- Как только ты покажешь мне дорогу к нему, - ответил я уклончиво. Это была старомодная женская заносчивость полагать, что если мужчина ублажал вас с рвением и мастерством, то он еще за это обязан платить, Я уже давно считал, что все обстоит как раз наоборот. Она протянула через стол руку и взяла мое запястье. Ее тигриные глаза на минуту расширились от задумчивости.
- После прошлой ночи, - хрипло прошептала она, - я знаю, у нас еще многое впереди, Харри. Ты и я - вместе.
Ночью я долго лежал, бодрствуя, и принял для себя решение. Что бы ни лежало в свертке, это, конечно, не целый предмет, а, вероятно, какая-то небольшая его часть, которую легко узнать. Скорей всего это не был черный ящик или одна из ракет. У Джимми Норта не было достаточно времени, чтобы снять черный ящик с фюзеляжа, даже если он точно знал, где тот расположен, и к тому же имел необходимые инструменты. С другой стороны, сверток ни размером, ни формой не походил на ракету - это был широкий круглый предмет, лишенный аэродинамических форм. Скорее всего, это был какой-то достаточно невинный предмет. Если бы я взял с собой Шерри Норт, чтобы поднять его со дна, я бы разыграл слишком мелкую карту, даже если на первый взгляд она и казалась крупным козырем. Не собираясь ничего выдавать - ни места аварии у Пушечного рифа, ни ценных предметов, с ней связанных, мне хотелось, с другой стороны, привлечь тигров. Было бы полезно посмотреть, каким же образом отреагирует мадемуазель Норт, как только, по ее мнению, она узнает место катастрофы.
- Харри, - снова шепнула она. - Пожалуйста, - и она наклонилась ближе ко мне. - Ты должен мне верить. Мне еще никогда не было так хорошо. С первых мгновений, как я увидела тебя, я поняла…
Я отвлекся от своих расчетов и наклонился к ней, придав лицу простовато-похотливое выражение.
- Дорогая, - начал было я, но у меня перехватило голос и я схватил ее в медвежьи объятия, почувствовав при этом, как она сжалась от раздражения, когда я размазал ее помаду и взлохматил тщательно уложенную лаком прическу. Я чувствовал, что ей стоит больших усилий отвечать мне со взаимной страстью.
- Ты чувствуешь то же, что и я? - спросила она из глубины моих объятий, прижатая к моей груди. И чтобы еще раз, любопытства ради, понаблюдать, как она будет играть выбранную для себя роль, я снова поднял ее на руки и отнес на смятую постель.
- Ты увидишь, как я желаю тебя, - пробормотал я.
- Дорогой, - отчаянно протестовала она, - не сейчас.
- Но почему?
- У нас столько дел. Еще будет время потом - все время на свете для нас двоих.
С деланной неохотой я отпустил ее, хотя, откровенно говоря, был рад этому, так как знал, что после плотного завтрака и трех кружек кофе, подобное занятие вызвало бы у меня изжогу.
Я вышел из Грэнд-Харбор вскоре после полудня и повернул на юго-восток. Моя команда целый день отдыхала на берегу, так как я не собирался на рыбную ловлю. Чабби бросил взгляд в сторону Шерри Норт, которая, распластавшись, лежала в бикини на залитой солнцем нижней палубе и слегка поморщился, а Анджело выразительно закатил глаза и спросил с явным намеком:
- Развлекательная прогулка?
- У тебя одни гадости на уме, - проворчал я в ответ, а он задорно рассмеялся, будто я одарил его комплиментом. Затем они оба удалились с пристани.
"Балерина" пробралась сквозь ожерелье атоллов и островков, пока, наконец, после трех часов пополудни, я не вышел в глубоководный проход между Большими и Малыми Чайками, а затем повернул в просторное мелководье между восточным берегом Большого Острова Чаек и синими водами Мозамбика.
День был достаточно ветреным, поэтому в воздухе ощущалось приятная прохлада, а море было покрыто белыми барашками. Я осторожно маневрировал, все время проверяя положение "Балерины" по Большим Чайкам. Найдя то место, что искал, я провел "Балерину" чуть вперед, на тот случай, если ее ветром будет сносить назад. Затем я заглушил моторы и поторопился на переднюю палубу, чтобы бросить якорь. "Балерина" сделала разворот и остановилась, как благовоспитанная леди.
- Это то самое место? - Шерри наблюдала за моими действиями холодным кошачьим взглядом.
- То самое, - и я, пытаясь сыграть роль преданного возлюбленного, старательно описал ей все приметы:
- Я мысленно провел линию между двумя этими пальмами - от той, что наклонилась, к той, что стоит совсем одна на фоне горизонта - видишь?
Она молча кивнула, и я опять поймал на ее лице выражение, будто вся информация тщательно запоминалась.
- Что мы будем делать теперь?
- Это то место, где нырял Джимми, - пояснил я. - Когда он поднялся на борт, он был очень взволнован. Он в тайне от меня поговорил с остальными - Матерсоном и Гатри - и, казалось, им тоже передалось его волнение. Вскоре Джимми нырнул с веревкой и брезентом. Он долго был под водой - и когда вынырнул снова, началась эта ужасная стрельба.
- Да, - кивнула она. Казалось, сообщение о смерти ее брата ее вовсе не тронуло. - А теперь мы должны возвращаться, чтобы нас здесь никто не увидел.
- Прямо сейчас? - спросил я, глядя на нее. - Я думал, мы собирались взглянуть, что там внизу.
Она поняла ошибку:
- Нам надо все тщательно продумать и снова вернуться сюда, чтобы поднять и отвезти груз, - Шерри попыталась поправиться.
- Дорогая, - улыбнулся я. - Ну разве мы за тем шли в такую даль, чтобы даже ни разу не взглянуть, что там?
- Не думаю, что это надо делать сейчас, Харри, - крикнула она мне, но я уже пошел к задвижкам машинного отделения.
- Ну, давай вернемся сюда еще раз, - настаивала она.
Я спустился вниз по лесенке, чтобы принести акваланг и костюм водолаза, проверил дыхательный клапан и герметичность емкостей, подышав несколько раз в резиновую трубку.
Бросив быстрый взгляд вверх, чтобы убедиться, что она за мной не следит, я протянул руку к потайному выключателю и разъединил электрическую цепь. Теперь без меня никто не смог бы завести мотор "Балерины", пока я был под водой Я перебросил через борт лесенку и на нижней палубе облачился в неопреновый костюм с короткими рукавами и капюшоном, надел пояс для погружения, маску, ласты и прицепил нож. Затем я надел акваланг, взял моток легкого нейлонового шнура и пристегнул его конец к поясу.
- А что будет, если ты не вернешься? - впервые спросила Шерри с тревогой в голосе. - То есть, что будет со мной?
- Ты погибнешь от жажды, - ответил я и спустился за борт. Я решил не демонстрировать показушный прыжок через спину - мне не позволяли этого возраст и мое достоинство. Вода была прозрачна, как горный воздух, и когда я шел вниз, я мог разглядеть каждую мелочь на дней в пятидесяти футах подо мной. Это был удивительный коралловый пейзаж, освещенный мягким светом и расцвеченный удивительными красками. Я приблизился к нему - напоминающая скульптуры коралловая поросль была укутана водорослями, и в ней, будто самоцветы переливались и сверкали стайки тропических рыб. В кораллах были глубокие расщелины и высокие пики, плантации извивающихся водорослей и открытые полосы ослепительно белого песка.
Мои ориентиры оказались на удивление точными, если учесть то, что я был почти без сознания от потери крови. Я корь в этот раз оказался почти на брезентовом свертке. Он лежал на одном из открытых песчаных пространств, напоминая какое-то ужасное морское чудовище, зеленое и низкорослое, а концы веревки извивались подобно щупальцам.
Я присел на корточки возле него, и стайки мелких рыбешек, напоминающих своими золотыми и черными полосками зебру, собрались вокруг меня в таких количествах, что мне пришлось выпустить струю пузырей, чтобы отпугнуть их, прежде, чем я смог приступить к делу. Я отстегнул от пояса конец веревки и крепко обмотал им сверток, затем я поднялся, медленно потянув за собой веревку. Я вынырнул в тридцати футах позади "Балерины", подплыл к лесенке, и выбрался на нижнюю палубу, и накрепко привязал конец веревки к подлокотнику рыбацкого кресла.
- Что ты нашел? - с нетерпением в голосе спросила Шерри.
- Пока не знаю, - ответил я. Я устоял перед искушением развернуть сверток еще на дне. Мне казалось, что стоит посмотреть, какое у нее будет выражение лица, когда я разверну его на палубе.
Я снял подводное снаряжение, ополоснул его пресной водой и аккуратно убрал на место. Мне хотелось, чтобы она чуть подольше посгорала от нетерпения.
- Черт побери, Харри, вытаскивай его скорей, - не выдержала, наконец, она.
Я помнил, что сверток был тяжел, как мироздание, но тогда я был лишен каких-либо сил. Теперь, упершись об опору, я начал вытягивать канат. Груз был тяжел, но не в такой степени, и я наматывал влажную веревку привычными движениями старого рыбака. Наконец, на поверхность вынырнул зеленый брезент, весь промокший и истекающий водой. Я наклонился, ухватил его за веревку, которой он был перевязан, и одним движением поднял на борт, где он тяжело стукнулся о палубу - металл о дерево.
- Разворачивай, - нетерпеливо приказала Шерри.
- Сию минуту, мадам, - сказал я и вытащил из футляра на поясе нож. Его лезвие не уступало бритве, и вмиг разрезало веревки.
Шерри с нетерпением подалась вперед, пока я раскручивал складки намокшего брезента, наблюдая при этом исподтишка за выражением ее лица. Жадное, полное предвкушения выражение вспыхнуло триумфом, когда она узнала предмет. Она узнала его первой, раньше меня, и затем так же быстро приняла выражение неуверенности - будто опустили занавес. Это было великолепно разыграно - она была умелой актрисой. Если бы я наблюдал за ней не столь внимательно, я бы легко упустил эту мгновенную смену эмоций.