- Лорд Утред, ты пришел с одним отрядом воинов. Мы, разумеется, боимся тебя. Кто же не боится Утреда Беббанбургского? - произнеся эту лесть, он отвесил мне поклон, сидя в седле.
- Но одного отряда не хватит, чтобы исполнить желание леди Этельфлед. - он подождал моего ответа, но я ничего не сказал. - Можно я скажу, что озадачивает меня? - спросил он.
- Скажи, - ответил я.
- Уже четыре года ты, лорд Утред, выполняешь волю Альфреда. Ты убиваешь его врагов, возглавляешь его армию, обеспечиваешь безопасность королевства, но взамен за свою службу имеешь только один отряд воинов.
У других есть земли, большие дома, их кладовые ломятся от богатств, шеи их женщин украшены золотыми цепями, и они могут вести в бой сотни верных людей, а человек, обеспечивший их безопасность, ходит без награды. Почему ты терпишь такого неблагодарного повелителя?
- Я спас тебе жизнь, - ответил я, - а ты озадачен неблагодарностью?
Он довольно рассмеялся.
- Он берет тебя измором, потому что боится тебя. Они уже сделали из тебя христианина?
- Нет.
- Тогда присоединяйся ко мне. Мы с тобой, лорд Утред, мы выкинем Этельреда из его замка и разделим Мерсию между собой.
- Я предложу тебе земли в Мерсии, - сказал я.
Он улыбнулся.
- Владения в два шага длиной и в один шаг шириной? - спросил он.
- И в два шага глубиной, - ответил я.
- Меня сложно убить, - сказал он. - Боги явно любят меня, так же как и тебя. Я знаю, что Сигурд проклинает тебя после Йолля.
- Что ты еще слышал?
- Что солнце всходит и заходит.
- Получше смотри на него, - сказал я, - потому что можешь увидеть не так уж много рассветов и закатов.
Я неожиданно подтолкнул коня вперед, заставив скакуна, на котором сидел Хэстен, попятиться.
- Слушай, - сказал я резким голосом, - у тебя есть две недели, чтобы уйти отсюда. Ты понял меня, неблагодарное собачье дерьмо? Если через две недели ты еще будешь здесь, я сделаю с тобой то же, что с твоими людьми у Бемфлеота.
Я взглянул на двух его спутников, затем опять на Хэстена.
- Две недели, - сказал я, - а потом придут западно-саксонские войска, и я сделаю из твоего черепа чашу для питья.
Я конечно же лгал, во всяком случае о приходе западно-саксонских отрядов, но Хэстен знал, что эти отряды дали мне численное преимущество для победы в Бемфлеоте, поэтому ложь была правдоподобной.
Он начал что-то говорить, но я развернулся и пришпорил коня, дав Меревалу знак следовать за мной.
- Я оставлю Финана с двадцатью воинами, - сказал я мерсийцу, когда мы достаточно далеко отъехали от Хэстена, - не пройдет и двух недель, как вам надо ожидать нападения.
- Со стороны Хэстена? - с сомнением спросил Меревал.
- Нет, от Сигурда. Он приведет по меньшей мере три сотни человек. Хэстену нужна помощь, и он будет добиваться расположения Сигурда, сообщив ему о моем приезде. Сигурд приедет, потому что хочет моей смерти.
Конечно, я не был уверен, что это случится, но я думал, что Сигурд не устоит перед наживкой.
- Когда он придет, - продолжил я, - отступайте.
Идите в леса, будьте впереди него и доверьтесь Финану. Пусть Сигурд теряет своих воинов на пустой земле. Даже не думайте сражаться с ним, просто идите впереди него.
Меревал не спорил. Вместо этого он недоуменно взглянул на меня после непродолжительного раздумья.
- Господин, - спросил он, - почему Альфред не наградил вас?
- Потому что он не доверяет мне, - сказал я, поразив своей честностью Меревала, который уставился на меня с широко раскрытыми глазами, - и если ты хоть немного верен своему лорду, - продолжил я, - ты скажешь ему, что Хэстен предложил мне заключить союз.
- И я скажу ему, что ты отказался.
- Можешь сказать, что я заинтересовался, - вновь поразил я своего собеседника. Я пришпорил коня.
Сигурд и Эорик приготовили для меня западню, которая почти сработала, теперь же я расставлял ловушку для Сигурда.
Я не надеялся убить его, пока нет, но я хотел заставить его пожалеть о попытках убить меня. Но сначала я хотел узнать будущее. Пришло время отправиться на север.
Я дал Сердику свою хорошую кольчугу, шлем, плащ и коня. Сердик был ниже меня, но достаточно высок, и одетый в мою одежду, со скрытым пластинами шлема лицом, он вполне мог сойти за меня.
Я отдал ему свой щит с нарисованной волчьей головой и велел ему показываться ежедневно.
- Не подходи близко к стенам, - сказал я, - просто дай ему понять, что я наблюдаю за ним.
Свое знамя с головой волка я оставил с Финаном и на следующий день уехал вместе с двадцатью шестью воинами на восток.
Мы выехали до рассвета, так что ни один из разведчиков Хэстена не видел нашего отъезда, и двигались в сторону восходящего солнца. Когда становилось светло, держались лесистых местностей, но продолжали ехать на восток. Лудда по-прежнему оставался с нами.
Он был плутом, вором и нравился мне. Лучшим в нем было его удивительное знание Британии.
- Я постоянно в пути, господин, - объяснил он мне, - вот почему я знаю дорогу.
- Всегда в пути?
- Если ты продал кому-то два ржавых железных гвоздя за кусок серебра, то не захочешь попасть в его руки на следующее утро, господин, так ведь? Ты уедешь, господин.
Я рассмеялся. Лудда был нашим проводником и вел нас на восток по римской дороге, пока мы не увидели селение, от которого в небо поднимался дым, и тогда мы сделали широкий крюк на юг, чтобы не быть замеченными. Здесь не было дорог между селениями, только пастушьи дорожки, ведущие на холмы.
- Куда он ведет нас? - спросил меня Осферт.
- Букестанес, - ответил я.
- Что там?
- Земля принадлежит ярлу Кнуту, - сказал я, - тебе не понравится то, что там, поэтому я не скажу.
Я бы лучше взял с собой Финана, но я поручил ирландцу держать Сердика и Меревала подальше от неприятностей. Мне нравился Осферт, но иногда его осторожность скорее мешала, чем помогала.
Если бы я оставил Осферта в Честере, он бы слишком поспешно отступил при появлении Сигурда.
Он бы чересчур ограждал Меревала от неприятностей, уйдя вглубь приграничных лесов между Мерсией и Уэльсом, и Сигурд, скорее всего, прекратил бы преследование. Я хотел раззадорить и подразнить Сигурда и верил, что Финан справится.
Пошел дождь: не тихий летний дождик, а ливень, вслед за которым задул резкий восточный ветер. Наше странствие стало медленным, жалким и более безопасным. Безопасным, потому что мало кому захотелось бы выйти на улицу в такую погоду.
Когда мы встречали незнакомцев, я называл себя лордом Кумбраланда, едущим выказать почтение ярлу Сигурду.
Кумбраланд был захолустьем, мало кто из лордов ссорился из-за него. Я провел там какое-то время и мог ответить на любой вопрос, но никто из встретившихся нам людей не хотел их задавать.
Мы поднялись на холмы и через три дня прибыли в Букестанес. Он лежал в лощине среди холмов и представлял собой городок, построенный рядом с кучкой римских сооружений, сохранивших каменные стены, но чьи крыши давно уже были покрыты соломой.
Защитного частокола не было, но на краю города нам преградили путь трое мужчин в кольчугах, вышедшие из лачуги.
- Вы должны заплатить за въезд в город, - сказал один из них.
- Кто вы? - спросил второй.
- Кьяртан, - ответил я. Именно этим именем из моего прошлого я назывался в Букестанесе, так звали злобного отца Ситрика.
- Откуда вы? - спросил мужчина. У него было длинное копье с ржавым наконечником.
- Из Кумбраланда, - сказал я.
Все трое ухмыльнулись.
- Из Кумбраланда, да? - сказал первый, - здесь вы не сможете расплатиться овечьим дерьмом. Он рассмеялся, довольный собственной шуткой.
- Кому вы служите? - спросил я его.
- Ярлу Кнуту Ранульфсону, - ответил второй, - наверно, о нем слышали даже в Кумбраланде.
- Он знаменит, - сказал я, изображая благоговение, затем заплатил им серебром от разрубленного на куски браслета.
Я немного поторговался с ними, но не сбивая сильно цену, потому что хотел посетить город, не вызывая подозрений. Поэтому я заплатил серебром, которое едва мог позволить себе, и нас пропустили на грязные улицы.
Мы укрылись на обширной ферме в восточной части городка. Фермой владела вдова, которая давно забросила разведение овец и жила за счет путешественников, искавших горячие источники, которые славились целебной силой. Хотя сейчас, по ее словам, источники охранялись монахами, которые требовали серебро с любого, прежде чем тот войдет в старинную римскую купальню.
- Монахи? - спросил я ее, - я думал, что это земля Кнута Ранульфсона.
- А ему какое дело? - спросила она. - Пока ему платят серебром, ему все равно, какому богу они молятся.
Она была саксонкой, как и большинство жителей городка, но говорила о Кнуте с нескрываемым уважением.
Ничего странного. Он был богат, опасен, и говорили, будто он самый лучший мечник во всей Британии.
Говорили, что его клинок - самый длинный и смертельный в стране, поэтому его называли Кнут Длинный Меч, и помимо этого Кнут еще был ревностным союзником Сигурда.
Если бы Кнут Ранульфсон знал, что я в его землях, то Букестанес кишел бы датчанами, охотящимися за моей головой.
- Так ты здесь, чтобы посетить горячие источники? - спросила вдова.
- Я ищу колдунью, - сказал я.
Вдова перекрестилась.
- Господь да сохранит нас, - сказала она.
- Что нужно сделать, чтобы увидеть ее? - спросил я.
- Заплатить монахам, конечно же.