Цибела, - знают в каждой школе, -
Была родная мать богов.
Она смирилась поневоле,
Когда осталась без зубов.
Тихонько на печи сидела,
С кулешиком лепешку ела,
Не лезла в Зевсовы дела.
В знак уваженья из корчаги
Сливал ей Зевс остатки браги
Той, что Юнона лишь пила.Брехней недаром докучала
Венера Зевсу много раз:
Такая вышла ей опала,
Что показать нельзя и глаз.
Теперь Цибеле поклонилась
И за услугу посулилась
Купить ей сбитню на алтын.
Лишь просит-молит: "Поищи ты
У Зевса для троян защиты,
Чтоб флота не лишился сын!"Любила сладости старуха,
Как перед сбитнем устоять?
Была к тому же стрекотуха,
Охотница язык чесать.
Едва стащив Цибелу с печи,
Взял Купидон ее на плечи,
В хоромы Зевсовы понес.
Зевес, узрев такую гостью,
Сгреб молча оселедец горстью,
Насупил брови, сморщил нос.С дороги покряхтев маленько,
Цибела кашлять начала,
В подол сморкнулась хорошенько
И дух пять раз перевела.
"Сатурнович, помилосердствуй!
Своей родимой поусердствуй! -
Слезливо шамкала она. -
Бессмертных смертный унижает
И только что не бьет, а лает.
Гора моя посрамлена.Мою ты знаешь гору Иду,
Где лес и с капищем алтарь.
Я из-за них терплю обиду,
Какой не снес бы твой свинарь!
На сруб я продала Троянам
(Твоей молельни прихожанам)
Дубков и сосен - строить флот.
Уста Юпитера велели,
Чтоб эти брусья не истлели,
Переходя из рода в род.Взглянув теперь на Тибра воды,
Ты видишь - корабли горят?
Их палят Турновы уроды
И крепко всех богов костят.
Еще не то тебе подстроят!
Спусти им - власть твою присвоят.
Дадут нам киселя тогда!
Расхитят лес, разроют Иду,
Меня раздавят, словно гниду,
Тебя прогонят навсегда"."Не беспокойтесь, пани матка! -
Зевес с досадою сказал. -
Всех проучу, и будет гладко;
Ваш Турн, анафема, пропал!"
Взглянул, мигнул, махнул рукою
Над Тибром, чудною рекою, -
И врозь поплыли корабли;
Как гуси, в воду окунулись,
В сирен проворно обернулись,
А те и песни завели.Войска рутульские в испуге
Дрожали от таких чудес.
И стон прошел по всей округе.
Мезап дал драла и Галес.
Тут порскнули и рутуляне,
Как от дождя в шатер цыгане.
Обратно повернула рать.
Один лишь Турн совался всюду,
Давая толкованье чуду,
Бегущих силясь перенять:"Ребятушки, мол, не робейте!
То божье знаменье для нас.
Свой страх откиньте и рассейте.
Пришлось сказать Энею - пас!
Чего мы с вами не спалили,
То боги сами потопили.
Теперь троянцы в западне.
Живьем их в землю втопчем, вдавим,
Всех разом на тот свет отправим.
То воля божья, верьте мне!"Но велики у страха очи.
Спасался каждый, кто как мог,
И возвращаться не охочи,
Летели все, не чуя ног.
На поле Турн один маячит,
А войско врассыпную скачет.
Пан Турн огрел коня хлыстом
И шапку на глаза насунул,
Во все лопатки в лагерь дунул,
Конек лишь завертел хвостом.Глядеть на бегство пана Тура
Троянцам было по нутру;
Дивились оборотням бурно
И толковали всё к добру.
Ума, однако, не теряли
И Турну зря не доверяли:
С врагом воюешь - не плошай!
Он побежал - ты не гоняйся,
Он струсил -ты остерегайся.
Разок скиксуешь и - прощай!Двойную стражу выставляют
На башнях для ночной поры
И фонари уж заправляют,
Чтоб их повесить на шнуры.
Вдоль вала ходят караулы.
Всё стихло. Улеглись рутулы.
Лишь кое-где блестит огонь.
Как видно, в Турновом обозе
Не помышляли об угрозе.
Храпеть оставим этих сонь!На страже возле главной башни
Стояли Низ и Эвриал.
Не сыщешь удальцов беcстрашней!
Их черт веревочкой связал.
Хоть были крови не троянской, -
Иной какой-то, басурманской, -
Но знали службу казаки.
Молодцеваты, крепки, ловки,
Пошли к Энею по вербовке;
Водили дружбу земляки."Забраться бы сейчас к рутулам! -
Так Эвриалу Низ шепнул. -
Хоть перережь их всех огулом -
Никто б ногой не шевельнул!
Храпят, как видно, с перепою.
К ним тайной подкрадусь тропою,
Энею доблесть покажу.
Покруче заварю я кашу,
Разинь хранящих ошарашу,
На нож я сотню посажу!""Как! Ты - один? Меня оставишь? -
Спросил у Низа Эвриал. -
Сначала ты меня удавишь,
Чтоб я от земляка отстал!
С тобой не расставался сроду -
С тобой пойду в огонь и воду!
Не побоюсь и смертных мук.
Трусливый - дружбы не достоин!
Мне говорил: "Умри как воин!" -
Покойный батька мой, сердюк"."Потыкай пальцем в лоб сначала!
Oт рыцарства с ума не спять! -
Прикрикнул Низ на Эвриала. -
Есть у тебя старуха мать!
Ей, бедной, немощной и хворой,
Не сын ли должен быть опорой?
Ты для нее обязан жить!
Легко ль ей будет без приюта,
Под гнетом лет и скорби лютой,
Скитаясь в людях, слезы лить!Вот я, к примеру, сиротина.
Расту, что во поле горох,
Такая у меня судьбина:
Эней - отец, а матерь - бог.
Хоть пригожусь чужой отчизне.
А если б я лишился жизни -
Кому от этого печаль?
Тебя убьют - родимой горе.
Сойдет она в могилу вскоре.
Ужель тебе ее не жаль?""Разумно, Низ, ты рассуждаешь,
А все-таки не прав кругом!
Меня в одном ты убеждаешь,
Умалчиваешь о другом.
Где общее добро в упадке -
Отца и мать покинь для схватки!
Ты долг обязан исполнять.
Энею дали мы присягу,
И за нею костьми я лягу!
Над этим разве властна мать?"Низ увидал, что спор напрасен.
Обнявшись крепко с земляком,
Он тут же вымолвил: "Согласен!"
И в ратушу пошли молчком.
В палату, где со старшиною,
Готовясь к завтрашнему бою,
Сидел Энеев сын Иул,
Явились пареньки честные,
Врата покинув крепостные,
Когда сменился караул."Стояли под одной из башен
Мы с Эвриалом на часах.
У недругов огонь погашен.
Спокойно спят они впотьмах.
Мы можем по тропе укромной
Прокрасться в лагерь ночью темной,
Насквозь пройти рутульский стан
И срочно донести Энею,
Что злобный Турн с ордой своею
Суется в крепость, как шайтан.Пускай дозволит нам громада!
Мы дернем - счастья попытать.
Пока не встало солнце, надо
Энея-князя повидать".
- "В столь смутное для Трои время
Полно отваги наше племя!" -
Раздался одобренья гул.
И все троянцы, без изъятья,
Раскрыли смельчакам объятья.
Братину им поднес Иул.Как сын Энея и наследник,
Похвальную сказал он речь
И Низу подарил "победник"
(Так величал Иул свой меч).
Дня дорогого Эвриала
Не пожалел того кинжала,
Что у вдовы стащил отец.
Чины сулил им за услугу,
Обоим обещал по плугу,
Земли под пашню и овец.Был Эвриал дружка моложе:
Ему двадцатый шел годок;
Не ус темнел на белой коже,
А первый мягонький пушок.
Но воин был - храбрей не надо,
Силач и рыцарского склада.
А прослезился наш казак:
Ведь он с родимой разлучался,
Шел умирать и не прощался.
Он, сердцу покорясь, размяк."Иул Энеевич! Не дайте
Загинуть матушке моей.
В нужде, в несчастье помогайте,
Заместо сына будьте ей.
Вы маменьку любили тоже.
Я у своей -одна надежа! -
Промолвил нежный Эвриал. -
Вверяю вам покой мамашин!
Мне смертный бой теперь не страшен.
Умру за вас, как обещал!"Иул в ответ: "Напрасно тужишь!
Твой труд, поверь, не пропадет.
Ты, Эвриал, нам честно служишь,
Не зря кладешь за нас живот.
Считай меня роднее брата!
Старушку сберегу я свято.
Довольствие назначу ей,
Паек, одёжу и квартиру;
Пшена, муки, яиц и сыру
В избытке - до скончанья дней!"Давайте-ка с отважной парой
Отправимся в рутульский стан!
Зашел за тучи месяц ярый,
И на равнину пал туман.
Порой полночной всем рутулам -
И сотникам и есаулам -
Уснуть сивуха помогла.
Себя заботой не тревожа,
Вблизи костров потухших лежа,
Беспечные не ждали зла.Там часовые на мушкетах
Валялись, будто напоказ.
Храпели пьяные в пикетах.
Встречая свой последний час.
И, стражу сняв передовую,
Пошли друзья наудалую.
"Из рутулян повыбью блох! -
Промолвил Низ. - Управлюсь духом,
А ты к земле приникни ухом,
Чтоб не застигли нас врасплох".Сперва Рамента он проведал,
Башку отсек в один момент,
Составить завещанья не дал;
К чертям навек пошел Рамент.
Кто сколько проживет на свете,
Он по руке гадал, - заметьте, -
Не мысля о конце таком.
Мы часто ворожим, пророчим, -
Да только не себе, а прочим, -
К цыганкам бегая тайком.На Рема и его героев
Обрушился отважный Низ.
Передушил он ложкомоев
И прихлебателей-подлиз,
А их начальника, облома,
Притиснул, как Фому Ерема;
Затем, подняв дареный меч,
Схватил за бороду густую
Он супостата и пустую
Макитру отделил от плеч.Серран в сорочке, без кафтана,
Покушав досыта, уснул.
Низ ворвался в шатер Серрана,
Мечом по пузу полоснул.
И вслед за этим, словно в ступе,
Зад сплющил с головою вкупе.
Из мужа получился рак:
Торчала голова конфузно
Меж ног, и поднималось гузно.
Картинно умирал бедняк!