- Т-сс! - Хаврат испуганно посмотрел по сторонам. - Ты произнес опасные слова! Они могут привести нас к неисчислимым бедствиям, а то и под меч палача. Остерегись, чужеземец! - эльтебер долго еще не мог успокоиться, потом сказал негромко: - Во-первых, такого Аллах никогда не допустит. А во-вторых, - он понизил голос до шепота, - если бы это случилось, то тургуды посекли бы всех ал-арсиев за час. Они неустрашимы, как горные барсы. А сила их равна силе четырех тысяч львов! - И уже громче продолжал: - Тургудов в войско чаушиар-кагана набирают со всего света. Берм только богатуров вроде тебя, и чтобы у каждого было не менее пяти побед в поединках. Когда тургуд совершает десятую победу, его сажают на красного коня охранной тысячи самого Великого Кагана Шад-Хазара Наран-Итиля... Но есть еще одно условие: кто вступает в войско тургудов, должен принять иудейскую веру. Потому что сам Шад-Хазар Наран-Итиль этой веры и у него помимо хазарского есть еще одно имя, иудейское - Иосиф.
- А я думал, он правоверный мусульманин, - удивился Абалгузи-пехлеван.
Но эльтебер постарался переменить тему разговора:
- Некоторые тургуды, по своему желанию и с согласия чаушиар-кагана, идут в поход и сейчас. Но их при кагане-беки не более полутысячи. Эти богатуры хотят приобрести славу смелых и неодолимых поединщиков в сражениях с урусскими великанами, чтобы приблизиться к трону самого Царя-Солнце. - Хаврат опять понизил голос до полушепота: - К тому же тургуды в походе при кагане-беки Ураке - глаза и уши чаушиар-кагана, а значит самого Шад-Хазара Наран-Итиля. - И продолжал уже обычным голосом: - Остальные тургуды неотлучно живут в Ал-Бейда, посредине столицы Хазарии Итиль-кела. А стоящие на страже в покоях Дворца Солнца каждый день могут лицезреть самого Великого Кагана. Это большое счастье! Ибо того из посторонних, кто даже случайно увидит Шад-Хазара Наран-Итиля, немедленно умерщвляют.
- Воистину сказочна и загадочна ваша страна, - покачал плешивой головой хорезмиец.
- Воистину так!..
Когда дастархан был накрыт и слуги, сложив руки на животе, встали поодаль, к холму подъехали два тысяцких - бин-беки. Один - старый, с козлиной бородой, сухой и длинный Харук-хан, другой - молодой, толстобрюхий весельчак Асмид-эльтебер. Они сошли с коней у подножия холма, кинули чембуры подбежавшим воинам.
- Мир и благополучие вам, друзья! - приветствовал Асмид своего начальника и хорезмийского богатура, сбивая плетью пыль с расшитых серебром зеленых сафьяновых сапог.
- Испейте с нами, доблестные, - повел рукой Хаврат-эльтебер, приглашая гостей садиться.
Асмид, несмотря на полноту, сел легко, поджав под себя ноги. Харук опускался медленно, кряхтя и постанывая, долго выискивая удобную позу. Одет он был не столь пышно, как Асмид: сапоги простой кожи потерты и стоптаны, старый архалук в заплатах. Только кольчуга отменная, русская, кованная в Смоленске. Шлем на голове тоже русской работы - из Киева: в нижней части его, у бармицы - отделка из меха черно-бурой лисицы, пойманной некогда в новгородских лесах.
У себя дома Харук-хан обедал скромно. Единственная жена его давно умерла. Прислуживала хану и варила неприхотливую баранью похлебку старая кривая ясырка . Из двух сыновей старший состоял ал-арсием в тумене кагана-беки Урака, а младший погиб три года назад, пропоротый рогатиной при набеге на русские пределы.
Говорят однако, что Харук-хан богаче самого кендер-кагана - управителя торговыми и судебными делами всей Великой Хазарии. Ибо бесчисленны были отары овец и табуны лошадей старого хана. Земли его раскинулись у пределов Руси и Печенегии. На крутом берегу реки Воронежа возвышалась могучая каменная крепость, названная родовым именем хазарских эльтеберов, к которому принадлежал Харук. Крепость Харукхан защищала Хазарию от беспокойных и стремительных печенегов. А на самой Гранине с Русью стояла еще одна подвластная Харуку твердыня - Чугир.
Харук один мог выставить в поле целый тумен воинов, но в этот поход предпочел взять всего одну тысячу, за что получил немилостивое замечание от самого кагана-беки. Но старому хану свое было дороже.
Слуги усердно подливали в аяки хмельную настойку. А неподалеку от холма бедно одетые, чумазые от дыма походных костров воины жадными глазами провожали каждый кусок, отправляемый в рот высокородными начальниками. Асмид взял с углей не успевшую прожариться баранью лопатку и со смехом швырнул ее в толпу. Тут же возникла куча-мала, Асмид от хохота повалился - на спину, Хаврат-эльтебер усмехнулся в черную бороду, засмеялся и Абалгузи-пехлеван, а Харук-хан крикнул страже хриплым голосом:
- Гоните к шайтану этих обжор! - и заслонил яства руками. Асмид еще пуще расхохотался, со всхлипом восклицая:
- Обжоры... ох... обжоры, сожравшие навоз из-под коня доброго хозяина Харука! Хох-ох-ха-ха-ха!
Старик сверкнул яростными глазами, ощерился и схватился за рукоять кинжала. Асмид, указывая на него пальцем, чуть не захлебнулся от хохота:
- Зачем ты хочешь зарезать меня за съеденное дерьмо твоего коня?! Я здесь не причем. Ох-хо-хо-хо! Ха-ха-ха-ха!
Харук разозлился не на шутку. В уголках его хищного ощеренного рта проступила пена, рука с лязгом вырвала кинжал из ножен.
- Прекратите, доблестные! - вмешался Хаврат-эльтебер. Стража между тем ударами бичей отгоняла голодных воинов подальше от сытного стола беков.
- Мне непонятно и тревожно, - как ни в чем не бывало продолжал Хаврат. - Обычно урусы встречали нас здесь строем и давали бой. Поэтому четвертую тысячу моих славных воинов я послал в обход. Но старый лис Селюд спрятался за стенами и вытащить его оттуда будет нелегко... Что посоветует мне мудрость ваша?
- Надо идти на Куяву! - без обиняков заявил Харук. - Там собрались сотни кумвар-ладей с товарами, и мы возьмем их с налета. У тебя под рукой, Хаврат-эльтебер-беки, целых четыре тысячи воинов. А, как нам донесли, у кагана Святосляба нет сейчас и трех тысяч. Мы завяжем бой, а там подойдут тумены кагана-беки Урака Непобедимого. Успех в быстроте! Нельзя дать урусам собраться! За медлительным и ленивым следом бежит беда!
- Нет! - возразил бин-беки Асмид. - Каган Святосляб грозный воитель, подобный Искандеру Зуль-Карнану . Не зря его зовут "коназ-пардус" . Он поражает своих врагов как небесный гром... Нас в сего четыре тысячи! В кумварах-ладьях не просто купцы. Каждый урусский торговец - это смелый и искусный воин: а их под Куявой не одна тысяча! Каган Святосляб способен разгромить нас и малым числом своих окованных железом богатуров. И тогда отступать нам будет некуда - коназ Селюд загородит дорогу в степь, и мы все погибнем, не дождавшись прихода туменов Непобедимого!
- В тебе живет душа трусливой бабы! - закричал Харук. - По правому берегу реки Юзуг к Куяве бегут печенеги. Они первыми захватят купцов, а нам оставят только дым пожарищ да дерьмо своих коней!
На этот раз Асмид-эльтебер схватился за кинжал. Ноздри его приплюснутого носа побелели и затрепетали. Хаврат примиряюще положил ему руку на плечо. Хан яростно вогнал клинок обратно в ножны: словно капли крови блеснули рубины на рукояти кончара.
- А я полагаю брать Пуресляб, - спокойно сказал Хаврат. - У коназа Селюда мало воинов. Кара-будуны урусов не богатуры, они не умеют правильно держать меч. Если мы всеми силами ударим по городу с этой стороны, - он показал на северные ворота, - смогут ли урусы удержать нас?.. Здесь тоже много добра! Когда мы разрушим эти стены и вырубим урусов, кто тогда будет угрожать нам? Тогда дорога на Куяву будет открыта.
Эльтебер внимательно посмотрел в глаза Харуку, засмеялся, обнажив белые ровные зубы:
- Печенеги одни не полезут на горы Куявы. Они боятся кагана Святосляба так, что, дрожат хвосты их коней. Прошлым летом коназ-пардус малым войском разметал орду бек-хан а Кури. Поэтому, славный Харук-хан, печенеги станут ждать приход.! на них туменов... Воля кагана-беки Урака Непобедимого должна быть исполнена, и город Пуресляб разрушен. Кроме того, надо освободить из плена доблестного Хазран-тархана. Честь воинов не позволяет нам оставлять его в руках грязных кяфиров .
- Попался как сурок в петлю, ну и шайтан с ним, - проскрипел сквозь зубы Харук.
Однако Хаврат-эльтебер услыхал. Лицо его сделалось грозным, черные глаза метнули молнии. Захлебываясь гневом, он стал выкрикивать:
- Слава и мощь Хазарской державы - в единстве эльтеберов, тарханов и беков! Кто против, тот будет изгнан в толпу табунщиков! Или ты, Харук-хан, - голос Хаврата стал вкрадчивым, - хочешь, чтобы Асмид-эльтебер бросал объедки со своего дастархана тебе, а не твоим вечно голодным пастухам?
- Прости, Ослепительный. Оговорился... - Старый хан склонил голову, затаивая в себе яд мести.
- Я вызвал из засады четвертую тысячу воинов Алмаз-хана, - сказал Хаврат уже спокойно. - Скоро будет дан сигнал к битве. Больше не задерживаю доблестных...
Военачальники спустились с холма и, вскочив на коней, умчались к своим отрядам.