Колбас десятка три - Латину,
Лавинии к Пегру - коржей,
В семь дней Амате по алтыну,
Три фунта воску для свечей,
Две сотни фитилей давала,
И кисеи на покрывало,
И пряжи три мотка в платеж.
Латин на няньке наживался,
Зато за няньку заступался.
За няньку был готов на нож!Жил беленький у няньки песик,
Свою хозяйку забавлял.
Не то чтоб из дворняг, - из мосек!
Носил поноску, танцевал
И госпоже своей от скуки
Лизал частенько ноги, руки.
Царице он казался мил.
Смеясь и веселясь душевно,
Играла с мопсиком царевна,
А царь всегда его кормил.В рога троянцы затрубили
И на прогалину скорей
Со своры гончих псов спустили.
Защелкали бичи псарей.
Ревя, повизгивая, лая,
Неслась неистовая стая.
Тут мопсик выскочил за дверь,
На голос гончих отозвался,
Чихнул, завыл и к ним помчался.
Стремянный думал - это зверь.Спустив борзых, собакам гикнул:
"Ату его!" - что было сил,
А мопсик наш к земле приникнул,
Дрожа, дыханье затаил.
К нему борзые подоспели,
Рванули мопсика и - съели.
Остались от него клочки.
У няньки -посудите сами -
Глазищи вспучились шарами
И с носа съехали очки.Сперва остервенилась бурно,
Осатанела и орет.
Затем хрычовке стало дурно,
Ее прошиб холодный пот.
Ну биться, ну трястись в припадке,
В истерике и в лихорадке.
Совали под нос ей камедь,
Салфеткой пуп ей согревали,
Ромашковый клистир вливали,
Не допустили помереть.Как только память к ней вернулась -
Давай весь мир костить и клясть.
И сразу челядь к ней метнулась -
Ее ругни послушать всласть.
Схватила нянька головешку -
Троянцам сунуть под застрешку! -
И дернула через бурьян -
Сжечь курени, убить Энея,
Головореза, лиходея,
И всех троянских басурман.За нею повалила челядь.
Кухарка - сковородник хвать!
Лакей тарелками стал целить,
А прачка рубелем махать.
С цепом гуменщик лезет в драку,
За ним коровница в атаку
Бежит, подойник прихватив.
А косари с гребцами смело
Пустили косы, грабли в дело,
И каждый был в бою ретив.Нo у троянскою народу
За грош алтына не проси.
Не трожь Энееву породу,
А т ронул - ноги уноси!
Упорного троянцы нрава,
Их разве устрашит расправа?
Они любому нос утрут.
И, с нянькиным схватившись войском,
Они в сражении геройском
Его к стене приперли тут.Но в самое лихое время,
Пока лилась их кровь, пока
Троянцев и латинцев племя
Врагов пихало под бока,
Примчался скороход к Латину
С письмом, завернутым в холстину.
Весть о войне принес гонец:
Не в пир царя зовет, напиться,
А в поле выкликает биться
Князь Турн, великий удалец."Латин, ты поступаешь дурно!
Не сам ли слово мне давал?
Теперь навеки дружбу с Турном
Ты столь бесчестно разорвал!
Ты слово царское ломаешь,
Кусок у Турна отнимаешь,
Суешь его Энею в рот.
Со мной побьешься на кулачках,
Домой вернешься на карачках,
Иль вовсе лунь тебя сожрет!"Не так вспылит помещик чванный,
Когда пан возный иск вчинит;
Поживы не найдя желанной,
Голодный вор не так сердит, -
Как наш Латин тут распалился;
Так на гонца он рассердился,
Что губы искусал со зла,
Великой яростью пылая
И гнев свой царственный желая
Излить на Турнова посла.В окошко глянув ненароком,
Латин пришел в великий страх:
Шумел народ пред царским оком
На улицах и площадях,
Толпа латинцев так и перла,
Швыряли шапки, драли горло
И лезли с криками вперед:
"Война! Война против троянцев!
Мы всех Энеевых поганцев
Побьем, искореним их род!"Царю чужда была отвага.
Рубиться не любил он - страсть!
От слова "смерть" Латин, бедняга,
Готов был замертво упасть.
Имел он стычки лишь в кровати,
Когда не угождал Амате.
В ту пору он уже был сед,
Держался тихо и несмело,
В чужое не мешался дело,
Как всякий дряхлый старый дед.Латин ни сердцем, ни душою
Не пожелал войны никак.
Запасшись мудростью большою,
Чтоб не попасть ему впросак,
Созвал к себе панов вельможных,
Чиновных, старых, осторожных,
Чье слово часто слушал сам.
Уславши с глаз долой Амату,
Их всех завел к себе в палату
И речь сказал он старшинам:"С угару вы или с похмелья?
Вас черт ли за душу щипнул?
Иль напились дурного зелья?
Иль ум за разум завернул?
Кто вбил в башки вам дурь такую?
Я лить не стану кровь людскую.
Когда я тешился войной?
Разбойник ли с большой дороги
Иль хищник я четвероногий?
Мне ненавистен всякий бой!Вдобавок был бы я глупенек,
Когда бы воевать полез
Без войска, без харчей, без денег.
Мозги вам затуманил бес!
Кто будет наш провиантмейстер,
Кому доверю я казну?
Никто из вас не хочет биться,
Все только думают нажиться,
Как следует набить мошну.И царское скажу я слово:
Коли зудят у вас бока,
Иль ребра, иль спина - чужого
Зачем просить вам кулака?
Я крепко почешу вам спину
И, если надобно, дубину
Готов на ребрах сокрушить.
Я послужить вам рад кнутами,
И розгами, и батогами,
Чтоб жар военный потушить!Бросайте глупое гусарство
И расходитесь по домам,
Паны, вельможное боярство!
А про войну - приказ мой вам! -
Оставьте помыслы и речи.
Толкуйте, не слезая с печи,
Чего бы, мол, поесть, попить…
Кто о войне проговорится,
Кому во сне она приснится,
Того пошлю куниц ловить!"Сказав сие, махнул рукою,
Напыжась грозно, вышел вон
Надменной поступью такою,
Что всякий был ошеломлен.
Остались в дураках вельможи,
У них повытянулись рожи,
Никто и жизни был не рад.
Рысцою в ратушу бедняги
Метнулись после передряги,
Когда уж наступил закат.Совет они держали долгий,
До хрипоты кричали тут;
Шли про царя Латина толки, -
Что, дескать, на нею плюют,
Его угроз ни в грош не ставят
И всё равно войну объявят,
Что рекрут набирать пора.
При этом из казны Латина
Просить не станут ни алтына,
А только у бояр. Ура!Итак, латынь зашевелилась,
Троян задумала побить…
Откуда ухарство явилось,
Отколь взялась такая прыть?
Царя ослушалось боярство,
Вельможи взбунтовали царство.
Вельможи! Лихо будет вам.
Пропали головы и души!
Обрежут всем носы и уши
И предадут вас палачам.О муза, - панночке парнасской
Твержу, - спустись ко мне на час!
Утешь меня своею лаской
И опиши не без прикрас
Латынь в разгар военных сборов:
И рекрутов, и волонтеров,
Порядок войсковой и лад,
Оружие, мундиры, сбрую.
Мне сказку расскажи такую,
Где слово каждое впопад.Бояре на листе бумаги
Черкнули живо манифест,
Чтоб войско собралось под стяги
Из разных округов и мест;
Чтоб головы при этом брили,
Но чтоб у всех чуприны были
И чтоб торчал с пол-локтя ус;
Чтоб котелок и меть и ложку,
Пшена, мучицы понемножку,
Да сухари, да сала кус.На сотни, на полки разбили
Всё войско; для таких причин
Пернач полковникам вручили,
А сотникам - патент на чин.
По городам полки назвали;
По шапкам их распознавали.
В ранжир построили вояк,
Одели в синие жупаны
И белые полукафтаны -
Чтоб был казак, а не вахлак.Определили на квартиры,
По сотням расписали рать
И, нарядив людей в мундиры,
Пошли присягу принимать.
Верхами сотники финтили,
Свой ус хорунжие крутили,
И нюхал есаул табак.
Ог новых шапок и жупанов
Смесь раздувала атаманов
И всех урядников, служак.У нас в гетманщине, бывало,
Свои обычаи велись.
Равняясь, войско застывало
Без всяких "стой, не шевелись!".
Казацкий полк любой заправский -
Лубенский, Гадячский, Полтавский -
Все в шапках, словно мак, цветут.
Нагрянут с копьями стальными,
Ударят сотнями лихими -
И подчистую все метут.Здесь были также горлодеры,
Головорезы, храбрецы, -
Не рекруты, а волонтеры,
Как запорожцы-удальцы.
Конечно, регулярно ратью
Не назовешь такую братью,
Зато сердиты воевать:
Украдут и живьем облупят,
Пред сотней пушек не отступят,
Коль "языка" велишь достать.На склад приволокли подарки
Латинцы для своих дружин:
Мушкеты, пики, янычарки,
Винтовки, ружья без пружин:
Горой лежали самопалы,
В углу - фузей запас немалый,
Пищалей и пороховниц.
Там были страшные мортиры:
Тряслись от выстрелов квартиры,
И пушкари валились ниц.Из ульев, буков и кадушек
Спешили мушки сколотить,
А причиндалы к ним - из вьюшек,
Сновалок, донцев смастерить.
Нужде не писаны законы:
И водовозки, и фургоны,
Колеса, грабли, помело,
Песты, мочальные мазилки
И погребальные носилки -
В приказ пушкарский всё пошло!Хоть рады были, хоть не рады,
А про военный обиход
Пришлось готовить впрок снаряды, -
Так много, просто дрожь берет!
Из глины ядер налепили,
Для пуль - галушек насушили,
Солили сливы - на картечь.
В щиты корыта превращали,
Из бочек днища вышибали,
Прилаживали их у плеч.