* * *
Одиссей поднял голову, когда Пенелопа приблизилась к возвышению, и его беседа с Агамемноном и Диомедом прервалась. Он едва ли мог оторвать от нее взгляд. Девушка уверенно пробиралась среди мужчин, а царевич был очарован красотой ее движений и идеальной симметрией спокойного лица. Он подумал, что если это и есть Елена, то стоило проделать все путешествие только для того, чтобы взглянуть на нее.
Когда Пенелопа добралась до возвышения, Одиссей встал и быстро расправил складки на своей не самой новой одежде.
- Тиндарей, репутация твоей дочери вполне заслужена, - сказал он и низко поклонился, однако был не в силах оторвать взгляда от умного и красивого лица девушки. - Неудивительно, что лучшие мужчины Греции собираются в Спарте.
Пенелопа уперла кулачки на бедра, склонила голову и нахмурилась, сдвинув ровные брови.
- К счастью, ум не является обязательным требованием для лучших людей Греции. Как хорошо, не правда ли? - спросила она, а затем, отмахнувшись от последнего претендента на руку Елены, повернулась к Тиндарею. - Дядя, твоя царица просит себя извинить. Она поручила мне сообщить тебе, что Елена вскоре появится здесь.
Царь кивнул.
- Снова не может найти нужное платье?
- Вероятно, у нее их слишком много, дядя, - ответила Пенелопа. - Но думаю, что выбранное ею платье подчеркивает ее лучшие черты.
- Отлично! Именно это хотят видеть мои гости.
- Может статься, ты не будешь так радоваться, когда она появится, - хитро улыбнулась Пенелопа. - Но все будет показано.
Она склонила голову и повернулась, что уйти.
- Пенелопа! - сурово сказал Икарий. - Я воспитывал тебя не для того, чтобы ты грубила незнакомцам. Возможно, в дальнейшем ты будешь менее резкой при обращении к царевичу Одиссею.
Так и не поворачиваясь, девушка сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
- Простите, господин, - сказала она, хотя было не совсем ясно, перед кем она извиняется. Затем дочь Икария посмотрела снизу вверх на Одиссея и искренне добавила:
- Надеюсь, что вы не обиделись.
Одиссей все еще страдал от унижения, а страдания еще усиливались оттого, что эта женщина его привлекала.
- Потребуется несколько большее, чем твой слабый ум для того, чтобы меня оскорбить, - ответил он.
Пенелопа гневно посмотрела на него, развернулась и удалилась в толпу празднующих.
- Ты рассказывал про царя Приама, - напомнил Одиссей Агамемнону, но продолжал следить глазами за дочерью Икария в толпе рабов и воинов.
Агамемнон, который тоже смотрел на Пенелопу, кивнул и приложил палец к губам.
- Я уже вижу, что у нас одинаковые взгляды, Одиссей, поэтому доверюсь тебе. Но это новости не для всех ушей. Пока…
Вместе с Диомедом они тихими голосами объяснили Одиссею, что Троя требует дани со всех купцов, проплывающих по Эгейскому морю. А это - не только оскорбление всем грекам, но и угроза удушения торговли, от которой зависят и благодаря которой процветают греческие государства.
Одиссей осушил кубок.
- Так что вы предлагаете?
- Все, что необходимо для поддержания здесь мира, - скапал Диомед. - Мы обдумываем объединенный набег на Илион, землю вокруг Трои, чтобы разграбить пару городов-союзников Приама. Нужно что-то, что даст греческим государствам общую цель. Но необходимо, чтобы все греческие цари выступали на нашей стороне. Ведь иначе кто поведет их армии через Эгейское море, если дома все еще остаются враги? Эта встреча - идеальный шанс провести военный совет.
- Я всей душой за союз греческих государств, - заявил Одиссей. - Особенно, если это поможет сохранить мир между нами всеми. Но осуществление такой мысли на практике - совсем другое дело.
Остальные его больше не слушали. Вместо этого они смотрели мимо него на открытые порталы большого зала, где внезапно воцарилась тишина. Одиссей повернулся.
У входа стояли две женщины. Одна была высокой и стройной, с длинными черными волосами. На ее висках появилась седина, а несколько морщинок в уголках глаз указывали на возраст. Все собравшиеся воины смотрели бы на нее, привлеченные красотой властной и сильной женщины, если бы не ее молодая спутница.
Пришла Елена Спартанская.
Глава 17
Дочери Лакедемона
Когда Елена оказалась перед собравшимися воинами, в зале воцарилась тишина, накатывая на него, словно волной. Слова застыли на устах, рук с кубками вина замерли на пути ко рту. Создавалось впечатление, будто вошла сама Медуза и одним взглядом обратила их всех в камни.
Она была высокой, обладала длинными черными волосами и белой кожей, на которую, как казалось, никогда на падали лучи солнца. Глаза напоминали обжигающий лед. Когда Елена оглядывала заполненный зал, ее очи будто бы распространяли холодный огонь по венам каждого мужчины. Эперит понял, что Пейсандр был прав - нет слов, которыми можно о ней рассказать.
Елена напоминала гору, которую человек видит издалека и на которую хочет подняться, чтобы сказать себе, что он лучше горы. Но у этой девушки не имелось недостатков, на которых можно было бы найти точку опоры. Не имелось ни изъянов, ни порока, который могли бы использовать зрители в большом зале, чтобы принизить ее до собственного уровня. Она парила над каждым воином, каждым царевичем, каждым царем, пока всех их не охватила страсть. Все понимали, что потерпели поражение от внешности женщины.
Но даже если ее красота глубоко врезалась в их души, у нее имелось и другое оружие, которое атаковало собравшихся. Хотя она была лишь девушка семнадцати лет, Елена уже в полной мере стала женственной, обладая безжалостностью и уверенностью, чтобы это демонстрировать. Она пришла в большой зал босиком, одетая лишь в белое платье из тончайшей ткани, которое почти не скрывало обнаженного тела под ним. Ни один мужчина в помещении не сомневался в том, что она способна предложить тому, кого выберет своим мужем.
Эперит был человеком чести, и разум подсказывал ему, что лучший мужчина станет думать об ее идеальном лице, а не об идеальном теле. Но и он оказался рабом своей животной природы. Одно присутствие Елены превращало каждого мужчину в зале в свинью, невзирая на его высокие идеалы и кодекс чести, позволяло им кормиться из корыта основного инстинкта, что, видимо, изначально было присуще их натуре. Юноше было стыдно, но он не мог отвести глаз.
Затем старшая из женщин набросила плащ на плечи Елены и сняла с собравшихся воинов чары, наложенные юной красавицей. Мужчины смогли смотреть друг на друга и переговариваться приглушенными голосами. В пересохшее горло заливалось вино, люди снова двигались, в большом зале слышались шумы.
Но знатные претенденты на руку Елены, приехавшие за ней, продолжали сидеть молча и завороженно, пока Елена приближалась к возвышению, где находился ее отчим. За ней следовала старшая женщина, словно учительница, представляющая свою лучшую ученицу.
- Знаешь, ее не интересует ни один из них…
Гиртий сел рядом с Эперитом и передал тарелку с хлебом и мясом.
- Что ты имеешь в виду? - спросил юноша, накладывая себе немного того и другого.
Воин с Родоса положил себе еды и запил мясо вином, которое разбрызгалось и по его бороде.
- Сегодня утром я разговаривал с одной из рабынь Елены и спросил у нее, что ее хозяйка думает о царевиче Тлеполеме. Мне потребовалось на нее немного надавить, но девушка оказалась глупенькой, и я услышал то, что хотел. Она сообщила, что Елену не интересует ни Тлеполем, ни кто-то другой из женихов. Она считает, что ее отец и царь Агамемнон выберут для нее мужа, поэтому планирует сбежать!
Услышав это предположение, Эперит рассмеялся.
- Неужели она на самом деле думает, что может просто выскользнуть в ночь? Да ее отправится искать каждый мужчина в Спарте, а с такой внешностью Елену будет несложно найти. Кроме того, ей следует радоваться - она же получит в мужья одного из лучших людей Греции!
- Однако она не радуется, - заверил его Гиртий. - Ей очень не хочется становиться частью политических игр Агамемнона, да и Тиндарея она не особо любит. Елена считает своим настоящим отцом Зевса, поэтому желания и приказы царя для нее ничего не значат. Служанка говорит, что Елена готова сбежать даже с простым воином, просто назло Тиндарею. Можешь такое представить? С простолюдином!
Эперит посмотрел на высокую царевну, которая гордо стояла среди знатных господ, спустившихся с возвышения, чтобы ее встретить. Сопровождавшая ее женщина (Эперит предположил, что это Леда) присоединилась к Тиндарею и одобрительно смотрела на дочь. А та казалась белой свечой среди стаи мотыльков. Понимает ли кто-нибудь из них, что она просто смеется над их знаками внимания?
Внезапно в голову Эперита пришла безумная мысль, и он представил, как они с Еленой сбегают темной ночью по перевалам горной цепи Тайгет к свободе. Ее идеальное лицо и божественное тело, которые ему довелось увидеть, возбуждали. Сама невероятная мысль вызывала сильнейшие эмоции. Но столь же быстро эта фантастическая идея и исчезла. Его дед много раз в прошлом говорил ему, что самые серьезные враги воина - это смерть и женщины. А слова оракула оказались еще более важным предупреждением: "Герою следует опасаться любви. Если она затуманит его желания, он упадет в пропасть".