глубине души все-таки надеялся, - а не двинулся в тайгу от реки.
- Конечно, - произнес Дзолодо, - они еще сверху, когда патрулировали, засекли место, где пожар начался. Теперь он смотрит на наш костер так, для очистки совести…
Тимофей искоса посмотрел на говорившего:
- А ты только что догадался? С чего бы тогда ему сразу кричать, что мы едва ли не арестованные!
Тряхнув головой, Марина зло стукнула сжатыми кулаками по коленям:
- Как глупо все!
- А ты считала, что люди могут поступать только умно? Или ты убедилась на собственном опыте? - усмехнулся Петр и договорил сквозь зубы: - Возвращается наш Сильвер… Хмурый… Ну, держись!
И все замолчали, ожидая, когда Косых приковыляет на своем импровизированном костыле. Он подошел, сел на нос лодки и закурил. Потом обвел взглядом сидящих, ухмыльнулся:
- Перетрусили…
- Чего уж дипломатию разводить, - махнул рукой Тимофей.
Косых сказал:
- Пошли…
Ребята посмотрели на него с удивлением.
- Понятно. - Тимофей снова махнул рукой. - Садитесь в лодку. Нам не стоит здесь задерживаться.
13 июля
- Остановимся здесь, - приказал Косых.
Тайга огненными стенами поднималась по обеим берегам. Здесь, в гирле, на выходе из широкой долины, по которой двигались туристы, верховой и низовой палы свивались в один.
- А я думала, что мы уже вышли из огня, - протянула Марина, оторопело осматриваясь. - Ведь эти дни пожар все время был далеко по сторонам.
- То, что вы видели, - была присказка… Нам придется пройти сквозь огонь. Пламя движется нам навстречу, - сказал Косых.
С низовьев тянуло ветром. Он был очень горяч. Пришлось прикрыть ладонями лица.
- Зачем же мы так близко подошли? - спросил Тимофей.
- А что? - бросил Косых через плечо.
- Глупо. Зачем обжигаться? Или вы нашу стойкость испытываете?
- Да пошли бы вы… Ты вот скажи, что теперь делать? Посмотрев на Косых долгим взглядом, Тимофей неторопливо и уверенно ответил:
- Намочим брезент, покроемся им и проскочим сквозь огонь. За лодку-то бояться нечего-она дюралевая. Не сгорит.
- Неплохо придумано. Только на ту сторону пала мы приплывем, как запеченная в собственном соку дичь.
Марина сказала:
- Но здесь-то мы тоже не можем оставаться!
- Выгружайте лодку, - приказал Косых.
"Ну и упрям этот пожарник, - подумал Тимофей. - Но теперь совсем не время для споров. Пусть командует".
Пройдя к лодке, Тимофей и Марина стали выгружать имущество, но Петр и Дзолодо не шевельнулись. Они сидели у самого уреза воды и смотрели куда-то вдаль, вернее, делали вид, что смотрели.
- Вы что, не слышали? - бросил Тимофей.
Дзолодо сказал:
- Ты взял на себя командование - ты и командуй. Его мы не хотим слушать.
- Бросьте валять дурака! - рассердился Тимофей.
- А зачем разгружать лодку? Ты можешь объяснить? Как быть с коллекцией?
- Если командор теперь я, то бросьте болтать и беритесь за дело.
Петр поднялся:
- Я тебя предупреждаю, Тимофеи. Если вы выбросите коллекцию, не двинусь с места. Я не финчу. Ты - командор, это правильно. Затащил я вас в Лосиную…