- Придумал! - Негр хлопнул себя по лбу, как Архимед , совершивший открытие, если верить многочисленным преданиям. - Отправлю-ка я его на "Симон Боливар"! Судно в надежном месте, на озере. Уж не знаю, каким ушлым надо быть, чтоб отыскать его там. Отличная идея, лучше не придумаешь! До встречи с разукрашенным кривлякой - дипломатом, который принесет мне счастливый дар, целых три дня. Больше чем достаточно, чтоб сплавать на озеро, вернуться и добраться до шалаша.
Приняв такое решение, негодяй погрузил сосуды с золотым песком и самородками на самую большую пирогу, посадил на нее лучших гребцов и отправился на озеро.
Будучи человеком чрезвычайно осторожным или, лучше сказать, недоверчивым, он взял с собой обоих артистов, Фрица и Раймона, чтоб, пока его не будет, они не сбежали, как Маркиз, - его побег наводил Диого на глубокие размышления.
Кроме того, вождь удвоил число охранников возле хижины госпожи Робен, чтобы пресечь любую попытку вступить в контакт с несчастной пленницей. Потом он дал самые суровые указания доверенному лицу и, успокоившись, удалился.
Золото перевезли без приключений, легко причалили к пароходу, стоявшему, как и прежде, неподвижно в водах озера, затем пирога тут же отправилась в обратный путь.
Они были уже на полпути, и радостный вождь поощрял рвение гребцов щедрыми порциями водки, как вдруг огромное, высотой метров сорок, дерево закачалось и обрушилось с ужасающим шумом, увлекая за собой соседние деревья, сплетенные с ним немыслимой сетью лиан.
Гигантское растение упало так неудачно для Диого, что ствол как раз накрыл нос пироги, проломив оба борта и придавив насмерть трех гребцов.
Лодка от удара перевернулась, взлетев над водой, и оставшиеся в живых плюхнулись в воду.
Место оказалось неглубоким, и негр-"гуманист" не слишком бы переживал - что случилось с гребцами, его меньше всего беспокоило, - но деревья образовали, по всей вероятности, непроходимый завал, дальнейшее движение было невозможным.
Пешком идти было нельзя, по обоим берегам протоки встречались участки зыбучих песков, а также слежавшейся тины, которые могли в один миг затянуть неосторожного путешественника, отважившегося на такой переход.
Диого умел ценить время, знал, как вести себя в самых непредвиденных ситуациях, и потому принял решение вернуться на пароход.
Там найдутся инструменты - топоры, пилы, чтоб освободить протоку.
Пирога, конечно, сильно пострадала. Повреждения наскоро залатали корой, привязав ее лианами к корпусу. Правда, лодка текла и могла, того и гляди, затонуть, потому все свободные от гребли похватали плошки и принялись с остервенением вычерпывать воду.
А она доходила уже до колен. Кое-как добрались до парохода. Здесь пирогу основательно починили, так что она снова стала пригодной для плавания.
На следующее утро на нее погрузили полный комплект инструмента и к десяти часам уже вернулись к завалу.
Принялись за работу. Предстояло с помощью топоров и пил расчистить фарватер. Но, несмотря на все старания негров, дело продвигалось очень медленно, гвианская древесина с трудом поддается металлу.
Диого, становясь все нетерпеливей, работал за четверых - он должен вовремя попасть на Тартаругал-Гранде.
Один из рабочих, стоя по плечи в воде, вскрикнул от ужаса - перед ним всплыли безобразные, изуродованные останки людей.
- Чего орешь, придурок, - рявкнул на него вождь. - Это кайманы сожрали ночью тех, кого прибило… Ну и что?
Действительно, ничего страшного. Дровосеков много, и рептилии побоятся напасть на них.
Наступил полдень. Солнце в зените палило неимоверно. Его лучи, словно расплавленный свинец, превращали в кипяток и без того горячую, как в бане, воду. Негры падали от усталости. Даже Диого почувствовал, что уже пора отдохнуть.
Час сиесты.
Удары топоров, визг пилы перестали тревожить тишину девственного леса, топких берегов, протоки. И вдруг какой-то гул…
- Послушай-ка, что это? Гром, что ли, гремит? Да нет! Небо вроде чистое.
На несколько минут далекий гул стих, потом снова послышался, теперь уже более отчетливо.
- Тысяча чертей! - воскликнул, бледнея, Диого. - Ошибки быть не может! Это выстрелы. В деревне бой. А я тут застрял, как зверь в капкане!
Он не ошибся, определяя происхождение доносившихся до реки глухих ударов, но даже не догадывался о том, что вызвало неведомые события, и, уж конечно, не мог оценить степени их опасности.
Давайте вернемся к гвианским робинзонам и прибывшим с ними из Марони неграм бони.
Командиры небольшого экспедиционного корпуса, разбив лагерь неподалеку от приозерной деревни, времени даром не тратили.
Они вели непрестанное наблюдение, великолепно организовали разведывательную службу, днем и ночью совершали отважные ловкие вылазки. Благодаря этому удалось узнать все тонкости диспозиции противника и все обычаи подонков, жителей этого оплота бандитизма.
Им стало известно, где находится хижина госпожи Робен и ее детей, сколько охранников вокруг, узнали также, что Диого покинул деревню и отбыл в неизвестном направлении.
Это событие пришлось Робену, его сыну и их доверенному Никола очень по душе, хотя они и не представляли, кого за это благодарить.
Диого, вместо того чтобы направиться на юг, к Тартаругалу, уплыл на запад. Почему?
Впрочем, это не так важно. Главное, завтра его не будет в деревне, когда ровно в полдень отряд атакует ее и освободит госпожу Робен.
Наконец этот долгожданный день настал. Что он принесет, победу или поражение? Заранее никто сказать не мог, но все бойцы трепетали от нетерпения и задора.
Ранним утром они строем подошли к деревне, соблюдая все возможные предосторожности. Укрывшись за естественными препятствиями, заняли заранее оговоренную позицию и стали ждать приказа, вслушиваясь в каждый звук и всматриваясь в каждое движение.
Робен-отец разбил свое маленькое войско на три группы по десять бойцов. Было решено, что одним отрядом командовать будет он, другим - его сын Анри, третьим - Никола.
Последние два должны будут атаковать деревню слева и справа, пробежать по улице, подавляя по ходу всякое сопротивление, и одновременно приблизиться к хижине пленников.
Робен же тем временем направится непосредственно к хижине и захватит ее, ошеломив охрану внезапностью и стремительностью нападения.
По всей вероятности, все будет уже кончено к тому времени, когда к хижине подойдут два других отряда…
И вот без двух минут полдень.
Тридцать солдат, приставив к ноге оружие, неподвижно ожидали сигнала.
Старый инженер знал каждого из них, в каждом был уверен. Он медленно обошел строй, вглядываясь в лица, и звучным, приятным, сердечным голосом произнес:
- Вперед, дети мои. Выполните свой долг.
В ответ ни крика, ни слова, ни вздоха.
Оба командира отдали приказ:
- Вперед!
И два отряда бросились молча, как стая хищников, через поле маниоки, тростника и маиса.
- Наша очередь, друзья мои! - снова заговорил Робен.
И с ловкостью юноши кинулся первым, с саблей в одной руке и пистолетом в другой.
Нападающие бежали перпендикулярно улице и выскочили прямо к линии хижин. Но деревенские дома не примыкают тесно один к другому, как в городе. Они стоят свободно в окружении небольших садиков, обнесенных легкой оградой или вовсе без ограды, затененные фруктовыми деревьями.
Вот уже показалось жилище пленников, крыша из банановых листьев и высокий бревенчатый палисад . Настоящая крепость.
Пятнадцать стражников, вооруженных ружьями, растянулись под деревьями, всем своим видом выражая внимание.
Ни один не закрыл глаза. Приказ Диого непреложен.
Заметив белого, выпрыгнувшего из укрытия подобно тигру, и вооруженных до зубов негров, следовавших за ним, охранники повскакивали, схватились за ружья и приготовились отражать атаку, несмотря на полную неожиданность появления врага.
Негр, бывший у них, видимо, за старшего, что-то громко прокричал, призывая стражу к оружию, вскинул ружье и прицелился в Робена.
Раздался выстрел, но "белый тигр" метнулся в сторону и ушел от пули, пронзившей плечо одного из солдат.
Раненый вскрикнул от боли и ярости, и тут же раздался устрашающий воинственный клич его боевых товарищей.
Робен снова бросился вперед.
- Бросай оружие! - приказал он тому, кто стрелял, тоном, не терпящим возражений.
Тот схватил ружье за ствол, намереваясь использовать его как палицу.
Тогда старик со стремительностью и ловкостью, которой позавидовал бы и двадцатипятилетний мужчина, кинулся на бандита с поднятой саблей. Лезвие со свистом опустилось на череп врага и раскроило его до самого носа.
- Так тебе и надо, подонок!
Стражники, замешкавшись на минуту, опомнились и начали целиться в бони.
- Ложись! - закричал Робен, падая плашмя на землю.
Бони, как бывалые солдаты, исполнили команду мгновенно. Стражники растерялись. Не видя больше перед собой людей - только черную линию, не имевшую ни высоты, ни объема, - они завертелись, отыскивая цель.