Линьков Лев Александрович - Капитан Старой черепахи стр 7.

- Ладно тебе характер выказывать, - добродуш­но промолвила Анна Ильинична, ставя на стол кувшин с молодым вином.

Андрей достал из чемодана сухари, полученные в киевском военкомате.

- Насовсем, значит, пожаловал? - спросил отец, разглядывая сына. - Теперь как же: в контору пой­дешь бумагу портить либо начальником каким? Лучше бы уж тебе в армии остаться. В нынешнее время моряку у моря жить - сердце травить. - Ро­ман Денисович досадливо махнул рукой. - Вот мне маяк приказали засветить, а кому светить? Дельфи­нам?

- Мне броненосец не нужен! - отшутился Анд­рей.

- Какой там броненосец, дырявой лайбы днем с огнем не сыскать. - Отец поковырял на сковороде вилкой. - Рыбки половить и то не на чем...

После завтрака Андрей побрился и направился в управление Черноморского пароходства в надежде устроиться на какое-нибудь судно, хотя бы каботаж­ного плавания. Но отец и Серафим Ковальчук оказа­лись правы.

- Плавать у нас не на чем. Могу предложить вам заведовать складом, - сказал начальник стола лич­ного состава. - У нас всего с десяток судов. Остальные либо лежат на грунте, либо уведены интервента­ми. Ходят слухи, будто в ноябре перегонят с Балтики несколько пароходов, только ведь на них свои коман­ды. Вот если кого-нибудь спишут на берег... Ждите. Обещаю - буду вас помнить...

- Вилами на воде написаны их обещания, - ус­мехнулся встретившийся в коридоре знакомый капи­тан и посоветовал ехать в Петроград или в Архан­гельск.- А то попытай, сходи в Рыболовецкий союз, у них уцелела пара шаланд, может, возьмут тебя шки­пером. Я сам плавал на "купце", а теперь командую колесным буксиром.

"Шаланда? Рыбаки? Нет! К рыбакам я не прича­лю!"

Ермаков бесцельно бродил по улицам и не заме­тил, как очутился в Приморском парке.

Безлюдная аллея заканчивалась у каменной арка­ды над обрывом. Под обрывом, у гранитных масси­вов Ланжерона, пенился неслышный с высоты при­бой. Над серыми волнами чертили воздух чайки. Одинокая шаланда плыла к пескам Дофиновки.

Андрей машинально нащупал в кармане трубку: табакерка пуста, впору курить махорку.

Отчетливая полоса дождя скрывала горизонт. Не­бо нависло над бухтой низким серым пологом. Дуга главного мола и волнорез ограничивали пустынную гавань. Ни одного корабля у причалов!

"Куда теперь идти? С кем посоветоваться? С Си­мой Пулеметом? А чем поможет Сима?.."

Выйдя из парка, Ермаков прошел по улице Розы Люксембург, по любимой Дерибасовской, завернул на Греческий базар, где торговали всем, что душе угод­но. Тут можно было купить и крупчатку, и маслины, и масло с салом, и груши, и вино, и американские кон­сервы, и какао. Но где взять миллионы рублей, если неизвестно, как заработать сотню тысяч?

"Может, зря я загордился и не наведался в Рыбаксоюз? - подумал Андрей и машинально прочел вы­веску часовой мастерской: "Самое точное время в Одессе. Мастер Павла Буре - Петр Борисов"...- Для чего теперь мне точное время?!"

2

Прошел еще день, а дело не сдвинулось с мертвой точки.

Федор Кудряшев обозвал себя стоеросовым ду­бом, рохлей, но разве это могло помочь? Злись не злись, а до сих пор он ничего не выяснил! Что он ска­жет Никитину? Чем объяснит, что не выполнил его приказа? Да, на фронте было куда легче: там враг был на виду, а тут - ищи ветра в поле! Ну как вот найти след Антосова пассажира?..

Федор много слышал всяких рассказов о контра­бандисте греке Антосе. Говорили, будто он до отчаян­ности смел и нахален, и на всем Черном море никто так лихо не управляется с парусами. Во время схват­ки с болгарской береговой стражей ему выбили пра­вый глаз, и с тех пор к его короткому имени приба­вилась кличка "Одноглазый".

Молва приписывала Одноглазому самые невероят­ные похождения, якобы именно он во время страшно­го шторма на всех парусах изловчился войти в ма­ленькую бухточку в Аркадии и принял на борт своей черной шхуны пятерых бандитов, бежавших из одес­ской тюрьмы. А однажды прямо днем подлетел - шхуна у него и впрямь будто летала под косыми промасленными парусами - к шаланде рыболовецкой артели и порвал все ставные сети...

В мрачном раздумье Кудряшев спустился по кру­той тропе к морю, в досаде пнул попавший под ноги камень и поглядел на глянцево-зеленое спокойное море, кое-где подернутое полосами синей ряби.

"Экая прорва воды! Поди поймай тут Антоса!.."

На отлогом, почти белом песчаном мысу сушились сети. В нитяных ячейках зеленели клочья водорослей. Рыбаки-колонисты только что вернулись с лова и перетаскивали в корзинах из шаланд рыбу, полосатую скумбрию, плоскую, зеленую, в бородавках шипов камбалу.

Федор поздоровался с рыбаками, почтительно ски­нувшими перед ним широкополые соломенные шляпы, и уступил им дорогу. Он недолюбливал колонистов, большинство из них кулацкой породы, почти у всех у них богатые, крытые черепицей дома с террасами, скотина, виноградники, бахчи.

Позавчера Никитин посоветовал расспросить мест­ных жителей, тех, кто победнее: "Может, кто-нибудь из них видел ночного гостя". Но если с кем из них Кудряшев и мог поговорить откровенно, так только с Карлом Фишером. Многие колонисты сторонятся Фишера: председателем в Совете состоит! Но и он ничего не мог сказать нового.

- Купаться собрались, гражданин начальник? - спросил один из рыбаков, останавливаясь перед за­думавшимся командиром. - Водичка парная!

- Купаться! - соврал Кудряшев.

Выждав, пока колонисты скрылись на пригорке за кустами дикой маслины и акации, он оглянулся вокруг.

День обещал быть жарким. Над морем дрожал нагретый утренним солнцем струящийся воздух. У ша­ланд лицом к морю сидел старик Франц Кольбер - батрак колониста Мерца. Старик чинил сети.

Еще раз глянув на крутой берег, Федор быстро взбежал по тропе. Вот у этого самого куста и пропал след Антосова пассажира и его проводника, а здесь лежал Самсонов.

Кудряшев раздвинул ветви колючего кустарника и полез по откосу. Вчера он шарил здесь, шарил и ничего не нашел.

Колючки царапались, сапоги скользили в густой траве. Надломленных веток кругом много, но, может, это козы лазили?..

С тропы послышались голоса, и, чтобы его не за­метили, Кудряшев пригнулся к земле. В траве что-то тускло блеснуло. Федор протянул руку и вытащил небольшой железный ломик. "Вот они чем Самсонова стукнули! Как же это я вчера не заметил?.. Где и как найти хозяина этой штучки?.. А это никак след!" Склонился еще ниже. Едва приметные бесформенные вмятины виднелись около самых корней.

Кудряшев пополз меж кустов, царапая лицо и ру­ки, скорее угадывая, чем видя следы. Вскоре они совсем пропали, но по расположению вмятины все же можно было определить, куда шли неизвестные люди. До Самсонова здесь стоял в секрете Вавилов!..

Через четверть часа начальник был уже в здании поста. На дощатых нарах, покрытых соломой, спали свободные от службы пограничники.

- Вавилов!

Худощавый, неловкий с виду красноармеец вско­чил с нар, отряхивая с выцветшей заплатанной гим­настерки соломинки.

- Вот что, товарищ Вавилов, - глядя на босые ноги красноармейца, сказал Кудряшев, - пойдем-ка со мной.

Они вышли в сливовый сад, спустились к кустам дикой маслины и акации над обрывом.

- Ты здесь в ту ночь стоял?

- Здесь, товарищ начальник.

Как часто бывает в минуты сильного волнения, в голове Кудряшева возник вдруг дерзкий, но про­стой замысел. Если его выполнить, то все может по­вернуться самым неожиданным образом! Начальник замолчал, соображая, как лучше осуществить заду­манное. В первую очередь, конечно, надо посовето­ваться с Никитиным, и если он согласится...