- Настолько просто, - подхватил Бек, - что потомки нам не простят, если не вмешаемся в ход событий и не спасем Германию от краха.
- Мне наплевать на то, что скажут потомки, - как бы про себя проворчал Фромм. - Для меня куда важнее, что думаю по этому поводу я сам - да, нет? Возможно, ваш план и ваша операция "Валькирия" чего-то и будут стоить. Но лишь после того, как будет выполнено одно предварительное условие.
Командующий в упор посмотрел на своего заместителя и на генерала Бека.
Оба молча ожидали, что он скажет.
- Я что, должен назвать вам это "предварительное условие"? - повысил голос Фромм. Хотя в этом не было никакой необходимости. Он и так звучал до вульгарного требовательно и даже грубо.
Бек и Ольбрихт переглянулись.
- Считаю, что было бы справедливо, если бы вы все же назвали его, - молвил Бек.
Глаза Фромма наливаются кровью. Он почти уверен, что Бек отлично понимает, какое именно условие имеется в виду. Но при этом умышленно провоцирует его, заставляет произнести вслух то, что произносить никак не хотелось бы. Тем более что и так все ясно.
- Что вам непонятно из сказанного мною? - почти рычит Фромм. И его громадная фигура, приподнимаясь, зависает уже не только над столом, но, кажется, над всем кабинетом. - По-моему, я очень четко выразился, что ваш план мог бы быть - подчеркиваю: мог бы быть - вполне приемлемым, но лишь при одном известном вам условии. Благодаря которому мы должны стать свободными в своих действиях
Ольбрихту вдруг показалось, что Фромм вот-вот поднимется и выйдет из кабинета. Или же выставит их, поскольку хозяин все же он. В любом случае переговоры, которых Оль-брихт столько ждал и на которые они с Беком так рассчитывали, сейчас, буквально через минуту, будут сорваны.
- Генерал-полковник Фромм имеет в виду, - как можно спокойнее, почти беззаботно, объясняет Ольбрихт будущему президенту Германии, - что план "Валькирия" осуществим лишь в том случае, когда будет устранен фюрер. - Он взглянул на все еще багровое лицо Фромма и машинально уточнил. - То есть устранен от власти.
При этом Ольбрихт даже не заметил, что слово "устранен" не совсем увязывается со смыслом фразы. Это не одно и то же, что "отстранен".
- Теперь ясно, - иронично признает Бек.
- Я верно определил ваше условие, господин Фромм? - поинтересовался Ольбрихт, сохраняя вполне дипломатичную мину.
- Я всего лишь имел в виду предварительное условие, - уточнил Фромм, окончательно поставив в тупик обоих генералов. - Которое непременно должно быть выполнено. А уж вы сами подумайте, каким образом оно может быть выполнено - да, нет?
"Если бы Фромм знал, что мы так до сих пор ни разу и не заговорили о физическом устранении фюрера, - прощающе подумал Ольбрихт, - что между нами еще ни слова не произнесено о покушении на того, кто привел страну к катастрофе, сведя на нет усилия миллионов немцев по возрождению Германии из пепла Первой мировой, он бы, конечно, простил нас".
- Само собой разумеется, - поддержал он Фромма, спасая ситуацию. - Высказанное вами условие, господин командующий, является непременным основанием для начала операции "Валькирия". О наших возможных действиях мы немедленно проинформируем вас.
28
На небольшой станции неподалеку от Читы Курбатов остановил неуклюжего, истощенного с виду солдатика, спешившего с двумя котелками кипятка к воинскому эшелону. Паровоз уже стоял под парами, и солдату, очевидно, боясь опоздать, тем не менее застигнутый врасплох окриком капитана, остановился и, сжавшись от страха, замер прямо посреди колеи, словно пойманный дезертир.
- Вы из этого эшелона?
- Так точно, - едва слышно пролепетал он побледневшими губами. Перед ним стояли два офицера и несколько рослых крепких солдат. Холеные и суровые, они, возможно, показались рядовому особистами или смершевцами.
- Почему не представились?
- Красноармеец Кичин.
Курбатов прошелся взглядом по обвисшей форме солдата с полупротертыми локтями и коленками, запыленным, давно не знавшим крема, сапогам. Отчего Кичин окончательно сник и словно бы врос в землю вместе со шпалой, на которой стоял.
- Охраной командует лейтенант Слоненков? - назвал Курбатов первую пришедшую на ум фамилию.
- Никак нет, младший лейтенант Пуганое.
- А, ну да, правильно: Слоненков - это ведь помощник военного коменданта станции, - спокойно продолжал провоцировать его Курбатов. - Вас там семнадцать человек?
- Двадцать два.
- Целый взвод? Теперь станет еще больше. Посланы на подкрепление. К фронту будем двигаться вместе.
- Так я пойду предупрежу младшего лейтенанта, - обрадовался Кичин возможности поскорее ускользнуть - страх перед офицерами у него уступал разве что страху перед смертью.
- Предупредите. Мы же подождем своего бойца.
Кичин поднырнул под один из трех стоящих на запасном пути вагонов и исчез.
- Думаете, он ничего не заподозрил? - осторожно поинтересовался Тирбах, присел и еще какое-то время пытался проследить путь красноармейца.
- Когда операцию приходится разрабатывать на ходу, экспромтом, случается всякое. Главное, не дать младшему лейтенанту времени на размышления.
- Их втрое больше, - заметил Реутов. - Тем почетнее будет победа - это ясно. И все же…
Они обошли пустые вагоны и увидели, что под свист паровозного гудка эшелон отходит. Мигом окинув взглядом платформы с техникой и теплушки, Курбатов определил, что состав действительно важный и отправляется, конечно же, на фронт. Убедившись, что японцы нападать не собираются, красные решили перебросить бездействующую технику поближе к Волге. Резонно. Генерал Семенов прав: отказавшись от активных действий, японцы по существу стали союзниками большевиков.
А еще Курбатов успел заметить, что охрана рассредоточена по трем теплушкам, расположенным в голове, хвосте и посередине эшелона.
- В последний садитесь, товарищ капитан, - выручил их выглянувший из среднего вагона Кичин. - В последний, а то отстанете! Я доложил!
"Сам Бог тебя послал, солдатик", - мысленно поблагодарил рядового Курбатов.
Именно его крик привел в замешательство вскочивших на ступеньку последними часового и старшего этой теплушки, младшего сержанта. Появление группы капитана Курбатова - по документам все они оставались под своими фамилиями - эти двое восприняли как должное, решив, что все делается с позволения командира взвода.
В вагоне оказалось шестеро солдат, которые, как только эшелон тронулся, улеглись: кто на нары, кто на тюки с солдатскими одеялами и обмундированием. Еще один красноармеец стоял на посту в заднем тамбуре. Командир этого отделения младший сержант Тамтосов - худощавый широкоскулый якут - встретил появление капитана и его группы с полнейшим безразличием. Офицерские знаки различия абсолютно никакого впечатления на него не производили, а чувство предосторожности, похоже, напрочь отсутствовало.
- Старшим охраны эшелона назначен я, капитан Курбатов, - сразу же уведомил его князь, дабы упредить любые недоразумения. - Младший лейтенант Цуганов поступает в мое распоряжение.
- Плохо будет младшому, - покачал головой якут. - Очень любит быть командира, да..
- Думаете, станет возражать?
- От Хабаровска идем. Хозяин эшелона - как хозяин тайги.
Усевшись напротив двери, где побольше света, он аккуратно расстелил возле себя какую-то промасленную тряпицу и начал не спеша разбирать и смазывать станковый пулемет.
- Третий раз по винтику разбираем, сержант, - напомнил ему парень, из-под расстегнутой гимнастерки которого выглядывал застиранный выцветший тельник. - На износ работаем. Сочтут за диверсию.
- Ружия, - поучительно объяснил Тамтосов, поднимая вверх искореженный указательный палец. - Шибкое ружия, да…
- С пулеметом пока отставить, товарищ младший сержант, - властно распорядился Курбатов. - Сначала разберемся с постами.
- С постами у нас шибко хорошо. Сам младший лейтенант разбирался, да… - продолжал возиться с пулеметом якут. И это его дикарское непослушание вызвало у Курбатова не раздражение, а презрительную улыбку. Кому могло прийти в голову давать этому аборигену звание младшего сержанта? Назначать командиром отделения?
Цуганов не стал дожидаться следующей станции - добрался до их теплушки по платформам и крышам. Это был невысокого роста, широкоплечий, коренастый сибиряк, в чертах лица которого просматривалось не меньше азиатского, чем в чертах якута Тамтосова.
- Мне сообщили, что вы назначены старшим эшелона? - с ходу перешел он в наступление.
- Отставить, младший лейтенант, - осадил его Курбатов. - Представьтесь как положено. Этому вас в училище не учили?
- А меня в училище ничему не учили. Безучилищным на фронт возвращаюсь, - довольно спокойно объяснил взводный. - Звание на фронте получил. Вместе со второй медалью "За отвагу".
Только сейчас Курбатов обратил внимание на небрежно разбросанные по груди четыре медали фронтовика.
- Но представиться - пожалуйста, - вскинул тот руку к козырьку. - Младший лейтенант Е[уганов. Из недавних фронтовых старшин. Так что тут все по-штабному. Вопрос к вам: предписание на принятие командования эшелоном имеется?