- Они не предполагали, что судно сможет дотянуть до Ла-Манша. - Он произнес это с легкой ухмылкой, а когда я спросил, что он имеет в виду, то пожал плечами и опять, в который уже раз, стал смотреть в иллюминатор. Внезапно у него, очевидно, проснулось желание выговориться.
- Пожар доконал меня. Он вспыхнул в половине десятого, вчера вечером. Райс прибежал и сообщил, что трюм номер три объят пламенем и команда в панике. Я подтянул шланг к четвертому трюму, чтобы не дать накалиться переборкам, а потом спустился внутрь. Вот там они меня и поймали, - и он указал на ссадину на подбородке.
- Так, значит, вас ударил кто-то из экипажа? - спросил я с удивлением.
Он утвердительно кивнул, неловко улыбнувшись. Но улыбка была вымученной.
- Меня ударили, а потом заперли люк над головой. Затем команда бросилась к шлюпкам. Меня спасло то, что они забыли о существовании смотрового окна…
- Так ведь это же бунт, убийство! Вы предполагаете, что Хиггинс…
Он метнул на меня быстрый взгляд, и в глазах промелькнула ярость.
- Хиггинс! Откуда вы знаете, что это Хиггинс?
Я рассказал о письме Райса, но он перебил меня.
- А еще что он написал? Писал он что-нибудь о Деллимере?
- О хозяине? Нет. Только то, что он упал за борт. А еще он писал, что капитан умер. Отчего он умер?
- Отчего? - Он подозрительно, исподлобья взглянул на меня. - А кому это важно, отчего он умер? Умер, и все тут, и свалил на меня все заботы. - Он сделал неопределенный жест рукой, а потом вдруг резко спросил: - А вы какого черта делали на этой самой вашей яхте прошлой ночью?
Я объяснил ему, что "Морскую ведьму" мы купили в Морле и перегоняли ее в Англию, чтобы потом переоборудовать в базу для поисков затонувших кораблей. Мне показалось, что он меня не слушал, думая о чем-то своем, и мысли его витали где-то далеко, как вдруг он сказал:.
- А я думал о том, как мило наш старик все устроил, уступив место молодому. - Он засмеялся. - Ладно, все это ерунда. Переборка скоро лопнет. - Он посмотрел на меня и добавил: - Знаете, сколько лет этому судну? Больше сорока! Три раза его торпедировали, дважды оно терпело крушения. Двадцать лет ржавело в каком-то дальневосточном порту. Господи! Можно подумать, что оно специально дожидалось, когда я стану его капитаном.
Волна снова тряхнула судно, и этот удар вернул Петча к действительности.
- Вы знаете, что такое Минки? - Он снял с полки и протянул мне толстый справочник. - Страница триста восемь, если вас интересуют красоты вашего будущего кладбища. - Это была Лоция района Ла-Манша, часть вторая.
Я отыскал нужную страницу и стал читать: "ПЛАТО-ДЕ-МЕНКЬЕ. Огорожено буями. Необходима осторожность. Плато-де-Менкье представляет собой обширную группу надводных и подводных скал и рифов в сочетании с многочисленными галечными, каменистыми и песчаными банками… Самая высокая скала - Мэтрес Айл, высотой 31 фут, расположена почти в центре плато…"
- Каковы наши шансы на спасение? - спросил я.
Он пожал плечами.
- Это зависит от силы ветра, состояния моря и прочности шпангоутов. Если шпангоуты выдержат, то к ночи нас отнесет в район Минки.
- А если нам удастся все-таки запустить помпы, сумеем ли мы выкачать воду из носового трюма? В котле давление достаточное, я был внизу и загрузил печь до отказа.
- Вы же должны знать, что нам это не удастся, ведь крышки люков сорваны, - возразил он.
- Не выйдет, если будем вести судно против ветра. Если мы запустим машины…
- Послушайте, - сказал Петч. - Каждый шов этой старой посудины пропускает воду. Если же мы запустим помпу, то сумеем выкачать только ту воду, которая просачивается через щели, да и то из одного только трюма. А как вы думаете, сколько потребуется пара, чтобы привести в действие и помпу и машину?
- Не знаю, - ответил я. - А вы знаете?
- И я нет. Но абсолютно уверен, что одного котла будет мало. Потребуется, по крайней мере, два. А если вам кажется, что мы сумеем поднять давление в двух… Впрочем, с помощью одного котла нам удастся попеременно пускать в ход две машины. - Он немного подумал и отрицательно замотал головой: - Нет, это бессмысленно…
- Почему?
- Потому что ветер сейчас западный. Если держаться к ветру правым бортом, то с каждым оборотом винта мы будем приближаться к Минки. Кроме того… - Он внезапно замолчал. Похоже было, что на ум ему пришла какая-то мрачная мысль, так как брови его нахмурились, а вокруг рта легли глубокие, горестные складки. - А впрочем, черт с ним, - пробормотал он. - Я знаю, где еще хранится вино. Можно не скупиться, ведь никто не знает, что будет дальше.
Я взглянул на него, и внутри у меня все задрожало от возмущения.
- Значит, то же самое произошло и в прошлый раз? И вы точно так же отказались от борьбы? Ведь правда?
- В прошлый раз? - Он буквально остолбенел от моего вопроса. - Вы что имеете в виду - "в прошлый раз"?
- "Белль Айл", - выпалил я. - Судно затонуло, так как… - я не договорил, заметив в его глазах ярость.
- Значит, вы знаете и о "Белль Айл". Что еще вы обо мне знаете? - Его голос сорвался, он едва сдерживался. - А знаете ли вы, что я почти год околачивался на берегу? Год в Адене! И этот… Ведь это первый рейс за целый год, да еще на "Мэри Диар", на этой плавающей куче металлолома и с пьяным шкипером, который сдох у меня на руках, и владелец вдобавок ко всему…
Сжав голову руками и глядя на меня невидящим взглядом, он весь ушел в воспоминания прошлого.
- С судьбой шутки плохи, если уж она вцепилась в тебя своими когтями. - Он помолчал и пробормотал после паузы: - Если бы мне только удалось удержать эту банку на плаву… - Он с сомнением покачал головой. - Как вы думаете, ведь не может быть так, чтобы с человеком два раза случалось, одно и то же, - пробормотал он. - Дважды! Я еще был молод и зелен, когда получил под команду "Белль Айл". Тогда я многого не понимал, я только чувствовал. Ну что ж, им достался не тот человек, - он невесело рассмеялся. - Зато честность меня многому научила. - Он снова пристально взглянул на меня и продолжал: - Сейчас можно уже ни о чем не думать. Можно прекращать борьбу. Этот шторм меня доконал. И я знаю, когда будет нокаут.
Я молчал.
- Вам не следовало приходить сюда, - он сердито взглянул на меня. - Говорят, "Мэри Диар" приносит несчастье. - Теперь он говорил будто сам с собой. - А они знали, что судно не дойдет. Многие годы болталось оно по всему свету. В свое время это был отличный грузовой лайнер, а сейчас просто ржавая старая скорлупа, совершающая свой последний вояж. Груз мы должны были доставить в Антверпен, а потом пересечь Северное море, прийти в Ньюкасл и сдать судно на слом.
После этого он замолчал и, склонив голову набок, стал прислушиваться. Он слушал стоны корабля, избиваемого волнами.
- Вот была бы радость - пригнать полузатопленный пароход в Саутгемптон, да еще без экипажа! - Петч захохотал. - А теперь давайте пораскинем мозгами, - заговорил он снова, но уже серьезно. - Прилив пойдет нам навстречу через несколько часов. Плюс к этому еще и ветер. И все же, если мы сумеем удержать судно правым бортом к ветру, мы продлим его плавучесть. Если, конечно, ничего, не произойдет. Может, например, измениться направление ветра - тогда будет светопреставление.
Он бросил взгляд на часы.
- Примерно через двенадцать часов прилив потащит нас на скалы, а тогда уже будет совсем темно. Если видимость будет хорошей, буи мы заметим… - Его бормотание снова оборвалось. - Буи! Вот о чем я никак не мог вспомнить перед сном! Ведь я же смотрел на карту! - он оживился, в глазах промелькнула радость. И вдруг он шлепнул себя по лбу и вскочил на ноги.
- Эврика! - вскричал он. - Если нам удастся преодолеть прилив…
Оттолкнув меня, он выскочил и помчался на мостик, перескакивая через две ступеньки.
Глава III
В теплой тьме машинного отделения пахло горячей смазкой и слышалось свистящее шипенье пара. Теперь помещение уже не казалось вымершим. Я торопливо сбежал по трапу на самое дно, прошел несколько шагов вдоль машин и остановился на узкой площадке, держась за поручи. Вдруг раздалось продолжительное шипенье, клапаны зашевелились, задвигались отливающие масляным блеском шатуны приводного вала, вал сделал оборот, медленно, потом второй - побыстрее, и наконец все металлические части пришли в движение, издавая уверенный и мощный гул. Послышался резкий голос динамо-машины, засветились электрические лампочки. Динамо гудело все громче, ярче накалялись лампочки. В свете электричества заблестели медные и стальные части. Все вокруг ожило.
Петч стоял за пультом управления.
- Машины! - закричал я радостно. - Машины работают!
Меня охватило возбуждение. В этот момент я думал только об одном - о возвращении в порт.
Но Петч уже перекрыл подачу пара, стук машин замедлился и наконец совсем прекратился.
- Кидайте уголь! - крикнул он. - Нам потребуется весь пар, какой сумеем получить! - Впервые он выглядел человеком, уверенным в себе и своих силах.
- Я пойду на мостик, - сказал он, - а вы продолжите загрузку топлива. Я дам вам сигнал пустить машины по машинному телеграфу.
Приступив к работе, я почувствовал странную легкость. Я почти не замечал боли в руках. Вернулось чувство уверенности в себе, в победе. Меня переполняла энергия.
Спустя десять минут я вновь пустил машины. Потом еще три минуты ушло на то, чтобы снова поставить судно правым бортом к волне. Но этих трех минут было достаточно, чтобы давление пара в котле сильно упало. Теперь вновь нужно было загрузить топку до отказа.
В 15.30 Петч приказал мне сменить его у штурвала.