"Пинотьер", или сухая саванна , начинался в нескольких шагах от места, где разыгралась трагедия. Каторжник пробрался сквозь кусты и вскоре обнаружил плотный слой растительного перегноя. Нашлась неподалеку и сероватая, мучнистая глина.
Из глины и перегноя он скатал большой ком, оторвал рукав от собственной рубашки, разодрал его в мелкие клочки, приготовив нечто вроде грубой корпии , смочил ее тростниковой водкой и осторожно наложил на края раны лежавшего в забытьи Бенуа; потом взял приготовленную смесь и начал накладывать ее на ногу своего заклятого врага так же, как хирурги накладывают гипс, - слой за слоем; обернул все это сверху большими свежими листьями и крепко перетянул лианами.
Ужасная рана от бедра до колена оказалась надежно закрытой. Если не начнется воспаление, раненый должен был выздороветь с не меньшей степенью вероятности, чем после обработки раны опытным врачом.
Вся операция длилась не более четверти часа. Мертвенно-бледные щеки Бенуа порозовели.
Охранник зашевелился, глубоко вздохнул и пробормотал:
- Пить!..
Робен сорвал большой лист, свернул его и побежал к воронке, откуда извлекал глину. Воронка уже наполнялась чистой водой.
Он приподнял голову раненого, тот с жадностью глотал воду, потом открыл наконец глаза.
Невозможно описать изумление надзирателя, увидевшего перед собой каторжника. Бенуа невольно сделал попытку вскочить на ноги, чтобы защищаться, а может, даже нападать.
При первом же движении острая боль пронзила его, а вид мертвого ягуара вернул ему память. Как?! Значит, это Робен, которого он преследовал со слепой ненавистью, вырвал его из смертельных объятий хищника, это Робен перевязывал ему рану и утолял его жажду?!
Любой другой на месте надзирателя склонился бы перед таким благородным поступком, и, возможно, в свое оправдание, заговорил бы о требованиях долга, об инструкциях… а не то просто протянул бы руку и сказал: "Спасибо!"
Бенуа разразился бранью.
- …Ты, негодяй, ничтожество! Подлый трус! Какого дьявола ты нянчился со мной, болван! Мне не нужна твоя жалость. Лучше убей…
- Нет! - спокойно ответил Робен. - Человеческая жизнь священна. И потом, есть нечто лучшее, нежели месть.
- Что же это?
- Прощение!
- Не знаю… И не надейся, что я скажу: долг платежом красен… Рано или поздно я изловлю тебя!
- Как угодно. Если наши пути снова пересекутся, я буду защищать свою свободу. Не советую вам покушаться на нее. А благодарности от вас я не требую. Только помните, в заключении есть люди, как справедливо осужденные, так и безвинно пострадавшие. И никогда больше не злоупотребляйте своей властью и своей физической силой. Закон, который вы представляете, при всей его несправедливости не требует мучить людей. Я ухожу!
- Скатертью дорога! Иди и помни, что ты сделал ошибку, пощадив меня.
Беглый каторжник даже не оглянулся. Он исчез, будто растворился в чаще леса.
ГЛАВА 2
Богатая, но бесплодная природа. - Голод. - Одиннадцать скелетов. - Каторжники-людоеды. - Что такое белый тигр. - Капуста в тридцать килограммов. - Первый краснокожий. - Еще один враг. - Неблагодарность и предательство. - Проданный за стакан тафии. - Одиночество. - Страшное падение. - Встреча с умирающим надзирателем и обезглавленным ягуаром. - Лихорадка. - Обезьяний концерт. - Снова индеец. - Охота за человеком продолжается. - Логово белого тигра.
Долго шел Робер, но ему все казалось, что тюрьма с ее надсмотрщиками и собаками еще недостаточно далеко. Как ни странно, он и в самом деле петлял в пределах той местности, которую так страстно хотел покинуть. Представьте себе человека, плывущего по океану на утлой барке, почти без припасов и без компаса. Так вот, девственный лес со своими непроницаемыми зелеными куполами, бесконечными пространствами трав и кустарников предлагал одинокому путнику не больше ориентиров , чем однообразные морские волны.
Минуло уже три дня. "По оценке", как говорят моряки, Робен преодолел за это время не менее пятидесяти километров.
Двенадцать с половиной лье в экваториальном лесу - это необъятность. Беглецу, по крайней мере, нечего опасаться встречи с цивилизованными людьми. Однако он не защищен от многих опасностей, одна из которых - голод - таит постоянную угрозу смерти.
Из неумолимых лап этого чудовища может вырваться лишь тот путешественник, торговец или поселившийся далеко от города колонист, который заблаговременно подготовил солидные запасы продовольствия. Жертвами голода в равной степени становятся негры и индейцы, если в дождливый сезон они не в состоянии собрать выращенный урожай. Не думайте, что сказочное богатство тропической растительности, роскошные деревья, на создание которых природа поистине не пожалела творческих способностей, в изобилии предоставляют человеку необходимое пропитание.
Нет. Это растительное великолепие бедно съедобными плодами. Ни апельсиновое дерево, ни кокосовая пальма с чудесными орехами, ни сочный банан, ни манго с прекрасной свежей мякотью, ни даже ароматный терпентин или хлебное дерево не произрастают в диком состоянии в бесконечных непроходимых лесах.
Они встречаются только в деревнях и поселках, куда их привозят и высаживают люди.
Вдали от хижин человек не может утолить голод, как не может утолить жажду соленой морской водой.
Ну, а охота?.. Рыбная ловля?.. Легко ли голыми руками убить дикое животное или поймать рыбу?
Автор этих строк пересек леса Нового Света. Он голодал и томился от жажды в той самой зеленой пустыне, где нынче сражается со своей судьбой наш герой. Затерянный среди беспорядочного переплетения ветвей, стволов и лиан, вдали от источников питания, он пережил незабываемую встречу, которая и спустя много месяцев, уже дома, в Европе, вспоминается со щемящей тоской, вызывает неизбывную дрожь.
На берегу бухты с прозрачной и свежей водой одиннадцать скелетов, - да, да, одиннадцать скелетов! - высохших до белизны, были разбросаны под развесистым деревом.
Одни - лежали вытянувшись на спине, со скрещенными руками и разведенными в стороны ногами, другие - судорожно скрючились, у третьих головы наполовину ушли в почву, а на зубах сохранились остатки земли, заменявшей пищу, четвертые - скорее всего, арабы, стоически ожидавшие смерти, - присели на корточки.
За полгода перед тем одиннадцать узников совершили побег из исправительной колонии Сен-Лоран. Их не нашли - и сами они не вернулись. Умерли от голода… А затем набежали муравьи-маниоки и оставили от погибших только обглоданные скелеты.
Командир корабля Фредерик Буйер , один из выдающихся офицеров нашего флота, приводит в своей прекрасно написанной книге о Гвиане еще более ужасные факты.
Беглых каторжников убивали их же товарищи, и затем происходили отвратительные сцены антропофагии , которые наше перо отказывается описать!
Вот какие испытания уготовила Робену его любовь к свободе! Убежав из колонии с дюжиной галет, сэкономленной из тощего тюремного пайка, наш герой разжился еще несколькими початками маиса да горсткой зерен кофе… Вот и все продовольствие, с которым этот бесстрашный человек пустился в тяжкий путь к заветной свободе.
Его рука уже не раз ныряла в жестяную коробку, которую он нес за спиной на манер рюкзака. Коробка защищала драгоценную еду от муравьев и сырости.
Проглоченные крохи заглушали резь в желудке, но и только. Как следует поддержать силы было нечем. Голод вскоре превратился в истинную пытку. Робен пожевал кофейные зерна, выпил воды из ручья и уселся на поваленный ствол.
Долго он так сидел, глядя на ручеек, ничего не видя, чувствуя только пульсацию крови да сильное головокружение.
Беглец хотел подняться и продолжить путь, но не смог. Распухшие, исколотые шипами растений ноги не держали его. Робен с трудом стянул башмаки - каторжникам администрация выдавала обувь - однако чертовы шипы, длинные, твердые и острые, как стальные иглы, легко прокалывали ее.