* * *
Выстроившиеся у командного блиндажа добровольцы, отобранные сержантом Хохловым, и в самом деле походили друг на друга, как братья. В меру рослые, широкоплечие, а офицерскую выправку не портило даже не подогнанное по фигуре, мешковатое солдатское обмундирование. Но на все это Корнеев обратил внимание гораздо позже. Сейчас он смотрел только на стоявшего в конце шеренги бойца и не верил собственным глазам.
- Андрей?! - спросил неуверенно. - Малышев, ты?
- Так точно, гражданин кап…, виноват, майор.
- Да иди ты в жопу со своими извинениями… - Корнеев шагнул ближе и сграбастал в объятия бывшего заместителя. - Здорова, братуха. Что за бредятина? Ты-то каким макаром здесь очутился?
- Виноват, гражданин майор. Оступился. Теперь, вот, искупаю кровью. Родина оказала мне доверие…
Малышев не ответил на объятия друга и даже как-то чуток отстранился.
- Слышь, Андрюха, ты, чё, особо умным хочешь казаться? - нахмурился Корнеев. - Или тебя еще раз послать?
Льдинки в глазах Малышева немного растаяли, и лишнюю влагу пришлось удалить резким поворотом головы. Аж позвонки хрустнули.
- Товарищи бойцы, - не по-уставному обратился Корнеев к остальным штрафникам, продолжая удерживать Малышева в объятиях. - Обождите чуток. Вот, неожиданно своего боевого друга встретил. Поговорить нам надо. Вольно, можно курить…
Потом схватил своего бывшего заместителя за рукав и оттащил на пару шагов в сторону.
- Рассказывай, что случилось?! Меня ж всего десять дней не было… Уму не постижимо!
- А тебя разве, еще не проинформировали? - немного удивился Малышев.
- Я что, по-твоему, спектакль разыгрываю? Андрей, лучше не зли меня. Дам в морду!
- Не имеешь права, майор… - штрафник оттаял еще немного, но только самую малость. И голос, и взгляд весельчака Андрюхи Малышева, казался безжизненным и пустым. - Расстрелять, это сколько угодно, а бить штрафников - уставом запрещено…
- Да ты пойми, чудак человек, - ткнул его в бок кулаком Корнеев. Вроде не сильно, но чувствительно. - Я еще в расположении роты не был. Из госпиталя прямо к аналитикам. А от Стеклова - сюда. Ну же, не томи? Что произошло?
- Маша погибла…
Слова прозвучали сухо, как пистолетный выстрел, и почти также убийственно.
- Ма… Она же… Я ж ее в тыл… О, Господи… Как это случилось?
- "Вервольф". Снайпер. Прямо в живот…
- С-сука! Он же не мог не видеть, что она беременна. Не понимаю… Зачем снайперу ефрейтор медслужбы?
- Она в моем кителе была.
Корнеев потер пальцами переносицу, как делал только в моменты наибольшего волнения.
- Дай закурить.
Андрей молча протянул товарищу мятую пачку дешевых сигарет и запоздало удивился:
- Ты же не куришь? Или решил отменить свой зарок?
- Что? - словно приходя в сознание, переспросил Корнеев.
- Я говорю, что ты раньше не курил…
- Да, верно… - майор неумело вернул уже вытащенную сигарету в полупустую пачку. Рука его заметно дрожала, и сигарета легла в обойму только с третьей попытки.
- Это ужасно, Андрей…
- Только не говори мне о войне… О том, что на ней гибнут, и что гибнут самые лучшие…
- Зачем, ты и сам все это знаешь. Не первый год воюешь… Но, при чем здесь штрафбат?
- Я пленного застрелил, Коля, - помутнел взглядом Малышев. - Понимаешь, держу в руках ее тело… Еще мягкое, теплое, поднимаю глаза и вижу перед собой фрица… Немецкого офицера. Вот тут мне башню и снесло. Выхватил пистолет и всадил в него всю обойму. А потом еще и конвоиров помял чуток, когда те меня вязать кинулись…
- Что ж Веселовский не вступился? Ведь о тебе и Маше даже командиру фронта было известно. На свадебку не приходил, но поздравление адъютантом передавал.
- Если б генерал не заступился, меня б уже давно шлепнули… Немец какой-то слишком уж важный был. Его в Москву отправлять хотели. Мне особый отдел такую статью шил, что лучше самому застрелиться… - вздохнул Малышев.
- Да, брат… Твоего горя и врагу не пожелаешь. Я даже не знаю, что тебе и сказать.
- А ничего и не говори, Коля. Маши не вернуть, а я уж как-нибудь вывернусь, если пуля не приголубит.
- Ну, тут-то я тебя не брошу. Раз судьба так повернула, не использовать ее злой подарок я не имею права. На кону, Андрей, жизни многих тысяч людей. А то - и больше. Пойдешь со мной?
- Хоть в ад…
- Остановимся, пока, на вражеском тылу…
Корнеев повернулся лицом к курившим штрафникам. Хохлов, заметив это движение, скомандовал:
- Группа, смирно! Гражданин майор…
- Отставить. Товарищи бойцы, прежде чем начать разговор о предстоящем задании, я хочу убедиться в вашей хорошей физической подготовке. Доходяги мне не нужны. Отжимайтесь, кто сколько хочет, но не менее двадцати раз. Всем понятно? Упор лежа принять! К тебе, Андрей это не относится, - остановил Корнеев бывшего заместителя.
- Это почему еще?! - дернул щекой тот. - Никогда в любимчиках не ходил…
- Отставить пререкаться! При чем здесь это. Я просто хорошо тебя знаю, Леший… - назвал он боевого товарища привычным позывным. - Ты же хочешь отомстить за Машу? А я дам тебе эту возможность, даже ценой твоей жизни… Можешь не сомневаться. Обещаю!
- Спасибо, командир. Я больше не сорвусь, не подведу, веришь?
- Не верил бы, так и разговор бы не затевал.
Корнеев повернулся к штрафникам. Все, кроме Хохлова продолжали ритмично отжиматься. Бывшие офицеры и в самом деле находились в отличной физической форме. А так как сержант успел им шепнуть парочку слов о чрезвычайной важности задания и сопутствующие этому возможности, штрафники старались показать будущему командиру все, на что способны.
Сперва Корнеев подумал, что Хохлов вообще не отжимался, но взглянув пристальнее, заметил и сбитое дыхание, и более яркую красноту щек сержанта.
- Выдохлись? - спросил участливо. - Оно и понятно. Доктора все больше за чужим здоровьем следят. А на свое обращают внимание только когда очень уж прижмет.
- Никак нет, гражданин майор. Разрешите доложить, сержант Хохлов поставленную задачу выполнил.
- Не понял?
- Было приказано отжаться: сколько, кому хочется, но не менее двадцати раз. Двадцать раз я отжался, а больше - не имею желания… Прикажете продолжить?
- Зачем вам это, Хохлов? - не удержался от усмешки Корнеев. - Вы же военврач… Да и в штрафбате свое практически отбыли? Не сегодня-завтра, комбат представление подаст… За проявленную сообразительность, хвалю, но и только. Нет и еще раз нет. Боец вы так себе, а хирург, во вражеском тылу, мне без надобности. Легкораненые своим ходом вернутся. Тяжелые - отход товарищам прикроют. Да и врачам, вскоре работы прибавится. Фашисты теперь не просто оборону держать будут, они - жизни свои поганые защищать станут. А загнанная крыса самая опасная.
- Но…
- Все, сержант, возражения не принимаются. Вы свободны, товарищ доктор. Если хотите, могу походатайствовать перед комдивом, о скорейшем пересмотре вашего дела. Хотя, более чем уверен, что это произойдет само собой в самые ближайшие дни.
- Я…
- Благодарю за оказанную помощь, Сергей Фомич. Извините сержант, но дальнейшая информация только для отобранных в дело. Кругом! В расположение шагом марш!
И подождав, пока негодующий Хохлов отошел на некоторое расстояние, скомандовал остальным:
- Прекратить упражнение. Вольно… Что ж, товарищи, я вижу вы все в отличной физической форме. Но, вас восемь, а мне нужны только пятеро. Кто из вас служил в разведке?
Вперед шагнул белобрысый крепыш, с усеянным веснушками лицом.
- Звание, фамилия, последняя должность?
- Старший лейтенант Гусев. Командир взвода полковой разведки.
- Сколько служишь?
- Призыв сорок третьего.
- Награды?
- Орден "Красной Звезды", Орден "Красного Знамени", медаль "За отвагу", медаль "За боевые заслуги".
- За что оказались в штрафбате?
- Не выполнение поставленного задания. Потеря личного состава.
- Здесь, подробнее… И прошу учесть, что мы с капитаном Малышевым в разведке почти с начала войны. Фальшь учуем сразу.
- Да мне перед вами, гражданин майор, финтить ни к чему, не особисты… - пожал плечами Гусев. - Все предельно просто, глупо и обидно. Получил задание. Отправился с группой на передовую. А когда преодолевали нейтралку, немец неожиданно открыл шквальный минометный огонь. Заметил что-то, или просто пристреливался, попробуй теперь угадай. Залпов пять сделал, но нам хватило. Бойцов моих всех насмерть уложили, а меня контузило. Как оклемался, пополз обратно. Что одному за линией фронта делать? А дальше, сами знаете. Особый отдел, трибунал и штрафбат.
- Понятно. Годишься. Становись рядом с Андреем. Звать-то тебя как?
- Иван.
- Позывной, небось, Гусь?
- Так точно.
- Да, с фантазией у начальства, как всегда, не густо. Вопрос к остальным: кто владеет приемами рукопашного боя? Шаг вперед.
Вперед шагнуло сразу пятеро.
Корнеев оглядел последнюю пару штрафников и развел руками.
- Извините, парни, не судьба. В нашем деле одной храбрости мало, надобно еще и умение. Надеюсь, свидимся еще. Кругом! В расположение, шагом марш… - и прибавил, не слишком громко, но отчетливо. - Легкого вам ранения.
Потом повернулся к оставшимся добровольцам.