Он прошел в сарайчик, указанный ему старухой, которая не была посвящена в тайну спрятанного золота. Там он вооружился ведерком и сунул его в ящик, чтобы набрать овса.
Вдруг рука Рене натолкнулась на что-то твердое. Не подавая вида, Рене быстро ощупал попавшийся предмет и благодаря хорошему осязанию, которым отличается всякий опытный хирург, быстро распознал, что здесь находятся мешки с золотом.
"Вот не ждал, что мне выпадет такая удача!" - подумал он и поспешил засыпать овса обеим лошадям, боясь, как бы рейтар не полез тоже за овсом и не нащупал мешков в свою очередь.
Задав корма, он знаком приказал рейтару выйти из сарайчика, а сам наклонился к уху старухи и таинственно шепнул: - У меня поручение к ней.
- А, от него? - ответила старуха. - Ах, если бы вы знали, как эта бедняжка любит его!
"Погоди же ты, чертова ведьма! - подумал Рене. - Даже если бы ты и не мешала мне, я убил бы тебя только за одни эти слова!" Но вслух он сказал: - Где же она?
- Госпожа спит! Ведь вот уже три ночи, как эта несчастная женщина, не смыкая глаз, молилась за него. Наконец усталость взяла свое, и она заснула. Но если вам нужно, я разбужу ее.
- Нет, пусть она спит себе. Вот только не найдется ли у вас вина, добрая женщина, а то мы просто умираем от жажды?
- Как не быть? Я сейчас принесу! - с готовностью сказала старуха и, взяв ключи от погреба, отправилась за вином. Когда она вышла, Рене шепнул рейтару:
- Иди за ней и там… - он многозначительным жестом показал, что старуху надо прикончить. - А как убить ее? - спросил рейтар. - Лучше всего задуши: это делает меньше шума.
Рейтар отправился в погреб, и вскоре оттуда донесся слабый крик, и затем все смолкло. Между тем Рене думал в это время:
"В сущности говоря, было бы безопаснее всего пришибить рейтара и отправить его в погреб за компанию со старухой. Но я надумал другое. Наверное, развратитель несчастной Паолы, этот негодяй Ноэ, еще придет сюда; с помощью рейтара я буду в состоянии задержать его, и на этот раз он уже не уйдет от нас. Заодно поимка Ноэ выдаст с головой также и наваррского короля, которого я тоже ненавижу… Нет, рейтар еще нужен мне, и с ним надо подождать".
Тем временем рейтар вышел из погреба, и Рене, увидев его, спросил: - Ну, что?
- А ничего. Надавил немного на горло - много ли старухе нужно? - пискнула, да и вся недолга! Я сунул ее за бочку… небось не встанет!
Рене достал из кармана кошелек и кинул его рейтару, сказав: - За первую услугу первая плата!
- Служить вашей чести - одно удовольствие! - с восхищением ответил рейтар, пряча кошелек.
- А теперь выслушай хорошенько, что я скажу тебе, - продолжал Рене.
- Я весь внимание, ваша милость!
- Встань здесь под окном!
- Слушаюсь!
- Если кто-нибудь придет и постучится, ты откроешь дверь, но сам изловчишься и схватишь вошедшего сзади. Затем крикни меня, и я помогу связать пойманного тобою.
- О, я один справлюсь, - ответил рейтар. - Силы-то у меня хватит!
- Но если ты услышишь шум борьбы и крики изнутри, то делай вид, будто ничего не слышишь! - Понимаю, ваша честь.
"Ну-с, а теперь к Сарре!" - подумал Рене и поднялся по лестнице в верхний этаж дома.
Там он увидел несколько дверей; осторожно открывая их одну за другой, он наконец попал в ту комнату, где не раздеваясь спала Сарра.
Не спуская воспаленного взора со спящей красавицы, Рене принялся бесшумно снимать с себя доспехи, которые могли только помешать ему в борьбе с женщиной, а затем подошел к кровати и приник страстным поцелуем к бледным устам Сарры.
Она сейчас же проснулась и, увидев перед собой ненавистное лицо Рене, вскочила с отчаянным криком: - Ко мне! Помогите! Помогите!
- Кричите сколько хотите, никто не поможет, - цинично сказал Рене. - Теперь вы в моей власти! - и он кинулся к Сарре, чтобы схватить ее в свои объятья.
Но молодая женщина соскочила с кровати и кинулась к дверям.
Увы! Предусмотрительный Рене догадался запереть их за собой. Тогда она принялась кричать в дверь: - Ко мне, Вильгельм!
- Вильгельма нет! - сказал Рене, подходя к ней. - На этот раз ты в моей власти, и уже никто не вырвет тебя у меня.
Сарра в ужасе кинулась прочь от двери, но Рене сейчас же настиг ее и опять схватил в объятья. Несколько раз она, словно уж, выскальзывала из рук ненавистного ей человека, но пространство было слишком тесно, да и силы стали изменять несчастной. Наконец настал момент, когда Рене крепко держал в своих объятьях обессиленную женщину.
- Я заставлю тебя полюбить меня! - прохрипел он, и взор его налившихся кровью глаз впился в искаженное ужасом лицо Сарры.
Эти слова и взгляд подействовали на нее как удар бича, и, собрав последний остаток сил, она оттолкнула Рене, крикнув: - Никогда! Никогда я не полюблю тебя, негодяй!
Было что-то особенное в тоне ее голоса, что произвело впечатление на Рене; он перестал преследовать ее, остановился и некоторое время молчал, вытирая выступивший на лбу пот. Наконец он сказал:
- Выслушайте меня, мы должны поговорить и объясниться. Не бойтесь!.. Если только вы не откажетесь выслушать меня, то я не возобновлю попыток овладеть вами насильно. Вот видите, я даже отошел в сторону.
Рене действительно отошел в сторону и уселся верхом на скамейку.
Сарра с ужасом ждала, что будет дальше, притаившись в дальнем углу комнаты. Между тем Рене продолжал:
- Я должен повторить, что все мое существо полно непреодолимой любви к вам.
- О! - перебила его Сарра, и в этом простом восклицании, как и в сопровождавшем его жесте, было столько презрения, ненависти, брезгливости, что Рене на миг почувствовал себя сбитым с толку.
Однако эта растерянность продолжалась недолго, и он снова заговорил:
- Я знаю, что моя любовь ненавистна вам, и не пытаюсь побороть вашу антипатию. Но подумайте сами: мы здесь одни, вы - со своей ненавистью и слабостью, я - со своей силой и любовью. Борьба неравна, если только вообще возможна… Ведь вы ненавидите меня, не правда ли? - Я вас просто презираю! - ответила Сарра.
- Ну, презираете, ненавидите - не все ли равно? Но я-то люблю вас!
Сарра встала на колени и, молитвенно сложив руки, произнесла:
- Господи Боже мой! Убей меня на месте, но сделай так, чтобы мне не пришлось долго слышать пакостные речи этого человека! Рене дико расхохотался и сказал:
- Ты делаешь большую ошибку, красавица моя, обращаясь с такой мольбой к Богу. А вдруг Он исполнит твое желание и убьет тебя теперь, как раз в тот момент, когда я хотел поговорить с тобой о любимом человеке, о котором знаю кое-что интересное?
На лице Сарры отразилась такая сложная, такая трогательная игра чувств, что даже Флорентинец-отравитель, этот не знавший жалости человек, почувствовал какой-то слабый укор совести. - Слушай, - сказал он, - хочешь ты спасти его? - Хочу ли я? Боже мой!.. Рене продолжал:
- Ему грозит смертельная опасность - даже больше: неизбежная смерть! - Ему?
- Над ним тяготеет такое обвинение, которого уже достаточно для присуждения к смертной казни. Но его даже не будут судить, потому что парламент может оправдать его; его не пошлют на Гревскую площадь, потому что палач может призадуматься и отказаться выполнить приговор. Нет, его попросту прирежут потихоньку, и это случится в самом непродолжительном времени.
Сарра вскрикнула от ужаса, представляя себе страшную картину смерти Генриха Наваррского.
Однако Рене, не обращая на это внимания, безжалостно продолжал:
- Так слушай же, слушай меня!.. О, я люблю тебя, люблю безумной, бешеной страстью, которая пересиливает во мне все, даже ненависть и желание мести. И я готов пожертвовать своей местью, готов спасти Генриха, если ты согласишься полюбить меня хотя бы на один только день!
- Боже мой, боже мой! - простонала Сарра, закрывая лицо руками.
- Скоро, очень скоро, всего через каких-нибудь двое суток наступит великий день, день беспощадного избиения гугенотов.
- Боже мой! - воскликнула Сарра, объятая смертельным страхом за участь любимого человека.
- Всех их перебьют, - продолжал Рене, - все падут: крестьяне и дворяне, короли и рабочие, все, кто не желает слушать мессу.
- Но это невозможно!.. Король Карл никогда не допустит этого! - Король больше не царствует. - Кто же царствует?
- Королева Екатерина, или - вернее - я! Полюби меня, и я спасу твоего Генриха.
- О, никогда, никогда! - с горьким отчаянием вскрикнула Сарра.
- Значит, ты не хочешь спасти человека, которого любишь? Пойми, все готово, назначены день и час. Через двое суток Париж озарится кровавым пламенем и огласится звуками выстрелов и стонами убиваемых. Все вожди гугенотов погибнут: адмирал Колиньи, герцог Конде и наваррский король. Ну, теперь ты видишь, какая страшная опасность грозит ему!.. Однако стоит тебе только захотеть - и я спасу последнего!
- Рене! - сказала Сарра. - На вашей душе и без того много грехов. Спасите Генриху жизнь, и я отдам все свое состояние, которого вы так домогались, и буду денно и нощно молить Бога за вас.
- Нет! - крикнул Рене, в котором действительно страсть перевешивала в данный момент все остальные чувства. - Я хочу лишь твоей любви. Так говори же, хочешь ли ты, чтобы Генрих Наваррский остался жив? Полюби меня - и я тогда спасу его! - Боже мой, неужели Ты не сжалишься надо мною? - простонала красотка-еврейка.
- Ты делаешь большую ошибку, Сарра, не пользуясь единственным добрым чувством, всколыхнувшимся во мне… О, стоит лишь тебе сказать "я буду твоей", и я клянусь, что спасу Генриха!