22
За два часа до отъезда Семенова из Тайлари его водитель Фротов был задержан у гаража двумя агентами японской контрразведки в штатском. Еще через несколько минут он оказался в той же комнате, где не далее как вчера главнокомандующий беседовал с полковником Таки. Правда, водителя полковник своим присутствием не удостоил. Вместо него в бамбуковом кресле восседал рослый, широкоплечий, с могучей фигурой борца подполковник Имоти. В глазах его разгоралось что-то по-звериному свирепое, лицо застыло, превратившись в посмертную маску императорского палача, в плотно сжатых мясистых губах созревали ненавистью убийственные слова.
Усадив Фротова в кресло напротив себя, Имоти с минуту молча разрушал его психику сверлящим взглядом белесоогненных глаз. Казалось, еще мгновение - он прокричит что-то по-японски нечленораздельное, и из-за двери появится человек с ритуальным мечом наемного дворцового убийцы.
Поручик испуганно поежился. Он знал о себе то, о чем пока что не догадывался ни Семенов, ни его благодетель - белогвардейский фюрер Родзаевский. Фротов был отличным разведчиком-аналитиком. Он способен был раскрыть любую интригу врага, выдвинуть десятки гипотез, нутром улавливал коварство. Он даже мог оказаться в первом ряду атакующей кавалерийской лавы. Но, оставшись с опасностью один на один, терял силу воли, лишаясь при этом всякого мужества.
Поручик уже давно не скрывал от себя, что не выдержал бы не то что пыток - даже обычного допроса с легким мордобоем. Доходило до того, что в одиночку он опасался показываться на вечерних улицах Харбина. И самообвинения в трусости, самобичевания уже не помогали.
- Что ж ты, мерзавец, скрывал, что на самом деле являешься не рядовым водителем, а офицером контрразведки? - наконец разродился леденящей лютью подполковник Имоти. - От кого ты, вша мерзопакостная, пытался скрывать это? От контрразведки союзников? На деньги, которых все вы, вша белогвардейская, содержитесь здесь?
"В мире нет существа страшнее, чем помесь русского с японцем, - дрогнул Фротов. - Азиатское коварство японцев, умноженное на матерщинное хамство русских, - кто способен выдержать такое?"
- Вы ошибаетесь, господин подполковник, - прерывающимся голосом заметил Фротов. Возмутиться по поводу столь грубого обращения с ним поручик так и не решился. Он прекрасно знал, к каким изысканным методам пытки прибегают в японской контрразведке.
- В чем? - схватился Имоти за бамбуковые подлокотни-ки, которые, казалось, вот-вот выдернет из кресла. - В чем именно я ошибаюсь?!
- В том, что я контрразведчик.
Имоти мельком взглянул на безучастно сидевшего рядом капитана-переводчика, который ему, в совершенстве владеющему русским "полуяпонцу", был абсолютно не нужен. Фротову не было необходимости ломать голову над тем, что мог означать этот взгляд - взгляд подчиненного, испрашивающего разрешения на более суровые способы допроса.
И хотя переводчик и бровью не повел, разрешение было получено. Имоти прокричал что-то по-японски, и произошло то, чего Фротов так опасался. В комнату заскочили двое дюжих японцев, подхватили его под руки, приподняли с кресла, уже на весу подсекли ноги и грохнули ягодицами об пол.
Фротов ощутил, как все внутренности его вдруг охватило жгучее пламя боли, и понял, что еще два-три таких броска, и он станет если не покойником, то инвалидом.
- Остановите их! Остановите! - заорал он во время третьего "вознесения".
- Зачем так громко? - неодобрительно покачал головой капитан-переводчик, начальственным движением руки отсылая экзекуторов за дверь. - Вам известно, кто я такой? - обратился он к Фротову.
- Так точно, господин генерал, - простонал поручик, с трудом садясь в свое кресло.
- От кого вам стало известно это?
- От вашего водителя. Из его беседы с водителем господина Итаки.
- То есть вы владеете японским?
- Немного понимаю. Но говорю с трудом.
- Однако стремитесь постичь?
- Мудрый язык, почему бы и не постичь.
- В таком случае вам представится возможность изучить язык великих самураев, - пообещал генерал, вежливо улыбаясь. - А пока что у вас мало времени. Вы должны своевременно оказаться за рулем атамана Семенова. Поэтому отвечайте очень кратко, а главное - не раздумывая.
- Будет исполнено, - Фротов с удивлением заметил про себя, что теперь генерал Судзуки говорит почти без акцента. Во всяком случае без того, каким он окаймлял свою речь, выступая в роли переводчика полковника Итаки. Поручику приходилось слышать его, когда полковник встречал генерала Семенова во дворе миссии.
- Отныне вы работаете на нашу контрразведку.
- Да, конечно.
- О нашем разговоре генерал Семенов знать не должен.
- Ни в коем случае.
- Нам известно, что вы имеете определенное влияние на генерала Семенова. По крайней мере значительно большее, чем его адъютант полковник Дратов.
- Не скрою.
- Так употребите все свое влияние для того, чтобы девушка, с которой уже второй день развлекается генерал, так и осталась с ним.
- Од-на-ко…
- Мы приставили ее к генералу не столько для того, чтобы иметь своего осведомителя, сколько для его же личной безопасности.
- Простите, господин генерал? - напряженно сморщил лоб Фротов. - Вы сказали: "для безопасности"?
- Не удивляйтесь, Сото неплохо владеет не только русским языком, но и пистолетом, ножом, не говоря уж о целом наборе ядов. Думаю, генералу Семенову, за которым давно охотится советская контрразведка, это может пригодиться. Множество раз. Согласны, поручик?
- Не скрою.
- Тогда можем считать, что мы договорились обо всем том, о чем следовало договориться во время столь краткого знакомства, - по-сатанински улыбнулся Судзуки. - Дальнейшие инструкции будете получать от подполковника Имоти. Надеюсь, вы не в обиде за то недоразумение, которое только что произошло?
- Набросившиеся на меня парни просто не поняли подполковника, - почти простонал Фротов, испуганно посматривая на дверь и ощущая боль во всем позвоночнике.
- О да, ясное дело, не поняли, - подтвердил Имоти.
* * *
- Гауптштурмфюрер! Господин гауптштурмфюрер! - Скорцени отвел взгляд от мутного плеса Дуная и, к величайшему удивлению, увидел своего адъютанта Родля. Все еще охваченный размышлениями по поводу прошедшей операции, он совершенно забыл, что сам приказал ему прибыть в Вену. Прибыть именно сегодня. Хотя это было рискованно. Ведь в ставку "Волчье логово" его вместе с Муссолини могли отправить еще вчера. Разве что опять сработал расчет предсказателя. - Мы с бригадефюрером уже около часа разыскиваем вас.
Человек, которого Родль назвал бригадефюрером, был в штатском. Однако никакая штатская одежда не в состоянии была скрыть в его фигуре исконно офицерскую выправку.
Когда бригадефюрер подошел поближе и Скорцени смог разглядеть лицо, он узнал его: личный пилот фюрера. Они знакомились в ставке, когда он, Скорцени, прилетал туда в связи с операцией в Италии.
- Хайль Гитлер, - довольно сдержанно приветствовал его штурмбаннфюрер, приподнимаясь с камня, на котором просидел весь этот час, всматриваясь в воды Дуная. То, что они с Муссолини неожиданно оказались в Австрии, явилось своеобразным подарком. Как-никак Австрия - его родина. - Бригадефюрер Бауэр? Рад видеть.
- Я вас - тем более, Скорцени. - Генерал осмотрелся и, заметив неподалеку в скверике скамеечку, движением руки указал на нее.
Скорцени с сожалением взглянул на "свой" камень. Огромный красноватый валун, непонятно как оказавшийся здесь. Место ему где-нибудь на берегу сурового норвежского фьорда. Как ни странно, Отто уже привык к нему. В самом облике этого камня чудилось что-то таинственно-нордическое. Родль и разыскал его только потому, что по крайней мере двое офицеров из сопровождения первого диверсанта рейха уже знали об укромном уголке, куда Скорцени ежедневно приходил утром и вечером, каждый раз переодеваясь в гражданское.
- Когда вылет? - спросил Скорцени, из вежливости подождав, пока генерал усядется первым.
- Завтра.
- "Волчье логово"?
- Не нравится мне это название, - поморщился Бауэр.
- Значит, в логово.
Чтобы не мешать их разговору, Родль отошел к "камню Скорцени" и присел на него.
- Фюрер приглашает туда многих влиятельных людей рейха. Не исключено, что будут и союзники.
- Очевидно, не только ради того, чтобы дать им возможность встретиться с Муссолини.
- Не думаю, что Муссолини обрадуется слишком многолюдной встрече. На его месте я бы крепко призадумался. Иметь в своем распоряжении такую лейб-гвардию, столько верных нашей идее генералов - и не суметь обезопасить себя от ареста в резиденции короля, в подчинении которого находилось в то время не больше роты личной охраны! Своей погибельной беспечностью создать столько проблем себе и фюреру!.. В Берлине такое трудно понять.
- В Берлине - да. Там вообще с трудом воспринимают все то, что происходит вне границ рейха. А ведь дело-то было в Италии.
- И все же фюрер пригласил в ставку многих влиятельных лиц, - мягко настоял на своем пилот, явно подчеркивая неординарность события, которое ожидает этих людей.
- Почему это вас так поразило, господин бригадефюрер? За этим что-то стоит?
- Думаю, что дело не в Муссолини. Вряд ли фюрер собирается чествовать его. Более неподходящей фигуры для героя нынче не сыскать. Героем будете вы,
- Мне это ни к чему, бригадефюрер. И вряд ли…
- Это нужно Германии, - резко объяснил Бауэр, - Сейчас, может, как никогда раньше, рейху нужен герой. Символ нации. Мир должен знать об успехе операции по освобождению дуче.