- Ты должен, - таинственным голосом сказал майор, - достать стаканы! Там сидит такая строгая бабуля, да. Проводница. Мне она не даст. Я из другого вагона. Нужно три стакана.
Через минуту Олег принёс стаканы.
- Пей, пожалуйста. Клюквенный. Высший сорт! Так, молодец. Вкусно? Ещё налить?
- А вы? Давайте вместе.
- Мы с Громовым будем пиво. Постой, постой, кажется, он сам идёт!
Да здесь никого, кроме дачника, нет, хотел было сказать Олег, но майор, сразу став серьезным, быстро оправил китель, погляделся в зеркало и выровнял орденские планки.
- Сам, - еще раз подчеркнул он и поднял указательный палец. - Внимание - Громов!
Но в купе вошел всего лишь сосед Олега. "Дачник". В руках у него было множество пакетов. Он кинул их на диван и закричал:
- Ну и встреча, Рахмашаев, а? Кто бы поверил! Я ещё раздумывал, идти в ресторан или нет! Двадцать лет ни слуху ни духу - и вдруг в поезде. Вот тебе и на! А ты что стоишь? По старой привычке, что ли? Сам вон уже майором стал. Ну, приказываю садиться! - вдруг скомандовал он.
- Слушаюсь, Василий Иванович, - четко ответил майор, но сел всё же вторым.
Чтобы не мешать, Олег забрался к себе на полку и оттуда во все глаза смотрел на происходящее. Вот это да… Кто же тогда его сосед, если ему даже майор подчиняется? На кителе у майора столько орденских планок, да ещё разные боевые знаки, а этот Василий Иванович хлопает майора по плечу.
- Так где же ты теперь служишь, майор Рахмашаев?
- В Заполярье, Василий Иванович.
На столике бутерброды, печенье, конфеты. Покачивается в стаканах пиво.
- Эх, Рахмашаев, надо было отметить встречу не так, да я по-прежнему ничего не пью. Только пиво. Значит, в Заполярье. А почему же ты вестей не подаёшь старому командиру, а? Забыл? Или, может, зазнался?
Майор сразу вскочил.
- Зачем такое говоришь, товарищ полковник! Нехорошо, - взволнованно крикнул он. - Рахмашаев забыл, да? Эх…
Полковник?!. Нет, Олег не ослышался! Он ошеломлённо разглядывал своего соседа. А тот кинул майору:
- Не горячись! Всё такой же порох. И садись ты наконец!
Но майор, стоя, горячо продолжал:
- Мы вас знаете как искали! Мы всю Покровку, да что там, весь Смоленск обошли, а когда не нашли, - он запнулся и для чего-то одернул китель, - когда не нашли…
Василий Иванович вопросительно уставился на майора. Лицо его помрачнело:
- Смоленск вспомнил? Так… Ну, когда не нашли… Что тянешь?
Майор опустил голову.
- Мы вас… мы… - Видно было, что ему трудно говорить.
Василий Иванович докончил сам.
- Понял. Можешь не договаривать, - резко произнес он. - Сочли убитым…
Он тоже встал. Олег увидел, как снова переменилось выражение его лица. Стало строгим, напряженным.
- Прости, Рахмашаер! Как вспомню - нервы начинают шалить. Выжил, как видишь! Уж меня спасали-спасали… врачи, профессора. Но это после. А вот кто меня тогда в окопе спас и из-под огня вытащил, не знаешь, а?.. Не знаешь. Жаль. Когда немцы контратаку начали, моих ребят уже не было. Погибли. В меня тогда ещё раз угораздило. Осколок мины, как потом выяснилось. Я почти всё время без сознания был… Но кто же меня мог спасти? Ну, попробуй что-нибудь вспомнить.
- Василий Иванович, вы же меня к Днепру послали. За подкреплением. А когда мы к вам снова пробились, вас уже… вас уже не было, - закончил майор.
- Не знаешь, - вздохнул Василий Иванович. - Лучше бы не напоминал о Смоленске, разбередил только! Тогда вот что: ты, может, знаешь, чьи танкисты могли там оказаться, а? Вроде возле нас не было танкистов?
- Танкисты? Сейчас, сейчас… - Майор подумал и подтвердил: - Так точно, не было!
Но Василий Иванович покачал головой:
- А получается, что были… - Он махнул рукой. - Столько лет прошло. Как говорят, покрылось мраком!
- Постойте, - хлопнул себя по лбу Рахмашаев, - а как же звание, а? Мы в газетах прочитали: представлен посмертно.
- Здесь моё звание, - коротко ответил сосед Олега и потянулся к висящему на крючке у окна серому пиджаку. Он повернул его, и Олег чуть не ахнул. На лацкане пиджака сверкала лучистыми гранями Золотая Звезда.
За окном стояла темнота. Изредка пролетали мимо стаи огней. И снова тьма.
Олег лежал на своей полке, уставившись в темноту, и чуть не плакал от досады.
В купе горел синий свет. Тихо, чтобы не мешать Олегу спать, переговаривались Василий Иванович и майор.
Но разве мог он заснуть! Надо же было так обознаться… Героя Советского Союза принял за дачника. Не хотел с ним разговаривать. Не пожелал даже лечь внизу. Можно было по-настоящему познакомиться. Теперь-то всё, ночью сойдет в Витебске - и привет! Вот бы узнал отец про такое дело… Не-ет, ему нельзя и рассказывать. Сразу перестанет уважать. И за что его уважать? Ещё собирается военным историком быть! Шляпа! Да, но как можно было узнать, что это - Герой? - мысленно оправдывался Олег. - Пиджака на нем не было. Так и любой может Героем оказаться! Но нет, это не оправдание. Ленивый и толстый Андрейка Горикин, ни черта не понимающий в военном деле, и то б отличил Героя от простого дачника!
Так Олег сетовал на себя, но в то же время не пропускал ни одного слова из разговора, который велся внизу.
- Вы же должны были ждать ракету, дорогой? Почему обнаружили себя?
Василий Иванович помедлил и, вздохнув, сказал:
- Тут-то и загадка! Какая-то цепь неудач… А может, даже предательство…
Олег заёрзал на полке. "Предательство?"
- Была ракета, Рахмашаев!
- Что?! - вскрикнул тот.
- Была. Зеленая. Как и договаривались. Теперь-то я понимаю, какая это была ракета! По времени можно было сообразить, что не ваша. Да тогда в горячке не сообразил. "Путь свободен", - думаю. Выбрались из окопа тихонько. Фрицы, те, что за ручьем были, даже не всполошились. Дорогу переползли благополучно. И вдруг пулеметы… Не успели мы залечь, уже двоих ранило. Одного тяжело в грудь. Что делать? Стучим в один дом, молчат. В другой - какая-то баба высунулась. Спрячь раненых, просим, до утра только, утром придём за ними.
- Взяла? - перебил майор.
- Калитку захлопнула, стерва! Даже воды не принесла. Ребята кровью истекают. Куда податься? Назад в окоп, там хоть пулемет есть. Поползли. Тут меня и долбануло.
- Я бы ей душу растряс, этой бабе! - выкрикнул майор. - На месте хлопнул бы!
"Правильно, - думал Олег, - хлопнуть надо такую сволочь, и всё! Раненых выгнала!"
- Нельзя было шум поднимать, у фрицев на мушке сидим! Приполз я всё же к окопу… в глазах фейерверки…
- От потери крови, - вставил майор.
- Пулеметчик за пулемет сразу. Пока с замком возился, слышим - немцы ползут. У меня в башке шумит, сил нет… наконец машинка заработала.
Олег живо представил себе картину боя. Стрекочущий на бруствере пулемет и удирающие во все стороны фрицы.
- А потом?
- Сознание я терял несколько раз. Очнусь - пулемёт стучит. А на уме одно: кто дал ракету, кто дал ракету?! Всё могло быть: случайная ракета, немцы выследили, или навел кто, вроде этой бабы… Предательство в конце концов…
"Вот бы найти предателя", - думал Олег, горячо переживая всё.
- А дальше как было, дорогой?
- Очнулся я снова - пулемет молчит… Пулеметчик возле меня стонет. Лежу пластом на дне, даже гранату не поднять. А немцы идут. Шаги их слышу! Ракеты над самым окопом зависают. Видно всё, как на ладони. Пистолет подо мной где-то. Надо его хоть зубами доставать. Решил и себя и пулеметчика… Понимаешь?..
- Понимаю, понимаю. Дальше, - нетерпеливо просил майор.
- Дальше, как в сказке. Не успел до пистолета добраться, покатилась земля с бруствера - лезут. Эх, думаю, труба! В плен возьмут, гады, замучают…
- Они умели, - сказал майор. - Вот оно что! Вы в плену были.
- Обожди, торопыга! Давай-ка закурим. Хотя… не стоит пацана окуривать.
- Выйдем, - предложил майор.
"Не уходите!" - чуть не выкрикнул Олег, испугавшись, что не узнает, что же произошло с Героем дальше, но тот сказал:
- Не умрем, потерпим. Да… покатилась земля с бруствера, и слышу - зовут по-русски. Понимаешь, по-русски! Стой, не перебивай. Я им шепотом: "Кто вы, братцы?" - "Танкисты", - отвечают. Я им: "Пулемет, пулемет, немцы вот-вот завалятся". Ну и порядок! Убрались фашисты за свой ручей, как миленькие!
Он добавил:
- Вот и всё, что помню. Получается - были танкисты!
Разговор прервался. Майор тянул из стакана пиво. Василий Иванович, приоткрыв дверь, курил.
Олег терпеливо ждал: может, они ещё что-нибудь припомнят. Так интересно слушать! Будто военное кино смотришь.
- Товарищ полковник! - вдруг воскликнул Рахмашаев. - Вы сказали, что немцы ушли за ручей, да? Ошибка, дорогой! За ручьём ваш окоп был! Забыли?
- Тише, Рахмашаев, не горячись! Ты сам забыл! За ручьем были немцы.
- Почему забыл, - снова воскликнул майор, - за ручьём!..
- За ручьем - немцы, - сердито перебили его. - Мы - за старыми деревьями. Помнишь деревья?
- Деревья… какие деревья? Овраг помню.
- Овраг… Хм. Два десятка лет - не фунт изюму! Но деревья-то были. Это уж точно. Старые, засохшие. Что, снова будешь спорить?!
- Не было деревьев, был овраг, - не сдавался майор. - Думаете, у Рахмашаева память дырявая, да?
- Что с тобой сделаешь. Давай бумагу, набросаю план, и всё станет на свои места. Вот смотри. Это Покровка. Теперь твой овраг… он где-то здесь… а вот и деревья. Их с десяток. Окоп был среди них. А это ручей, и здесь фашисты. Все ясно?