- Так оно и для вас, как я погляжу… - возразил Краснов.
- Не скажи, - ответил через плечо Иван. - Все знают, что эти отношения проблемны, поэтому все тут особенно осторожны. Каждый старается уступить…
- По мере сил, - добавил Ганс.
- Кстати, - сказал Такэси, - вот вам и направление для работы. На этой теме немало голов сломалось.
- Подумаем, - сказала Светлана, - стоит ли голову ломать.
Лимузин уже тормозил у гигантской стеклянной пирамиды.
- Мы живем здесь, - представил Такэси.
Оставили машину свободной, потому что перед домом всегда их полно, только подключили к кабелю, который Иван вытащил прямо из стены. И поехали вверх на почти таком же эскалаторе, какой возил Краснова в московском метро. Лента ступенек шла вдоль ребра пирамиды до самой вершины. Ей навстречу вниз текла другая. Такэси объяснил, что в доме четыре пассажирских входа по углам и четыре к ним эскалатора. И еще есть два въезда посередине, которые ведут низом в центр пирамиды, к мощному грузовому лифту.
Пока объяснял, уже приехали, не успев насмотреться на окрестности сквозь стеклянную стену.
Прошли по коридору в глубь здания. Такэси толкнул дверь с номером "137".
- Мое жилье.
- Почему не запираешь? - Светлана осмотрела дверь. - Вообще нет замка!
- Это ведь не машина - Такэси рассмеялся, - на ходу не откроется.
- Кстати о машине, - вспомнил Краснов. - На сколько километров хватает полной заправки?
- Полной зарядки? - Иван вежливо поправил, будто переспрашивая. - Эта машина - городского типа, энергия всегда под рукой. Полная зарядка - на пятьсот километров. За три часа - полное восстановление. Пока спишь - машина готова.
- А если проспишь? Не перегорит?
Иван засмеялся.
- Она сама отключится, когда надо.
Пока они таким образом беседовали, усевшись прямо на ковер, Ганс зашумел посудой и водой на кухне, а Такэси увел Светлану в ванную комнату.
Посидев минуту, Краснов отогнул край толстого ковра и потрогал пол.
- Точно, греет! Весь пол греет! Паровые трубы?
- Кошмар! - Иван удивился. - Зачем?
Он сильно отвалил ковер и показал:
- Видишь, весь пол из панелей. Панели нагреваются электричеством. Устройство не буду объяснять: если займешься этим, сам узнаешь, а не займешься - нечего голову забивать. Перестала греть панель - меняем, и все дела.
- Сами?
- Зачем? Специалисты в доме есть. У них склад, все инструменты… Вон там, у двери, домовая связь. Нажимаешь, говоришь, что надо, приходит домовой и все делает.
- Домовой?
- Хорошее название, правда? Емкое. Одно для всех, а специальности разные - по воде, по электричеству, по отделке, по мебели… Раньше их называли монтерами, но наскучило. Теперь - домовые.
Краснов понял, что с нечистой силой Иван либо не знаком, либо знает для нее другие названия, поэтому молча кивнул. Потом сделал замечание:
- Не экономите электричество.
Иван насмешливо сощурился, но тут подошел Такэси и с ходу спросил, опускаясь рядом:
- А как ты себе это представляешь?
- А вот как, - Краснов уже собрал в систему свои наблюдения. - Вы гоняете эскалатор круглые сутки, а можно точно рассчитать, когда люди идут массой на службу, со службы - тогда и включать. Одиночки - так добегут. Вагон гоняете тоже круглые сутки на тысячи километров, а возит он - всего никого. Можно сделать раз в сутки, зато будет полная нагрузка, а энергия сэкономится… Дальше…
- Погоди, - Такэси поднял руку, - уже ясно. Я не буду тебе доказывать, что это некомфортно и отнимает на бездарное ожидание часть жизни, - это лежит на поверхности. Но я хотел бы знать, куда ты соберешь и как сохранишь сэкономленную энергию. И ветряки, и генераторы на реках, и морские электростанции, и электроустановки утилизаторов - они ведь крутятся круглосуточно. Если энергию не использовать, она пропадает…
Такэси смотрел серьезно и вопросительно. Краснов растерялся. В самом деле, экономия того электричества, которое дает лагерный дизель-генератор, - это ясно: как только рассвело, вырубай движок, чтоб солярка зря не горела, ибо ее возят аж из Магадана, с танкеров и сухогрузов. А здесь?.. Пока он думал, Такэси все понял и продолжал:
- Для нас емкость аккумуляторных батарей - одна из главных тормозящих проблем. Энергию запасать некуда. Экономить ее сейчас - все равно что останавливать ветер и реку, выключать солнце, потому что есть еще солнечные генераторы, отменять приливы и отливы. - Он прислушался к плеску и счастливым стонам в ванной. - Ты еще предложи воду экономить! Но какой смысл? Гонит ее та же электроэнергия. Из канализации - на станцию очистки, оттуда - в море. По пути к морю река заглядывает к нам. Где проблема? Можешь на стоках поставить генераторы. Но это не экономия, это добавка. Вот и все.
- Ладно, - сдался Краснов, - пока уговорили. Но вот как вы за весь этот комфорт рассчитываетесь? За квартиру, за воду, за свет, за отопление, за транспорт?
Такэси с Гансом переглянулись.
- Объясни, - сказал Такэси, - с кем и как надо рассчитываться?
Они не понимали! То ли нет денег, то ли оно здесь называется как-то иначе. И делается иначе. Но быть - должно.
- Вот пример, - Краснов нашел самое наглядное. - Сейчас мы поедем в магазин… Или как у вас называется - где одежда, обувь, все такое?
- Рынок, - сообщил Такэси. - Все, чего нет в доме, берем в рынке.
- Хорошо! - Краснов обрадовался знакомому слову, хотя и не был уверен, что по значению оно подходит полностью. - Вы идете на ры…, то есть в рынок и берете себе одежду. А взамен что вы должны отдать?
- Кому?
- Ну, кто там, продавец или кассир, я не знаю.
- Никого там нет, - Иван удивленно поглядел на Такэси. - Прихожу, выбираю, что подходит… А если моего размера нет, заказываю по связи, тут же. Через три минуты высылают.
- Откуда?
- Из хранилища.
- Люди?
- Люди.
- Но ты - им что-нибудь отдаешь за это?
- Они присылают сразу несколько вещей моего размера, я беру нужную, остальные вешаю или ставлю на свободные места, говорю этим людям: "Здравствуйте" и ухожу.
- М-да… Ну, ладно. А почему "здравствуйте", если уходишь?
- Как почему? Принято. Я желаю им быть здоровыми. Раньше говорили: "Будьте здоровы"… При встрече говорим: "Привет", завтра можем начать говорить: "Салют", послезавтра - "Вигвам" или какой-нибудь "Сиблаг". Язык-то, слава гену, без костей…
- "Сибла-а-аг"? - Краснова бросило в жар. - Что такое "Сиблаг"?
- Н-ну, - Иван смутился, - я сам не знаю. Само сложилось на языке - вот и все. То же, что "Вигвам", наверно. - Он повернулся за поддержкой к Такэси.
- Поисхождение слов, - пояснил Такэси, - имеет отношение к староверству, то есть к тому, что Светлана называет "историей". Этим давно никто не интересуется.
- Почему?
- На этот вопрос тебе любой ответит вопросом: "А зачем"? - Такэси увидел, что Краснов готов спорить, и поднял руку:
- Не спеши. У тебя другая культура. Попробуй вникать постепенно. Горячий противник легко превращается в горячего сторонника. Подвергай сомнению все, в том числе и самого себя.
- О чем говор? - подошел Ганс Христиан.
- Обо всем сразу, - ответил Иван. - Начали о тряпках, теперь - о происхождении слов.
- А-а-а, - зарычал Ганс, - староверы!? По три месяца без работы! Верхнюю меру!
- Год без работы, - вспомнил Краснов. - А еще выше - неужели нет?
- Есть, - сказал Ганс. - Крайняя называется. За убийство.
- "Вышка", - уточнил Краснов.
Такэси удивленно поднял брови. Ганс ответил:
- О нет! "Ящик"! А "вышка" - это…
- "Ящик", - перебил его Такэси, - это пожизненное заключение. Чаще всего одиночное. Работу позволяют любую, физкультура - само собой, межбиблиотечный абонемент по всем знаниям, такая же пища, как у всех… Только никуда не выпускают и одежда полосатая. Ну и карточка, конечно, не нужна. Да, и окна очень высоко, не достать, а на окнах - железные решетки. Ужас.
- Обычная тюрьма, - сказал Краснов.
- "Ящик", - повторил Такэси. - Так и называется: "Сыграть в ящик". Разрешена переписка, есть телефон, видеоновости. Бывают свидания, но без контакта, через две решетки.
- А "вышка", - все же договорил Ганс, - это высшее внимание. Вот как у Такэси только что.
- Зависть - украшение мужчины, - проворчал Такэси.
- Побеги из "ящика" бывают? - деловито спросил Краснов.
- Без помощи не убежишь, - ответил Ганс. - А кто поможет? Все же знают, что ты больной. Тебе помоги, а ты снова убьешь.
- Вот как, - пробормотал Краснов. - Даже не тюрьма, а вроде психушки. Как их там охраняют?
- Ясно мыслишь, - одобрил Ганс. - Это тоже проблема, можешь заняться. Сам понимаешь, на такое дело кого попало не поставят. Да и желающих мало. Надо иметь несовместимые качества - природную доброту и неумолимость. Они же там все просятся на волю. Клянутся, что больше не будут. А у охранника есть право отменять наказание. Ты представляешь, какая нужна квалификация?
Он врет, а ты не веришь. Он симулирует помешательство, а ты его насквозь видишь. А другой никуда не просится, и вдруг ты ему говоришь: "Если сам себя простил - свободен".
- Даже не психушка, - Краснов растерялся.
- Самое главное, самое трудное, - продолжал Иван, - это вовремя заметить, если человек начинает необратимо ломаться. То есть по-настоящему сходит с ума. Или у него от нервного одиночества начинается хроническое заболевание… Если такое пропустил - все, ищи другую работу.
- Ужас, - вырвалось у Краснова.