- Тебя бы, разумного, туда, - рассердился. Носков. - Зимой день-то здесь маленький, три часа, а работы уйма. Как ни строй, до самой весны не закончишь. Электростанцию строили все. Через двадцать дней она уже ток дала. На крыше поставили прожекторы, и на берегу стало, хоть иголки подбирай. Потом строили днем и ночью. К Новому году не только дома, даже клуб успели построить.
Юсуп покачал головой:
- Однако, красиво у них получилось…
- Да, мудро решили задачу, - признал свою неправоту и Алферов. - Как-то все просто и умно, а в голову сразу не пришло.
- Смотря какая голова на плечах, - съязвил Носков.
- Ну, твоей уж не позавидую, - огрызнулся Сергей.
Шлюпка ткнулась в песок, и Сергею, сидящему впереди, пришлось прыгать первому. Дальше пошли, разбившись на мелкие группы. Геннадий остался с Носковым вдвоем. После такого рассказа ему хотелось пройти по поселку, полюбоваться каждым домиком, однако Носков повел его прежде на дамбу.
- Я там работал когда-то, - объяснил он свое намерение. - Уголь грузили. Хочу посмотреть, так ли все, как раньше было.
Дамба далеко тянулась вдоль берега, сплошь заваленная углем. Между гор угля в узеньких траншеях стояли транспортеры. У стен дамбы причаливались сразу несколько барж. Их ставили так, что свисающие с дамбы транспортеры оказывались прямо над открытыми люками. Включали транспортеры, и в люк низвергался шумливый поток угля.
- А мы тогда в мешочках грузили на тачки, - с сожалением сказал Носков. - Тяжело и муторно.
Маленький электровозик притащил на дамбу целую вереницу вагонеток. Их быстро опорожнили, и электровоз торопливо потащил состав обратно. Геннадий проводил его взглядом.
- Куда он?
- В шахту, - ответил Носков.
- А где она?
Кругом не было никаких признаков шахты. Сразу за дамбой поднималась в небо крутая, вся в каменистых осыпях гора. На. ее вершину надо смотреть, придерживая шапку.
- Как же его туда поднимают? - озадаченно спросил Геннадий.
- Мальчишка ты. Что ль, догадки нет?
Геннадий обиделся. Он действительно еще ничего не понял.
Песков потянул его немного в сторону, чтобы уголь не мешал им видеть подножие горы.
Электровоз уже ткнулся в гору и исчез в ней, за ним скрылся и весь состав.
- Он прямо в гору, - пояснил Носков, хотя в этом и не было необходимости: Серов и сам успел разобраться.
У устья шахты теперь только клубился белый парок.
- Почему здесь туман такой?
Носков рассмеялся наивности вопроса Геннадия. Но ни этот раз не стал его упрекать. Ему нравилось показывать свою осведомленность, и он готовно пояснил:
- Шахта в вечную мерзлоту уходит. Оттуда по штольне холодный воздух идет. А здесь, сам видишь, жара какая. Вот горячий воздух, сталкиваясь с холодным, и образует туман. Вроде как если зимой дверь во двор открыть.
II
На следующее утро с береговой станции принесли радиограмму. Посыльный поднялся к капитану, а Геннадий спросил Сергея Алферова:
- А наш радист загорает или испортилось что?
- Почему ты решил?
- Береговые за него отдуваются.
- В порту судовые рации не работают. Закон такой.
Капитан собрал команду и объявил содержание радиограммы. Из управления приказывали поторопиться с погрузкой и через два дня выйти в Северный порт. Отжимные ветры начались на неделю раньше и угнали Л ад, Выход в море свободен. Там много работы, и, что-бы с ней справиться, надо спешить.
В заливе Чернорецка стало еще оживленнее. По приказу капитана часть команды готовилась поехать на дамбу помогать в погрузке. Геннадий пошел в каюту, чтобы надеть рабочий костюм. По пути его перехватил боцман.
- Ты куда?
- Переодеться. На дамбу поеду, Иван Демидович.
- Не надо. Тебе другое поручение. Вот… Боцман передал Серову счет.
- Старший помощник вчера купил в рудничном совхозе бычка. На "Полярный" доставить надо.
- Как, я один?
- Поедете вместе с Носковым.
- Так вы ему передайте счет. Я же ничего не знаю. А он тут уже бывал.
У Ивана Демидовича по лицу пробежала тень смущения. Он немного помялся, но согласился.
- Ладно, отдай счет Носкову. Только ты за ним там приглядывай. Он часто срывается.
"Наверно, на язык не сдержан, на берегу может поссориться", - подумал Геннадий и решил, что сумеет уберечь товарища от такого срыва.
В поселке Носков замедлил шаги у магазина и, будто что-то вспомнив, сказал:
- Подожди-ка, я сейчас.
Ждать действительно пришлось недолго. Он вышел, нахмурив брови, и Серов решил, что его приятель не нашел в магазине того, что ему было нужно.
Вышли за поселок. Дальше, к сельскохозяйственному участку рудника, вела узкая проселочная дорога. Она больше шла под старыми высокими лиственницами, и на ней лежала прохладная тень.
На половине пути Носков увел Серова в сторону от дороги и, выбрав место посветлее, сел.
- Немного отдохнем, чуть-чуть. Геннадий последовал его примеру.
Рука Носкова нырнула в карман, и оттуда показалось горлышко бутылки.
На солнечной полянке Серову сразу стало холодно. Его ведь предупреждали: на корабле нельзя пить. За это могут списать на берег. Так вот что означали слова боцмана о Носкове: "Ты приглядывай за ним, он часто срывается".
- Что, растерялся? - отлично поняв состояние молодого матроса, спросил Носков.
Хитро подмигнув Серову, он выхватил из кармана бутылку и повернул к нему этикеткой.
- Уксус, - громко прочитал ошеломленный Геннадий.
- Правильно. Это не то, что ты думал.
- Зачем это вам?
- Для дела. Давай фуражку.
Без возражений, совсем не понимая, для чего делает, Гена подал Носкову фуражку и пододвинулся ближе.
В руках у Носкова появилась маленькая черная тряпочка. Он густо смочил ее в уксусе и начал протирать на фуражке Серова краба с голубым флажком - эмблему моряков Севера.
Яркая, свежая позолота краба на глазах у Геннадия стала быстро тускнеть, и он потянулся руками, чтобы спасти фуражку.
Но дело уже было сделано, и Носков сам вернул ее хозяину. Потом он, не говоря ни слова, то же самое сделал и со своей.
- Ты не огорчайся, это для пользы.
- Какая же польза из нового старое делать? - чуть не плача сказал Геннадий.
Красивый золотистый краб, которым он очень гордился, совсем потерял свой блеск, будто его только что подобрали в складе брошенных вещей и, не отряхнув от пыли, прикололи на фуражку.
- Старому на море всегда цена выше, - поучительно сказал Носков и с силой швырнул уже ненужную теперь бутылку в кусты. - Там не любят салажат-молокососов: раз на тебе все новое, значит, и сам ты первый раз на палубе. А у кого краб тусклый, того сразу замечают, хоть и не знакомы. И уважение тебе тогда и дружба старых моряков.
Геннадий стал успокаиваться. Ему казалось, что слова Носкова открыли перёд ним в мире моряков новую широкую дверь. Правда, эта дверь была с черного хода. Полученное таким образом уважение старых моряков, конечно, будет незаслуженным. Но все же он признал, что ходить с потускневшим крабом на фуражке, конечно же, почетнее, чем с новым.
Носков понял, что на этот раз победил Серова. Снова хитро подмигнул ему и быстро извлек из кармана вторую бутылку, уже с белой головкой.
Теперь это не вызвало у Геннадия прежней тревоги, будто вся она была израсходована в первый раз. Он только озадаченно покачал головой и, не найдя слов осуждения, спросил:
- А чем закусим?
- А мы рукавчиками, - засмеялся Носков, шутя провел у губ рукавом фланельки и демонстративно понюхал его, как нюхают пьяницы корочку хлеба.
- А впрочем, рукавчик - это присказка. А сказка вот в чем… - И Носков извлек из кармана сверток, в котором были колбаса и хлеб.
- Всегда закусывай колбаской. В ней есть чесночок, а у чесночка приятный запах. Винный дух при нем слабеет.
Пили прямо из бутылки. Носков тянул долго, закрыв глаза от удовольствия. Серов хватил один глоток и вернул бутылку. Зато при закуске они поменялись ролями. Носков отрезал маленький кусочек колбасы и долго жевал его, смакуя. Геннадий же закусывал плотно, помня, что запах колбасы с чесноком отобьет запах вина.
Повторили еще раз. Геннадий выпил тоже немного, но и второй раз хорошо закусил.
В бутылке еще осталось немного вина, однако Носков не стал пить, а вылил его прямо на землю.
- Тебе, наверно, говорили про меня, как про пьяницу, а я вот ее на землю вылил, не пожалел, - сказал он с горькой досадой.
- Нет, еще никто не говорил, - отозвался, хмелея, Серов.
- Ну, еще скажут. Носков закладывает… Носков срывается… А того не поймут, что пить ее матросу надо. Вот ты, к примеру, попадешь потом в торговый флот. За границу ходить будешь. В чужих портах пригласят тебя иностранные моряки выпить. А делают это они неспроста. Может, шпион среди них, и надо им что-нибудь выпытать у тебя. Если ты к вину непривычен, - беда. Сразу язык, как лыко, и начинает болтать. Пьяный любую тайну сболтнешь. А если ты себя раньше как следует проспиртовал, им тебя не свалить. Они сопьются, а ты трезв. Значит, что?.. Тренировка нужна, вот что…