* * *
Почти сутки в воздухе. Никогда не считал себя слабаком, а тут, поди ж ты, подустал изрядно. Нет худа без добра - я не про Катю, про усталость - посмотрю, как она выглядит, обратная сторона Земли. По аэропортам шиш что определишь: та же хрень, что и по нашу сторону экватора. Хочется на улицу. Покидаю зону контроля и устремляюсь к толпе встречающих. Насчёт толпы я, пожалуй, загнул. Стоят несколько господ и чинно ожидают своей порции прилетевших. Среди них одна одиноко стоящая дама. Не знаю, почему, но стрелка внутреннего компаса сразу указала на неё. Не спеша приближаюсь, краем глаза отслеживая обстановку: вдруг не она, вдруг кто другой? Под лёгким деловым костюмом изящество фигуры не скроешь, и под тёмными очками в пол-лица красоты не спрячешь. Делает шаг навстречу, руку протягивает по-мужски.
- Здравствуйте, Старх!
Осторожно пожимаю протянутую длань и так, на всякий случай, отмечаю: ладошка-то крепкая.
- Здравствуйте, Светлана!
- Это все ваши вещи? - кивает на пристроившийся за мной чемодан на колёсиках.
- Все.
- Тогда пошли. - Поворачивается и направляется, надо полагать, в сторону выхода. Я и чемодан следуем за ней.
В такой последовательности мы вскоре дотопали до авто. Хорошая тачка. Представительский седан в комплекте с шофёром. Располагаемся с комфортом: я и Светлана на заднем сидении, чемодан в багажнике.
- Сейчас в гостиницу, я сняла для вас номер. Завтра утром выезжаем в Рансьон.
- Как скажете.
Возможно, ответ излишне лаконичен, но что я могу к нему добавить? Хотел спросить, что есть Рансьон, но вовремя вспомнил, что в этом городе жила Катя. Жила… Приутихшая боль вновь сдавила грудь. Говорить о пустяках не хочется. Говорить о важном моя спутница считает несвоевременным, иначе почему она тоже молчит? От нечего делать смотрю в окно. Город как город… хотя появись я в нём при других обстоятельствах, может, считал бы иначе. И номер в гостинице как номер. И не угодишь на меня никак. Так никто вроде и не пытается, да и я здесь не за тем. Время позднее… может сходить поужинать? Стук в дверь. Открываю. Это ужин сам ко мне пришёл. Официант вкатывает столик на колёсиках, следом в номер входит Светлана. Стою в сторонке - чего путаться под ногами? Столик к дивану, халдею чаевые, судя по его довольному лицу, щедрые, мне улыбка.
- Вы не возражаете? - кивает на столик.
А если возражу, то что, укатишь? Но говорю, конечно, иное:
- Не возражаю. Спасибо за заботу и… сколько я вам должен за ужин и гостиницу?
Опускается в кресло, небрежным жестом отмахивается от вопроса.
- Не сейчас. У нас ещё столько общих дел впереди. Покончим со всеми, тогда и посчитаемся.
А вот это уже интересно. Какие такие у нас общие дела? В мысли врывается слегка насмешливый голосок:
- Так и будете стоять? Присаживайтесь, в ногах правды нет.
Спохватываюсь и прикасаюсь к дивану тем местом, где, по мнению гостьи, правды предостаточно. Беру со столика бутылку, разливаю по бокалам вино, предлагаю:
- Пьём не чокаясь.
Разливаю по второй.
- А теперь можно и за знакомство.
Не знаю, как еда на вкус, но пахнет аппетитно. Хмм… Да и на вкус ничего. В отличие от меня, Светлана клюёт, как птичка, и как она же щебечет. Слушаю внимательно. Отбрасываю лишнее и уже известное, остальное впитываю как губка. Кончили синхронно, я - есть и слушать, она - говорить. Промокаю салфеткой губы.
- Спасибо за ужин. Всё было очень вкусно.
Смотрю на гостью. Кивает головой в ответ на благодарность, но явно ждёт ещё чего-то. Не сегодня.
- Извините, Светлана, но сейчас я к разговору не готов. Мне надо обдумать услышанное.
Понимающе кивает, встаёт.
- Спокойной ночи, Старх.
- Спокойной ночи, Светлана.
С чего бы ему быть - покою-то? Кто это сказал: "Покой нам только снится!"? Тютчев - нет? Нет, это сказал Блок. Насколько это действует в отношении меня, узнаю, когда засну. А пока воссоединю то, что узнал от Светланы, с тем, что знал до этого. Выходит, конечно, хреново, но не до такой степени, чтобы убивать. Эрго: либо Светлана что-то от меня скрыла, либо сама не всё знает. А не попробовать ли мне заснуть? Смотри-ка ты, получилось…
* * *
Никакой покой мне, конечно, не приснился, но, всё равно, с утра чувствовал я себя значительно лучше, чем прошедшим днём. Когда мы вновь расположились на заднем сидении, Светлана, одним движением изящного пальчика, создала между нами и водилой преграду в виде стеклянной перегородки. Ну и правильно: парню надо за дорогой следить, а не чужие разговоры слушать. Ну-с, пожалуй, начнём!
- Светлана, вы, давеча, говорили, что Рансьон отсюда километрах в трёхстах. Полагаю, этот монстр нас часа за четыре домчит - нет?
- Нет, часов за пять с небольшим.
- Что так?
- Тут не везде асфальт. Нам треть пути по грунтовке пылить.
"Чудеса, да и только! Стоило лететь на край света, чтобы наступить на те же грабли", - это я про вторую российскую беду. Мысль показалась мне настолько удачной, что я не преминул поделиться ей со Светланой. Моя спутница грустно усмехнулась:
- Дороги здесь пусть и не везде асфальтированные, зато достаточно ровные. На них хоть и не разгонишься, но и колдобины пересчитывать не приходится. - Видимо, заметив на моём челе тень разочарования, Светлана поспешила меня успокоить: - Зато тут первой беды с избытком.
- Дураков что ли? - догадался я.
- Их, родимых…
Сказано это было с такой глубокой интонацией, что у меня невольно вырвалось:
- Эк они вас достали!
- Да меня тут всё достало! - всплеск энергии едва не отбросил меня к дверке салона. - Никак не могу избавиться от ощущения, что хожу вниз головой. Постоянно юбку придержать хочется. Вы знаете, Старх, а у нас тут сейчас весна! В сентябре - весна. Господи, зачем мне в сентябре весна? Мне листики опавшие поворошить хочется, тонкими льдинками с утра похрустеть. Старх, голубчик, как я соскучилась по снегу!
Наш человек! Даром что метиска, а разошлась во всю ширь русской души. Осторожно вставляю:
- А тут что, зимы совсем нет?
- В нашем понимании нет. Что-то вроде ранней осени, плавно переходящей в позднюю весну.
Мы уже за городом. Слева показалась и ушла в сторону довольно широкая река. Серая нитка шоссе вытягивается вдоль равнины, изредка огибая поросшие лесом холмы. И деревья на холмах, и сами холмы, и кусты по обе стороны дороги - всё не наше, непривычное взгляду. Моя спутница всё ещё изливает душу, а вот это как раз по-нашему.
- … Мужнина родня, аристократы хреновы, меня в упор видеть не желают. Пока был жив Фил, мне на это было наплевать. Да мне и сейчас наплевать, но без близкого человека рядом всё одно погано. Одна была радость - Катюшка, да и ту вчера схоронила…
Светлана замолкла, горестно поджав губы, но за платком не полезла, видимо, плакать не собиралась. Характер у девочки твёрдый. Впрочем, учитывая её чекистское прошлое, это и не удивительно.
- Света, хочу спросить о похоронах: почему всё сделали так поспешно?
Светлана пожала плечами.
- Так причин затягивать не было. Люська с живой-то Катей последнее время еле-еле под одной крышей уживалась, а с мёртвой и подавно. А о вашем приезде, кроме меня, никто не знает. Да я вам вчера рассказывала…
Действительно рассказывала. Мой приезд был целиком на совести Светланы. Она одна знала о замужестве Кати, и она же исполнила её, заготовленную на такой случай, волю. Светин муж - царствие ему небесное! - долгое время занимал ответственный пост в правительстве Рагвая. Женившись на Светлане, он был вынужден подать в отставку, но нужные связи сохранились. Ими и воспользовалась Светлана для того, чтобы как можно быстрее доставить меня в Рагвай. Без особой охоты, но ей помогли. Мой приезд для здешней Катиной родни точно будет неприятным сюрпризом, на что мне было чихать с самой высокой берёзы - или что у них вместо неё растёт? Те же мысли, видимо, бродили и в голове Светланы, которая, в отличие от меня, их озвучила с нескрываемым злорадством в голосе:
- Сегодняшнее зачтение завещания кому-то очень сильно икнётся. Ну, да я вам говорила…
- Нет, об этом вы мне не говорили, - забеспокоился я. - А мы успеем?
- Да ну? - удивилась Светлана. - Нет, не может быть… а впрочем, неважно. Успеем, конечно, успеем. И доехать успеем, и привести себя в порядок успеем, и даже пообедать успеем. А на "ты" так и вовсе перейдём прямо сейчас. Ты не против?
- На "ты" так на "ты", - согласился я. - И вот что я хочу у тебя спросить: кто есть жених Люсии?
- Ты совсем ничего не помнишь? - удивилась Светлана.
- Если ты о нашей вчерашней беседе, то я помню всё. И то, что Люсия прямо в День рождения была помолвлена, и то, что свадьбу назначили на 9 октября, за день до вскрытия ларца. Но кто он, этот жених?
- Я ведь тебе говорила и про жениха, и про завещание, - продолжает упрямиться Светлана.
- Почему я тогда ничего этого не помню? А если даже и так? Повторить, надеюсь, язык не отвалится?
Ну вот, нагрубил девушке. Впрочем, должок она вернула быстро:
- Представь себе - нет. Повторяю для тех, кто находился в танке…
Язва.
- … Женихом Люськи является некто Серж Одоецкий, мальчик из хорошей русской семьи. Его предки эмигрировали в Рагвай в одно время с Вяземскими.
- Они его по имени подбирали? - полюбопытствовал я.
- Как? - переспросила Светлана. - Ах ты, чёрт. А мы с Катькой не придали этому значения. А что… очень может быть. Правда, он Николаевич, а не Сергеевич.
- Так видно Сергеевичей не сыскалось, - поделился я мыслью.