Я смотрел на ничего не выражающий предмет, из-за которого столько людей было искалечено или убито, и меня рвало на части от удивления, растерянности разочарования - это было вовсе не то, что я ожидал.
Половина его была сильно повреждена, будто стерта наждаком - бронза была рыхлой и изъеденной. Верхняя часть его была цела, но покрыта толстым слоем медной зелени, и только петля для цепи была невредима, и через коррозию проступал орнамент: какой-то герб, или часть его, и буквы в витиеватом старинном стиле. Буквы частично сохранились, но большая их часть превратилась в неровную извилистую линию, блестящую ярким отполированным металлом. Это был корабельный колокол, вылитый из толстой бронзы. Он весил, наверное, около ста фунтов. У него был закругленный верх, и очень широкий нижний край. Из любопытства я перевернул его внутренней стороной. Она оказалась сильно поврежденной и сплошь покрытой прилипшими к ней моллюсками. Меня заинтриговало то, что коррозия повредила лишь внешнюю его поверхность, но внезапно я нашел ответ. Мне и до этого встречались предметы, долго пролежавшие в воде. Колокол был наполовину занесен песком, и лишь один его бок постоянно подвергался безжалостной работе прилива у Пушечного Рифа, так что тонкий коралловый песок сточил около четверти дюйма с его внешней поверхности. Однако, тот бок, что был занесен песком, неплохо сохранился, и я внимательно пригляделся к остаткам надписи - "VVNL". Это было то ли двойное "V", то ли изломанное "W", вслед за которым шло хорошо сохранившееся "N", а через небольшой промежуток - целое "L". Далее буквы снова становились неразличимыми.
Герб, выгравированный на металле с другой стороны колокола представлял собой причудливое изображение двух вздыбленных зверей - видимо, львов, которые держали щит и чью-то в доспехах голову. Мне этот герб показался почему-то знакомым, но я не мог припомнить, где же я его раньше видел.
Я покачался на пятках и взглянул на Шерри Норт. Она не решалась встретить мой взгляд.
- Странно, - размышлял я. - Реактивный самолет, на носу у которого болтается здоровенный медный колокол.
- Я ничего не понимаю, - произнесла она.
- И я не больше тебя, - я встал и пошел в салон, чтобы взять сигару. Усевшись в рыбацкое кресло, я с удовольствием закурил.
- О'кей, давай послушаем твою теорию.
- Я не знаю, Харри, действительно ничего не знаю.
- Давай пофантазируем, - предложил я. - Я начну.
Она отвернулась к перилам.
- Реактивный самолет превратился в тыкву, - рискнул я. - Это подходит?
Она повернулась ко мне:
- Харри, мне нехорошо. Мне кажется, меня вырвет.
- А что должен делать я?
- Давай возвращаться.
- А я собирался нырнуть еще разок, чтобы лучше осмотреть место.
- Нет, - отрезала она. - Пожалуйста, не сейчас. У меня нет настроения. Поехали. Мы можем вернуться, если понадобится.
Я пытался найти на ее лице признаки нездоровья, но она выглядела будто для рекламы здоровой пищи.
- О'кей, - согласился я. Нырять действительно было незачем, но это знал только я. - Давай вернемся домой и все хорошенько обдумаем, - я встал и принялся снова заворачивать колокол.
- Что ты собираешься делать? - с тревогой спросила она.
- Опять сброшу в воду, - сказал я. - Мы же не собираемся тащить его на Сент-Мери, чтобы выставить там на рынке. Ты ведь сама сказала, что мы можем сюда вернуться.
- Да, - тут же согласилась она. - Конечно, ты прав.
Я бросил сверток за борт во второй раз и пошел поднять якоря. На обратном пути я обнаружил, что присутствие Шерри Норт на мостике раздражает меня. Мне надо было многое обдумать в одиночестве. Я отправил ее сварить кофе.
- Покрепче, - предупредил я. - И положи четыре ложки сахара. Тебя это вылечит от морской болезни.
Через пару минут она снова появилась на мостике.
- Газовая плита не зажигается, - пожаловалась она.
- Надо сначала открыть главный кран, - и я объяснил, где найти его. - Но потом не забудь закрыть его, иначе наше судно превратится в бомбу.
Кофе у нее получился паршивый.
Лишь поздно вечером мы стали на якорную стоянку в Грэнд-Харбор, и было уже совсем темно, когда я отвез Шерри в отель. Она не пригласила меня даже в бар и, лишь поцеловав в щеку, сказала:
- Дорогой, мне сегодня хочется побыть одной. Ужасно хочу спать. Позволь мне все хорошенько обдумать, и когда я буду чувствовать себя лучше - мы с тобой что-нибудь придумаем.
- Я заеду за тобой сюда - во сколько?
- Нет, - сказала она. - Лучше я сама встречу тебя на пристани. Пораньше, в восемь. Жди меня там. Нам надо поговорить наедине. Только мы двое, и никого больше, хорошо?
- Я приведу "Балерину" к пристани в восемь.
После такого дня меня мучила жажда, и я остановился у "Лорда Нельсона". Анджело и Джудит веселились в шумной компании своих сверстников в одной из кабинок. Они позвали меня, и, потеснившись, усадили между двух девушек. Я заказал всем по пинте пива, а Анджело, нагнувшись ко мне, произнес доверительно:
- Шкипер, ты сегодня при своем пикапе?
- Да, - ответил я, - чтобы доехать до дома. - Я знал, на что он намекает. Он вел себя так, будто машина у нас в общем пользовании.
- Босс, сегодня на южном мысе большая вечеринка, - внезапно он начал вольничать с "боссом" и "шкипером". - И я подумал: если я подвезу тебя к Черепашьему заливу, ты разрешишь нам воспользоваться грузовичком. Я заеду за тобой рано утром, обещаю.
Я сделал глоток из кружки и увидел, что все они смотрят на меня умоляющим взглядом.
- Это такая большая вечеринка, мистер Харри, - сказала Джудит, - Ну, пожалуйста.
- Ты заедешь за мной ровно в семь, слышишь, Анджело? - и вся компания тут же разразилась смехом облегчения. Они скинулись, чтобы заказать мне еще одну пинту.
Это была тревожная ночь. Я спал неспокойно, часто просыпаясь. Мне опять снилось, что я ныряю за свертком. И снова в нем была фарфоровая русалочка. Но на этот раз у нее было лицо Шерри Норт. Она предложила мне модель боевого истребителя, который превратился в тыкву, как только я до него дотронулся. На тыкве была выгравированы буквы "WNL".
В полночь начался ливень. Вода сплошным потоком катилась с крыши, и пальмы высвечивались вспышками молний на фоне неба.
Дождь все еще лил, когда я вышел на пляж, и тяжелые капли взрывались на моем теле мелкими брызгами, будто крошечные бомбы. Пасмурным утром море казалось черным, а стена дождя тянулась до самого горизонта. Я заплыл в одиночестве далеко за риф, но когда вернулся на пляж, не испытывал привычной бодрости и подъема духа. Я посинел и дрожал от холода, и меня давило неясное, но неотступное чувство тревоги.
Я как раз закончил завтрак, когда среди пальм, разбрызгивая лужи, показался грузовик, весь заляпанный грязью и с все еще зажженными фарами. Во дворе Анджело нажал на клаксон и крикнул:
- Харри, ты готов?
Я выбежал ему навстречу.
От Анджело пахло пивом, он был настроен бесшабашно, и взгляд был еще довольно пьяным.
- Поведу я, - сказал я, и пока мы ехали через остров, он описал мне минуту за минутой всю знатную вечеринку. Из того, что он мне поведал, можно было ожидать, что через девять месяцев Сент-Мери захлестнет эпидемия родов. Я слушал его вполуха, и по мере приближения к городу, у меня росло чувство тревоги.
- Эй, Харри, ребята просили поблагодарить тебя, что ты одолжил нам пикап.
- О'кей, Анджело.
- Я послал Джудит на судно - пусть она там все приберет и приготовит тебе кофе.
- Не стоило ее беспокоить.
- Она сама захотела - вроде, как ее маленькое личное спасибо.
- Она замечательная девушка.
- Просто чудо, Харри, и я ее люблю. - И Анджело затянул песню "Дьявол, а не женщина" на манер Мика Джаггера.
Когда мы пересекли холмы и начали спуск в долину, я словно почувствовал внезапный толчок. Вместо того, чтобы ехать дальше по Фробишер-стрит прямо к гавани, я повернул влево, объезжая форт и больницу, и по обсаженной бананами улице подкатил к "Хилтону". Я припарковал пикап под тентом и направился в холл отеля.
За стойкой в такую рань никого еще не было, но я перегнулся и заглянул в комнату Марион. Она сидела за коммутатором, но когда увидела меня, ее лицо озарилось улыбкой, и она сняла наушники.
- Привет, мистер Харри!
- Привет, Марион, лапочка, - улыбнулся я в ответ. - Мисс Норт у себя?
Она сразу сникла.
- Нет, она уехала час назад.
- Уехала? - я не верил своим ушам.
- Да, она уехала в аэропорт с автобусом отеля. Она хотела успеть на самолет, что улетает в половине восьмого, - Марион взглянула на дешевые японские часы. - Они должны были взлететь десять минут назад.
Я был сражен на месте - к такому исходу я был совершенно не готов. Сначала это просто не укладывалось у меня в голове, но внезапно я все понял, и мне стало не по себе.
- О, боже! - воскликнул я. - Джудит! - и бросился к пикапу. Когда Анджело увидел мое лицо, он тут же сел прямо и прервал песнопения. Я прыгнул на водительское сиденье и завел мотор, с такой силой нажав на газ, что выехал на улицу лишь на двух колесах.
- В чем дело, Харри? - спросил Анджело.
- Джудит? - спросил я мрачно. - Ты послал ее на судно, во сколько?
- Когда отправился за тобой.
- И она сразу ушла?
- Нет, сначала она приняла ванну и переоделась, - он уже не скрывал того, что они спят вместе. До него дошло, что произошло что-то страшное. - А затем ей еще надо было пройти всю долину от самой фермы.
Анджело снимал комнату у крестьянской семьи, что жила возле источника. Это было в трех милях от города.