Труба пропела сигнал, и маленький отряд двинулся в путь, в окружении обитателей деревни. Мужчины, женщины, дети, вращая фарфоровыми белками, гримасничая, бешено размахивали руками, обсуждая, по обыкновению эмоционально, последние события.
"Какого черта нужно от меня этому разряженному в пух и прах паяцу из оперетты, - думал Диого, чье удивление продолжало расти. - Значит, меня знают… там!"
Мысли его лихорадочно работали: "Как они могли сюда добраться? Да еще чистенькие и упакованные, словно только что из коробки! Должно быть, на Арагуари стоит военный корабль. Эти индейцы - настоящие солдаты, таких и в Макапе нет. Что ж, поговорим с парламентером… подозрительный тип, небось и знать не знает обо мне ничего, думает, я - забитый негритос. Тем легче будет его провести!"
Тем временем они как раз подошли ко "дворцу" Диого.
Тот вежливо пропустил вперед продолжавшего молчать гостя, а капитан тем временем следил, как его солдаты составляют ружья в ко́злы перед входом в хижину.
Тут вождь, заподозрив что-то неладное и вообразив, может быть и не без основания, что речь пойдет о пленниках, пронзительно свистнул, призвав на помощь человек пятнадцать самых преданных своих сторонников.
И, уже не стесняясь, словно речь шла о чем-то вполне естественном, громко приказал;
- Окружите хижины пленников… И чтоб не отходили от них ни на шаг ни в коем случае. Если вдруг со мной что произойдет, приказ вам известен - никого не должно остаться в живых!
И, повернувшись к незнакомцу, не без иронии добавил:
- Теперь я к вашим услугам, господин полномочный представитель.
Тот, сохраняя абсолютно бесстрастное выражение, снял перчатки, отбросил фалды мундира, уселся на грубо сколоченный табурет, поправил ножны со шпагой у левой ноги, тронул очки, сжав двумя пальцами дужки, легонько кашлянул и наконец заговорил:
- Возложенная на меня миссия будет выполнена быстро и легко, если вы пожелаете проявить хоть каплю доброй воли. - В сухом невыразительном голосе дипломата было что-то механическое. - Вы умны… даже очень умны, и, что еще важнее, образованны. И потому без труда поймете меня. Вам лучше, чем кому бы то ни было, известны бесконечные раздоры между Францией и моей славной отчизной из-за Спорных Земель Гвианы.
Диого вместо ответа кивнул.
- Скажу без обиняков и пустых разглагольствований, мы считаем вас единственным человеком, способным положить этому конец.
Парламентер надолго умолк, словно подыскивал нужные слова, на самом же деле он, вероятно, подогревал любопытство собеседника.
- Каким образом? - не выдержал наконец тот.
- Вполне вероятно, что Франция, сильно запутавшись в своих колониальных делах, еще долго не будет обращать внимания на одну существенную проблему, чрезвычайно важную для вас… и для нас.
- Важную для меня проблему… с чего вы взяли?
- Дорогой мой, не будьте так наивны. Неужели вы думаете, правительству Бразилии неизвестно то, что непосредственно касается ее интересов? Мы знаем все… и даже больше.
И, поскольку Диого недоверчиво покачал головой, дипломат сухо осведомился:
- Вам нужны доказательства? Могу подробно рассказать, чем вы занимались последний год, особенно три последних месяца, наиболее значительных для вашей жизни и… полных событий. Только к чему воспоминания? Хочу лишь заверить, что мы достаточно информированы о том, как вы, мягко выражаясь, препарировали своего предшественника, как саблей и штыком утверждали свою власть; как приютили беглых каторжников и решили их проблемы… скажем, хирургическим путем; как по вашей воле бесследно исчезают пароходы. Но, в конце концов, какое нам до всего этого дело! Разве цель не оправдывает средства, особенно если речь идет о власти? Впрочем, я здесь не затем, чтоб читать вам проповеди!
- Так что же вам нужно? Не для того же, в самом деле, чтоб рассказать мою биографию, вы явились в район озер, в самое сердце Спорных Земель, куда по доброй воле не забредал ни один белый…
- Не забредал, потому что ни за кем из них не стояло, как за мной, правительство, которое не допустит неподобающего отношения к своему представителю. Я продолжаю. Ваши планы, дорогой мой, не лишены, разумеется, ни оригинальности, ни величия. Может быть, они и до вас приходили кому-то в голову, но позвольте признать, что никто лучше вас не годится для их претворения в жизнь. Далеко не каждому по силам заселить эту не принадлежащую никому территорию, дать ей конституцию, объявить независимой, заставить соседние державы признать ее. Тем более что на пути возникнут огромные, непреодолимые препятствия.
- Препятствиями меня не запугаешь, уж вам-то, знающему непонятно откуда обо мне все, должно быть это известно.
- Следовательно, пропев вам дифирамбы , я могу теперь приступить к рассмотрению возможных осложнений. Вы одиноки, можете собрать не более шестисот воинов.
- Не пройдет и двух лет, у меня будет армия в шесть тысяч.
- Шесть тысяч бразильских дезертиров, которые немногого стоят, и французских ссыльных, не стоящих вовсе ничего.
- Я сумею с ними справиться.
- Подвергаясь постоянно смертельному риску?
- К этому я привык.
- Будь по-вашему. Но здесь не обойтись без денег.
- Скоро я стану богат, - проговорил Диого, загадочно улыбнувшись.
- Буду рад… А дальше что? На какую державу вы сможете опереться? Кто окажет вам покровительство? Кто признает официально?
- Там видно будет. Сейчас главное - выжить.
- Но вы же не существуете! Ваша будущая республика - дом без стен, ненакрытый стол, рама без картины!
- Знаю, черт возьми! Только что я могу поделать? Может, вы знаете, господин полномочный представитель?
- Я-то? Возможно. Например, я мог бы вам пообещать благожелательный нейтралитет Бразилии.
- Это и в самом деле кое-что.
- …Нейтралитет, который позволил бы вам получить официальную поддержку для организации эмиграционного коридора со стороны губернатора провинции Пара.
- Правда?
- Вы сомневаетесь?..
- Простите!
- …И который дал бы вам возможность вести легальную торговлю с названной провинцией.
- Это было бы просто спасением.
- Безусловно.
- Только что вы потребуете взамен? Может, что-то немыслимое?
- Нет.
- А все-таки?
- Взамен от вас потребуется неукоснительная поддержка исключительно - подчеркиваю, исключительно! - бразильского влияния.
- Это можно, к французам я симпатии не испытываю.
- Во всем и всегда ссылаться лишь на правительство его величества.
- Обещаю.
- И в свое время обратиться к Бразилии с просьбой о протекторате.
- Все?
- Разве еще лояльно относиться к личности и имуществу белых поселенцев, обосновавшихся на Спорных Землях или собирающихся тут устроиться.
- Это в моих собственных интересах.
- …Однако вы не всегда их соблюдали, - закончил поучительно парламентер.
Последние слова неожиданно вызвали настоящую бурю, пробудив в Диого прежнюю подозрительность.
Вождь внезапно побледнел, безобразное лицо его перекосилось, глаза налились кровью. Он вскочил и закричал сдавленным от гнева голосом:
- Так вот в чем тайна вашего визита! А я-то, как ничтожный идиот, целых полчаса слушал пустые бредни. Признавайтесь, пользуясь дипломатической неприкосновенностью, вы явились ко мне, чтоб силой или хитростью вырвать пленников?
- Отнюдь, - все так же бесстрастно проговорил гость.
- Не надейтесь, дружочек! Эти пленники для меня - раз уж вам все равно все известно - надежда на будущее… Выкуп за них - основа моего состояния, стены того самого дома, пища на столе, картина в раме. Скорей уж я разнесу вам голову, чем уступлю их… понятно? Терять мне нечего, наказания я не страшусь.
- Не стоит ничего разносить, лучше послушайте. Вам не хватает хладнокровия, любезный. А трезвая голова - главное для будущего главы государства. Захоти я силой вырвать у вас госпожу Робен с детьми и трех французов, пассажиров "Симона Боливара", мне не стоило оставлять две с половиной сотни экипажа на корвете, доставившем нас в Арагуари. Я бы явился не с десятью индейцами, а с двумя десантными ротами.
- Тогда все пленники по моему приказу были бы задушены.
- А ваша деревня сметена с лица земли, мужчины расстреляны, женщины с детьми перевезены в Макапу. Вас же самого я приказал бы изрезать на мелкие кусочки и поджарить на вертеле. Так что успокойтесь и не пытайтесь мне внушить, что вы умней или сильней, чем есть на самом деле. Тем более что я желаю вам только добра. Садитесь, безумец, и слушайте.
Диого, чей пыл охладел от ледяного спокойствия собеседника, напуганный к тому же присутствием военного корабля в Арагуари, продолжая недовольно бурчать, рухнул на сиденье.
- А вот вам свидетельство моей доброй воли. Меня уполномочили передать в полное ваше распоряжение кругленькую сумму, равную приблизительно тому выкупу, который вы надеялись выручить за заложников.
- Миллион?..
- Что-то вроде этого.
- Наличными?