Несколько мгновений было тихо, прежде чем до меня донеслись мужские голоса. Я медленно поднялся из-за стола. Внезапно раздался крик Шерри. Он эхом отозвался по всему дому и пронзил меня, подобно копью. Во мне внезапно проснулся первобытный инстинкт самосохранения, и я в мгновение ока сбежал вниз, в прихожую.
Дверь в кухню была открыта, и я на секунду замер в проходе. Рядом с Шерри стояли двое мужчин. Тот, что постарше и крепче сложением, был одет в бежевое пальто верблюжьей шерсти и твидовое кепи. У него было сероватое, с крупными морщинами лицо и глубоко посаженные глаза, а губы - тонкие и бесцветные. Он вывернул левую руку Шерри за спину и держал ее, прижав к стене возле газовой плиты. Второй был помоложе, худой и бледный, с непокрытой головой. Длинные, соломенного цвета волосы спадали на воротник его кожаной куртки. Он ухмылялся, держа правую руку Шерри над голубым пламенем газовой горелки, и медленно опускал ее все ниже. Она отчаянно сопротивлялась, но они крепко держали ее. От борьбы волосы рассыпались у нее по плечам.
- Не торопись, сынок, - тип в кепи говорил низким глухим голосом. - Дай ей время на размышления.
Шерри закричала опять, ее пальцы уже почти касались шипящего голубого пламени.
- Давай, давай, детка, кричи, сколько тебе вздумается, - засмеялся блондин. - Здесь тебя все равно никто не услышит.
- Только я, - и они обернулись в мою сторону. Удивленное выражение их лиц было даже слегка комичным.
- Кто? - спросил блондин, отпустив руку Шерри и быстро потянувшись к заднему карману.
Я ударил его дважды: левой рукой в грудь, а правой по голове, и хотя ни один из ударов не был удачным - им не хватило мощи - тип упал, обернув стул и стукнувшись о буфет. Я не стал больше тратить на него время и переключился на другого - в твидовом кепи.
Он все еще держал Шерри перед собой, и как только я приблизился к нему, он толкнул ее на меня. Я потерял равновесие и был вынужден ухватиться за нее, чтобы мы не упали оба. Человек повернулся и бросился к двери, что была у него за спиной. Мне понадобились считанные секунды, чтобы отстранить от себя Шерри и пересечь кухню. Когда я выбежал во двор, он уже успел проделать половину пути до старой спортивной модели "триумфа" и бросил взгляд через плечо. Как я догадывался, он делал расчеты. Он бы не успел добежать до машины, прыгнуть в нее и развернуться к воротам - я бы настиг его раньше. Он резко бросился влево и помчался по узкому переулку. Полы его пальто развевались ему вслед. Я погнался за ним. Земля была все еще мокрой и скользкой, и бежать было трудно. Он поскользнулся и едва не упал, когда я настиг его. Он повернулся и было слышно, как щелкнул нож. Блеснуло лезвие, и он присел, вытянув вперед руку, державшую нож, а я налетел прямо на нее. Такого я не ожидал. Блеск стали обычно заставляет людей замереть на месте. Он целился мне в живот, но руки его тряслись, и он задыхался от бега, поэтому удар получился слабым. Я перехватил его запястье и одновременно с силой ударил по предплечью. Пальцы его разжались, выпустив нож, и я бросил его через бедро. Он тяжело упал на спину, и так как влажная земля смягчила падение я опустился одним коленом ему на живот. На него давили теперь все двести десять фунтов моего веса, вытесняя воздух из легких. Он скорчился, как эмбрион, пытаясь сделать хоть глоток воздуха, но я перевернул его лицом вниз. Твидовое кепи упало у него с головы, и я увидел густую копну темных волос, в которых виднелись седые пряди. Я что было сил вцепился в них и, навалясь ему на плечи, вдавил его лицо в желтую грязь.
- Я не люблю подонков, которые обижают девушек, - произнес я спокойным тоном, но в то же мгновение услышал, как за моей спиной ожил мотор "триумфа". Описав яркую дугу, сверкнули фары, и свет их упал прямо в узкий переулок.
Я догадывался, что я не уложил блондина, как следует - уж очень торопился. Пришлось оставить своего противника лежать в грязи, а самому мчаться назад в переулок. "Триумф" развернулся посередине мощеного двора, ослепив меня светом фар, и рванулся вперед. Разбрызгивая воду и грязь, он въехал в переулок и двинулся прямо на меня. Я бросился на землю и, сжавшись в комок, скатился в узкую сточную канаву, что тянулась вдоль живой изгороди. Машина боком зацепила изгородь и слегка соскользнула в сторону. Колеса со злобным скрипом пронеслись в нескольких дюймах от моего лица, обдав меня грязью и душем из обломанных веток, и промчалась вперед. Поравнявшись с человеком в грязном верблюжьем пальто, она замедлила ход. Человек стоял на коленях на обочине дороги и теперь с трудом вползал на пассажирское сиденье "триумфа". Как раз в тот момент, когда я выбрался из канавы и побежал за машиной, она снова рванула вперед, разбрызгивая задними колесами грязь во все стороны, Я мчался за ней, но - увы, вскоре она скрылась за холмом. Я остановился, повернулся и побежал назад по переулку, одновременно нащупывая в кармане моих вымазанных в грязи брюк ключи от "крайслера". Их не было, видимо, я оставил их на столе в комнате Джимми.
Шерри стояла, прислонившись к косяку двери, ведущей на кухню. Она прижимала обожженную руку к груди, волосы ее были спутаны. Рукав ее джемпера был оторван и болтался на плече.
- Я не смогла остановить его, Харри, я пыталась, - задыхаясь, произнесла она. - Я пыталась.
- Очень больно? - спросил я, оставляя всякие мысли о преследовании, увидев ее состояние.
- Немножко обожжено.
- Я отвезу тебя к врачу.
- Нет, не надо, - но ее улыбка казалась вымученной. Я поднялся в комнату Джимми и достал из своей походной аптечки успокоительное.
- Но мне не надо это, - пыталась протестовать она.
- Мне что, взять тебя за нос и силой влить тебе в рот? - спросил я.
Она улыбнулась, покачала головой и приняла лекарство.
- А тебе следует принять ванну, - заметила она. - Ты весь промок.
Я тут же почувствовал, что замерз в мокрой одежде. Когда я вернулся в кухню, раскрасневшийся после ванны, она уже была сонной под действием таблеток, но все же успела сварить нам обоим кофе. Для крепости она плеснула в него немного виски. Мы пили, сидя друг против друга.
- Что им надо было? - спросил я. - Что они от тебя хотели?
- Они думали, что мне известно, зачем Джимми летал на Сент-Мери. Они хотели это знать.
Я думал об этом. Но что-то здесь было не так, и это тревожило меня.
- Я думаю… - голос Шерри звучал нетвердо, и она покачнулась, пытаясь встать из-за стола.
- Ой, что это ты мне дал такое?
Я поднял ее, она слабо сопротивлялась, но я отнес ее в ее комнату. Это была симпатичная девичья спальня, с ситцевыми занавесками и обоям в розочках. Я уложил ее в постель, снял с нее туфли и накрыл ватным одеялом. Она вздохнула и закрыла глаза:
- Я думаю, что я оставлю тебя у себя. Ты очень полезен.
Будучи воодушевлен таким странным образом, я присел на край постели и легонько погладил волосы на ее висках и широкий лоб. Ее кожа казалась нежнейшим бархатом. Через минуту Шерри уже спала. Я выключил свет и уже было намеревался покинуть комнату, но передумал. Сбросив ботинки, я прокрался под одеяло. Я обнял ее сонную и прижал к себе. Мне было хорошо рядом с ней, и вскоре я сам уснул. Проснулся я на рассвете. Она лежала, уткнувшись мне лицом в шею и закинув на меня руку. Волосы ее разметались и щекотали мне щеку. Стараясь не разбудить ее, я тихо выскользнул из-под ее руки, поцеловал ее в лоб и, взяв туфли, ушел в свою комнату. Впервые в жизни я провел целую ночь, держа в объятиях красивую женщину, и при этом просто спал. Я чувствовал как меня распирает от добродетели.
Письмо лежало на письменном столе в комнате Джимми, где я и оставил его. Я прочитал его еще раз, прежде чем пойти в ванную. Мне не давали покоя примечания, сделанные на полях карандашом: "Б.Муз. Е6919/8/", и я размышлял об этом, пока брился.
Дождь кончился, и облака начали рассеиваться. Я вышел на улицу, чтобы исследовать место действия вчерашней потасовки. Нож валялся в грязи, я поднял его и перебросил через изгородь. Затем я вернулся в кухню. Я озяб и потирал руки, чтобы согреться. Шерри уже начала готовить завтрак.
- Как рука?
- Побаливает, - призналась она.
- Мы поищем врача по пути в Лондон.
- Почему ты решил, что я собираюсь в Лондон? - настороженно спросила она, намазывая маслом тост.
- По двум причинам. Ты не можешь здесь оставаться. Волчья стая еще вернется сюда.
Она бросила на меня быстрый взгляд, но промолчала.
- А во-вторых, ты обещала мне помочь - а след ведет в Лондон.
Она не соглашалась, поэтому за завтраком я показал ей письмо, найденное в папке Джимми.
- Я не вижу никакой связи, - произнесла она наконец.
Я закурил свою первую за утро сигару и откровенно признался:
- Мне тоже здесь не все ясно. Вот тут-то мне и показалось, что я прозрел. - Как только я увидел слова "Свет Зари", что-то поразило меня, я остановился. - Господи! - выдохнул я. - Ну конечно же! Судно "Свет Зари"! - Я вспомнил обрывки разговора, которые донеслись до меня из салона по трубе вентилятора, когда я стоял на мостике "Балерины".
"Попасть к свету зари, и тогда нам придется…" - голос Джимми звучал ясно и был полон волнения. "Если свет зари находится там, где…" Помню, я недоумевал тогда по поводу этих слов - что они значили? Поэтому они врезались мне в память, как шрамы.
Я принялся объяснять все это Шерри, но был так взволнован, что мой рассказ звучал сбивчиво и бессвязно. Она смеялась, но ничего не могла понять.
- Нет, - протестовала она. - Ты несешь какую-то бессмыслицу.
Я принялся рассказывать заново, но не дойдя до половины, остановился и молча посмотрел на нее.
- А теперь в чем дело? - она была весела и сердита одновременно. - Ты сводишь меня с ума.