- Врагов советской власти… - начал Скидан.
- Не надо, говорю! - Пистолет погрозил ему черным глазом. - Грош цена такой власти, которая боится детей! Вообще грош цена власти, которая боится собственного народа. Враги народа - это вы, и не надо! Понял?
- Я не убивал детей, - сказал Скидан.
- Да ты вообще никого не убивал! - Краснов оскалился в страшной улыбке. - Убитые не могут быть свидетелями. Разве что я… Только судить тебя некому. Разве что мне самому…
- Я к тому сказал о фронте, - решился перебить Скидан, - что для меня ТАМ был фронт и долг, а здесь - все другое. Это ДРУГОЙ мир, пойми ты!
- Ну еще бы! - Краснов согласился охотно. - Там все рабы, а тут - все свободные. Уже и некого убивать. Но ведь если тебе кто-нибудь прикажет, ты быстро найдешь. Ты вон уже и сам искал… Ну, ладно, - он вдруг резко сменил тон, - хватит философии. Мне нужны сведения, и ты мне их дашь.
Этого Скидан не ожидал, хотя только этого он и хотел: втолковать полупомешанному человеку, что здесь не Советский Союз, не Россия, не Магаданская область и даже какой-то не 1950-й год.
- Спрашивай, - сказал он звонко.
- Ишь, ты, - оценил Краснов. - Ну, посмотрим, что тебе разрешили…
И он спросил, почему все же его, беглого зека, не вернули в лагерь. Власть, что ли, переменилась? Можно считать, что так, ответил Скидан. А если без допущений? Без допущений придется повторить, что здесь другая страна, другое общество, где только… два человека знают, что такое НКВД. Эти люди - Скидан и Краснов. А почему энкэвэдэшник Краснов стал вдруг Скиданом? Нет НКВД, нет и энкэвэдэшников, ответил Скидан.
- Следы заметаешь, - заключил Краснов. - Значит, рыло сильно в пуху.
- Нет больше Краснова, - резко сказал Скидан.
- Тебя, - ответил Краснов. - А мне прятать нечего. Мои руки только в немецкой крови, но там не я начал.
Потом был вопрос о жизни в Магадане: такова ли она, как показывают в кино? При этом Краснов указал стволом на свой терминал. Тут же встал, включил одну из информационных программ, вернулся на диван, а Скидана вместе с креслом развернул так, чтобы он тоже видел экран. При этом бывший начальник лагеря оказался боком и бывшему зеку, в еще более невыгодном для себя положении. Надежда на прыжок исчезла полностью.
- Что это? - спросил Краснов.
- Прибавь громкость, - предложил Скидан.
- Да нет, мне интересно, что ты скажешь.
Бедный капитан Краснов считал себя такой важной персоной, что верил, будто для него одного станут сочинять и транслировать восемнадцать программ элевидения.
Был включен канал транспорта и связи. Только что исчезла с экрана какая-то электросхема, и появился треугольник с самолетным килем, под которым изрыгали огонь две дыры. Это сооружение было какой-то смесью самолета и воздушного змея, но летало, судя по его тени на облаках, очень быстро. Вперед выступал пикообразный нос с двумя маленькими, совсем крохотными крылышками,
- Это "Кальмар", - узнал Скидан. - Новый для них летательный аппарат.
- Ракетный, что ли?
- Нет. Он сквозного действия. Всасывает воздух, а выбрасывает продукты горения. Принцип головоногого моллюска. Есть поменьше - "Каракатица" и "Осьминог". Теперь вот это чудовище. Только больше трех штук им построить не дадут. А то и вовсе запретят.
- Почему?
- Да ты что, сам не видишь? Он же грязный! От него копоти, как от вулкана. Мы так все задохнемся… Бывают, конечно, крайние случаи, когда надо срочно через океан - врача или еще какого-то специалиста. Но зачем такая махина? Говорят: а вдруг пожар, катастрофа, придется везти спасателей. А большинство считает, что - не будет сверхмашин, не будет и катастроф. Не нужен этот гигантизм.
- В других странах будут, а у нас не будет? Они же настроят бомбардировщиков, десантных…
- Оружия нету, Краснов! Нету совсем! Ну почему ты не веришь?
- Да потому что ты врешь! Ты в больницу пришел с пистолетом, а хочешь, чтобы я поверил…
Скидан с первой минуты жалел, что взял с собой пистолет. В отчаянии он предложил:
- Пойдем вместе на улицу, спросишь первого встречного! Пойдем куда угодно - хоть в порт, хоть в учебню, хоть в Минспрос: увидишь все сам, потрогаешь…
- А пистолет тебе вернуть, - подхватил Краснов. - Кстати, как здешняя Лубянка называется? Минспрос?
- Минспрос, - объяснял Скидан уже почти без надежды, - это единственное здесь министерство. Министерство спроса.
Скидан остановился, уверенный, что сейчас его перебьют, выжидательно посмотрел на Краснова. Но тот молча кивнул, чтобы продолжал, и в глазах его, которые глядели все так же прицельно, не было насмешки. В них было любопытство.
- Пистолет можешь себе оставить, - Скидану впервые за разговор показалось, что инициатива - у него. - Только стрелять не надо.
- Это мое дело, - жестко перебил Краснов. - О Минспросе давай. Подробно. Как там допрашивают?
- Хорошо, - Скидан покорно кивнул. - Только сначала немного о власти, а то опять не поверишь. Дело в том, что государства, как у нас, тут нет. Лабирия - не государство. Это просто название местности. Власти, как у нас, тоже нет. Вот у нас в Союзе была одна партия. В других странах - по нескольку партий, которые борются между собой. А здесь - профсоветы. Совет лекарей, совет химиков, совет футурографов, совет энергетиков…
- Совет тюремщиков, - подсказал Краснов.
- Тюремщиков тут нет. Если кто-то убивает случайно, его не судят и не садят: считается, что это убийство будет и так мучить его всю жизнь. А кто убил нарочно, того признают больным и помещают в соответствующую лечебню. Остров Скорби - лечебня для убийц. Но мы отвлеклись от власти. Есть местные профсоветы, они занимаются вопросами своего производства, жильем (каждая профессия живет в своем доме - так удобнее)… Сами себя благоустраивают, свои профессиональные библиотеки, свои спортивные сооружения… Транспорт - общий. Его обслуживают транспортники. Машины без колес, на воздушном экране - ты видел… в кино? Вождение безопасное, водить может каждый. Выше нормы разрешено летать только "скорой помощи" и, иногда, связистам. Для детей отведен особый, учебный район города. Называется - Городок. Они в основном там и живут, им нравится, потому что сами себе хозяева, только с учителями. Но кто хочет, ночуют с родителями, а днем - туда, на учебу… Но я опять отвлекся. Общий Совет - это представители всех профсоветов. Решают, понятно, общие для всех проблемы. Общие законы, общие сооружения, общие реформы - скажем, в воспитании детей…
- А образование? - Краснов смотрел с сомнением, но больше - с интересом.
- До двенадцати лет дети получают общее образование в Городке, а потом их учат на тех производствах, которые они себе выбирают. Что-то вроде наших ФЗУ, только у каждого свой мастер. Чаще всего - кто-то из родных.
- Как же они выбирают профессию?
- Да на старших глядя. Или, вон, по элевизору, - Скидан кивнул на экран, где бесшумно рассекал морские волны огромный корабль с толстыми высокими цилиндрами вместо мачт, которые медленно вращались и, похоже, выполняли роль парусов. Все игры у них - профессиональные: "Юный механик", "Юный воспитатель", " Юный энергетик", "Юный биолог". Каждый может завести целую лабораторию или мастерскую. Причем все бесплатно, за счет Общего фонда. А в Городке есть, конечно, детский Центр Мастеров.
- А если им побродить захочется? Ну, нет охоты учиться…
- Любой взрослый это пресечет. Так воспитаны. Да и какой смысл просто бродить, если можно целый день заниматься в спортгородке? Там есть все. Кроме пулевой стрельбы. Ты вот не веришь, а пистолет мой - один на всю Лабирию. Я его с собой принес. ОТТУДА.
- Это потом. О Минспросе давай.
- Ну, уже можно и о Минспросе. Не знаю, почему называют министерством - там ни одного министра нет. У них со словами порой много неясного. А занимается Минспрос сбором информации. Там работает восемь тысяч человек, у них богатая аппаратура, и они знают все. Вот тебе нужен пистолет, ты с ними связываешься и спрашиваешь: "Где взять?" Они отвечают: "Такого нигде не делают, запрещено". Тогда ты говоришь: "Я хочу рубить и продавать дрова". Они отвечают: "Лес валить запрещено, дрова никому не нужны, потому отопление кругом электрическое". Только сначала спросят, что такое дрова… Тогда ты говоришь: "А чем мне заняться, чтоб было всем нужно?" Вот что ты умеешь?
- Я до войны был кузнецом, - Краснов ясно улыбнулся интересной игре. Совсем он стал не страшен.
- Только не пугайся, - Скидан усмехнулся, - здесь кузнец называется стукачом. Ты им говоришь: "Я - стукач". Они уточняют: "Профиль?" Ты говоришь, допустим: "Могу стукнуть розу из железа".
- Могу! - подтвердил Краснов.
- Тогда они предлагают тебе связаться с профсоветом металлистов, там всегда нужны модельщики и ремонтники… А если, допустим, ты - Старшина Совета лесников и сообщаешь, что в будущем году санитарные рубки дадут тысячу стволов лиственницы и десять тысяч стволов березы, они берут это на учет и уточняют, сколько вы переработаете своими силами, а сколько можно заявлять на обмен. Обмен они организуют так, что бревна получат мебельщики, строители, Городок, хвою с ветками получат химики, а ты получишь за свой товар машины, одежду, продукты - все, что тебе нужно. А если ничего не нужно, твой Совет получит кредит, то есть общество станет вашим должником и выполнит любую вашу заявку по мере надобности.
- Без денег, что ли?
- Денег нет. Между Советами - кредит, а для граждан все даром.
- Ясно, - перебил Краснов. - Это очень здорово, но я не верю. Полгода назад здесь все делали рабы, а теперь уже коммунизм?