- Как красив этот Сен-Жерменский лес!
Оба забыли своего верного слугу Понти, который ехал за ними. Эсперанс первый вспомнил о нем и хотел вознаградить его каким-нибудь добрым словом, но, когда он обернулся, Понти позади него не было.
- Где же месье де Понти? - вскричал он.
- И правда, - сказал Крильон, - куда он девался?
Напрасно они искали, звали. Никто им не отвечал. Это было на рубеже Сен-Жерменского леса. Аржантейские дома начали появляться в беловатом вечернем тумане, уже покрывавшем равнину.
Крильон потерял терпение и хотел воротиться к перекрестку, чтобы поручить дровосеку, которого они там видели, сказать Понти, когда он воротится, куда они поехали. Но Эсперанс робко возразил, что шесть часов уже пробило в Сен-Жермене, что до Ормессона остается еще два часа езды и что свидание было назначено Анриэттой ровно на восемь часов.
- А! А! - холодно возразил Крильон. - Ну раз так, не будем ждать.
Он немного помолчал, делая нетерпеливые жесты, потом спросил развязным тоном:
- Вы решились-таки отправиться сегодня к Антрагам?
- Признаюсь вам, что мне бы хотелось получить столь серьезные объяснения у мадемуазель д’Антраг, я готов вскочить на огнедышащего дракона, только бы поскорее добраться до места. Но я еду не к Антрагам - о, нет! Анриэтта живет в павильоне, выходящем в поле.
- И у вас есть ключ?
- Он не нужен. Балкон возле великолепного каштанового дерева. Окно - самая удобная дверь.
- Прекрасно… Ну, так как я не могу делать визитов всем этим негодяям, да это и показалось бы странно, они знают, что я их терпеть не могу… Нет, я не могу, - сказал добрый кавалер, беспокойство которого, как он ни старался его скрывать, обнаруживалось в каждом его движении, в каждом слове, даже в бессвязности его мыслей.
Эсперанс понял все это.
- Боже мой! - сказал он. - Как я глуп! С одной стороны я имею слово Крильона, с другой…
- Договаривайте же! - вскричал кавалер.
- Кокетки.
- Это слабое выражение, - проворчал Крильон.
- И колеблюсь…
- Нет, вы не колеблетесь даже, потому что продолжаете приближаться к берлоге этих вонючих зверей. Вонючих, это неверно: эти сирены нарумянены и раздушены. Ну, мой бедный Эсперанс, поезжайте, не заблудитесь ни в рытвинах, ни в других местах. Прощайте… До свидания… Прощайте!
Крильон вертелся на лошади, так что бедное животное, знавшее спокойную и твердую посадку этого образцового всадника, серьезно растревожилось.
- Не думайте, чтобы я оставил вас одного! - вскричал Эсперанс.
- Почему же нет?
- Потому что, если со мною случится несчастье, в этом никто не увидит ничего важного, между тем как если вас оцарапает куст, вся Франция наденет траур.
- Послушайте, Эсперанс, я должен вас обнять, - сказал храбрый воин, наклонившись к молодому человеку и прижимая его к своей взволнованной груди, и добавил: - Я доволен. Теперь поезжайте, все мои речи отзываются старым подагриком. Двадцатилетний мужчина не должен заставлять ждать шестнадцатилетнюю красавицу. Поезжайте, говорю я вам, и сделайте бабушкой знаменитую Марию Туше… Но только не женитесь, ради бога!
Эсперанс расхохотался.
- Вот в этих словах я узнаю Крильона, - сказал он. - Но я останусь с вами, до тех пор пока Понти не воротится.
- Он остановился в каком-нибудь кабаке, пьяница!
- Он любит вино?
- Это страсть всех молодых людей. Понти - настоящая губка. Вы помните маленький кабачок на перекрестке? Негодяй, наверно, там. Мы проехали мимо в жару нашего разговора. Я пойду вытащу его за ногу из-под стола, куда он, верно, упал.
- Я следую за вами.
- Нет, нет! Отправляйтесь ко всем чертям, то есть к Антрагам. Прощайте! Ах, я слышу галоп лошади, это возвращается мой негодяй! Он большой забияка, когда напьется. Пусть остерегаются те, которые захотят придраться к нам!
- В самом деле, я слышу галоп лошади, - сказал Эсперанс, которому смертельно хотелось отправиться в путь. - Ну, если вы позволяете…
- Я вам приказываю.
- Я поеду крупной рысью. Вы позволяете мне воротиться и передать вам объяснение мадемуазель Анриэтты?
- Если вы не приедете ко мне завтра в Сен-Жермен, где я буду, я стану беспокоиться. Приезжайте узнать обо мне и привозите известия о себе в "Зеленую Решетку".
- Как вы добры для меня, а я вам наделал столько хлопот!
- Я повинуюсь поручению вашей матери, - отвечал Крильон, ударив хлыстом лошадь Эсперанса и пустив его таким образом по дороге.
Молодой человек ускакал во весь опор, но, как ни быстро скакала его лошадь, как ни шумел ветер у него в ушах, он все еще слышал далекий голос Крильона, который все повторял ему:
- Не женитесь!
Крильон смотрел вслед Эсперансу, пока тот не скрылся из виду, а потом повернул к лесу.
Топот лошадиного галопа, который он услышал, все еще приближался, и Крильон вдруг увидел в тени кустарника что-то такое топтавшее траву и ломавшее кусты с невероятным шумом, словно неслось целое войско.
"Это не олень, это лошадь, как мне кажется. Что такое делает лошадь в этой чаще? - думал Крильон. - Разве она без всадника?"
Лошадь исчезла, оставив Крильона в недоумении.
- Доеду до кабака, - сказал он сам себе, - верно, мой дофинец там поселился.
Вдруг лошадь выбежала из кустов, отщипнула и принялась жевать ветвь дуба и стала приближаться к Крильону.
- Это моя лошадь! Это Кориолан! Без Понти! О, о! Неужели с бедным кадетом случилось несчастье?
Крильон подъехал к лошади и принялся называть ее ласковыми именами, которые напомнили независимому существу уроки дисциплины, довольно часто им получаемые. Кориолан подошел, потупив голову, зацепляя своими стременами каждую ветвь и путаясь в своих поводьях.
- Понти напился, мертвецки пьян и свалился где-нибудь, - говорил Крильон, - надо отыскать его из сострадания. Потом завтра я пошлю его в тюрьму на две недели.
Вдруг он услышал крик в густоте леса, и скоро человек, весь в поту, запачканный пылью, в разорванной одежде, запыхавшись или, лучше сказать, хрипя, так что жалко было смотреть, подбежал к Крильону, который принужден был узнать своего гвардейца в этом костюме беглеца или дикаря.
- Ах, - вскричал Понти, - наконец!
- Ну что, ты напился и свалился с лошади?
- Я пил, но и кое-что видел.
- Что ты видел?
- Двоих верховых, вы должны были видеть, как они проехали.
- Нет.
- Они, стало быть, повернули налево к перекрестку. Это все равно, прошу вас, поскорее выедем из леса.
- Для чего это?
- Потому что в долине мы увидим, если они станут в нас стрелять.
- Кто будет стрелять?
- Негодяй, разбойник ла Раме.
- Ла Раме!.. Он здесь?
- Он сейчас проезжал по лесу, из того кабака, где я поил вашу лошадь, я узнал его с другим негодяем такой же свирепой наружности. Я хотел следовать за ними и проскользнул в лес, но в это время моя лошадь убежала. Что было делать? Бежать за ними двоими невозможно.
- Надо было следовать за ла Раме.
- Ба! Пока я колебался между человеком и лошадью, человек исчез.
- И лошадь также. Но куда мог ехать этот ла Раме?
- Вы спрашиваете?! Он гонится за месье Эсперансом.
- Ты думаешь?
- Я в этом уверен! Если бы вы видели его последний взгляд, когда он говорил ему: "Вы ничего не потеряете, если подождете"!
- Черт побери! - вскричал Крильон. - Ты прав. Может быть, он знает, где его отыскать, где его подождать. Да, ты прав, я должен был сам ехать по его следам, но меня ждет король. Как быть? Садись на лошадь и догони Эсперанса, который едет к деревне Ормессон.
- Есть, полковник!
- Догони его, хоть бы тебе пришлось заморить Кориолана и себя.
- И того и другого, полковник!
- Предупреди Эсперанса, а если ты его не догонишь, останься и карауль дом д’Антрагов в конце парка, возле балкона каштанового дерева.
- Есть!
- И помни, - прибавил Крильон, положив свою сильную руку на плечо гвардейца, - что, если с Эсперансом случится несчастье, ты будешь отвечать мне за это…
- Я буду помнить, что он спас мне жизнь, полковник, - с достоинством ответил гвардеец. - Где я вас найду?
- В Сен-Жермене, я там буду ночевать.
Понти воткнул шпоры в бока Кориолана и исчез в вихре пыли.
Глава 9
ДОМ Д’АНТРАГ
В нескольких шагах от деревни, которую ныне называют Ормессон, возвышался когда-то замок с маленькими квадратными башенками, со рвами, наполненными чистой и холодной водой, и с парапетами времен Людовика Девятого.
Из окон замка, даже с террасы, вид простирался очаровательный - на веселые холмы, составляющие Сен-Дениской равнине пояс из лесов и виноградников. Этот дворец замыкал с севера равнину, и его основатель, бывший, может быть, каким-нибудь важным бароном, мог наблюдать в одно время за нормандийской и пикардийской дорогой, а потом отправляться искупать свой разбой в крестовом походе.
Местоположение этого маленького замка было очаровательно. Земли, омываемые обильными источниками, приносили прекраснейшие фрукты и богатейшие цветы во всей стране. Через пятьдесят лет после своего основания замок был закрыт на три четверти листьями тополей и яворов, которые, словно соревнуясь друг с другом, ввысь раскинули свои косматые лапы над вершинами замка.