"Может, сходить к дяде Коле?" - мелькнуло у Фрола, когда он подводил масло. Однако некогда было ходить. Сергей снял положенный ему мотор, а конвейер все шел, все полз неудержимо, и наступила очередь Фрола. Фрол хватанул тельфер - с налету чуть не ударил себя по зубам, - подцепил мотор, снял, поставил. Хорошо еще, что стенд освободил заранее.
В дверях ЛИДы показался Арсений.
Он посмотрел на испытателей и вышел.
"Пронесло, - подумал Фрол. - Слава тебе, господи!" Он быстренько подключил новый мотор, подвинтил на глаз клапаны, фильтр проверил, включил. Завелся. Удача! Хороший мотор как будто, по голосу ясно.
И побежал к спрятанным у Сашки карбюратору и трамблеру.
По дороге заглянул на склад.
Сони не было.
- Где Соня?
- Нету. Больна.
"Вот тебе и раз!"
- Не может быть, вчера же…
- Вчера работала, сегодня не вышла. Скарлатина у девочки, понял?
"Больна. Девочка больна!" Фрол даже покраснел от чего-то.
Он вернулся в ЛИДу.
Теперь на трех стендах у него работали моторы и лишь на четвертом, последнем, лежал "подкидыш".
12
Один у Фрола прошел вторичную - можно отключать. Пять моторов всего. Один - на остывание и доводку.
И Фрол принялся за "подкидыша".
В ЛИДу вошел Арсений Самойлович. Фрол ставил карбюратор и искоса поглядывал на начальство. Арсений Самойлович подошел к Фене, - видно, справился, сколько сдали. Отошел. Оглядел испытателей. И - к Фролу.
- Что это у тебя? Не покрасили?!
- Вчерашний, - бросил Фрол, не поднимая головы. - Из экспериментального.
- Что?! Его ж в переплавку. Зачем ты с ним возишься?
Фрол спокойненько довинтил карбюратор. Принялся за трамблер.
- Хороший же мотор, - справляясь с волнением, сказал он наконец. - Зачем же в переплавку?
- Сколько сдал? - строго спросил Арсений.
- Пять сдал, два долеживают.
- Снимай, потом займешься.
- Не сниму.
- Ты что, Горчаков?
- Я свои и так успею.
- Я тебе говорю - снимай.
Сейчас Арсений говорил негромко, но по коже у Фрола ветерок заходил.
Сергей бросил работу, подошел. Умейко посматривал со своего ряда. Только Федор-маленький копошился с мотором, не замечая.
- Мало сдашь - смотри, - сказал, постояв, Арсений. И отошел.
- Брось ты его, - сказал Сергей. - Зачем связался?
Фрол регулировал трамблер.
Наверное, в первый раз в своей жизни Фрол Федорыч Горчаков пошел наперекор начальству.
Но запустить мотор до конца смены он так и не успел. Хотя и удалось все собрать и отрегулировать приблизительно, однако, как ни надрывался стартер, мотор не заводился. А тут еще подвесной конвейер, который шел, не останавливаясь. Вконец измученный, с неразгибающейся до конца спиной, Фрол после смены решил опять идти в душ.
Сдали они в этот день тридцать один мотор. Все, кроме Сергея, по восемь моторов. И Фрол.
После душа спине полегчало. Когда Фрол вышел из цеха, на заводском дворе в разгаре был митинг. Выйти, протолкаться к проходной было невозможно. Фрол прислонился к Доске почета - среди других фотографий здесь висела и фотография Дуганова, Федора-маленького - и стал, смотреть и слушать.
Рядом с ним никого из знакомых не было.
У заводских ворот наскоро сколотили трибуну, и теперь за столом, покрытым красным сукном, на возвышении сидели директор завода Груздев, парторг, несколько начальников цехов и еще кто-то, - видимо, от горкома. Заканчивал свою речь начальник цеха сборки Бубнов. Издалека он казался маленьким, однако над толпой гремел его голос, умноженный несколькими динамиками.
Фрол переступил с ноги на ногу. Он почти не слышал, что говорит оратор, он думал о Соне. "Сходить или не сходить? Можно подарочек - мишку какого-нибудь, конфеты… Скарлатина. Да, не сладко".
На трибуне говорил уже кто-то другой. Ба, Федор-маленький! Он говорил хорошо. Слушали. Он говорил что-то против войны. "Ай да Федя!" - подумал Фрол.
Закончил Федор. Ему захлопали дружно.
За Федором выступил еще только один оратор - парторг цеха шасси.
- …Все как один! - так закончил он свое выступление.
Все подняли руки. И Фрол поднял руку.
13
Во дворе, когда Фрол пришел, уже собрались за столиком мужики. "Козел", конечно, домино. В карты нельзя - штрафовали.
Был здесь таксист дядя Петя - у него всегда водились деньжата; и дядя Саша, Александр Степаныч, за которым всегда кто-нибудь присматривал из окна - бабка, теща, дочь; и Павел, вот уже лет пять собиравшийся развестись с женой, которая била его, и страшно трусивший, однако; и Сев Сергеич - интеллигент, владелец "Волги"; и токарь Славка Жуков - ему везло: жена второй раз подряд приносила двойню, почему, собственно, и дали им квартиру в этом новом доме; и пенсионер Гринин, бывший учитель. Фрол постоял, посмотрел, послушал. Отошел.
Зашагал к скверу.
Весь этот оставшийся вечер Фрол опять думал о Соне. А что, если бы?.. Нет, невозможно, пожалуй. Да и Валентина… Ей-то куда же? Нет, невозможно. Поздно, Фрол Федорыч! Он думал и о дочке Сониной, которая - надо же ведь! - опять заболела. "Может, к ней сходить все-таки, помочь чем, а? Адрес в отделе кадров узнать… Нет, неудобно как-то. Еще поймет не так… а хорошо бы дочке подарочек все же, да и Соне заодно тоже… завтра если на работу не выйдет - адрес постараюсь все же узнать…" И об Иване Сергеиче думал Фрол тоже. И о "подкидыше". "Как-то он там, лежит ли? Не украдет ли вечерняя смена?"
Долго сидел в сквере на лавочке, глядя, как играют дети в песке. Потом ходил просто так, пришел домой и рано лег спать - Валентина опять задержалась…
А наутро встал посвежевший, бодрый, даже поясница у него прошла, - и опять он был великодушен, и все был готов простить и себе, и Валентине (она пришла, когда Фрол уже спал, и опять легла на раскладушке почему-то), и готов был, может быть, начать жизнь по-новому, если бы только Валентина ответила на его ласку. Но она опять сделала вид, что спит, и Фрол, умывшись по-быстрому, взяв только кусок хлеба из буфета, отправился на завод.
"Подкидыш" был на месте.
Фрол пришел на полчаса раньше времени, однако ему повезло: конвейер стоял. Ночная смена уже сдала тридцать моторов - дали разрешение на меньший срок обкатки, - но на сборочном конвейере случился простой: не подвезли вовремя поршни.
Фрол снял один из моторов Ивана и поставил "подкидыша". Затем он отправился к окрасчику из ночной смены и налил в баночку краски.
- Воняешь здесь, - недовольно буркнул Иван, когда Фрол принялся за окраску.
- Ничего, проветрим, - сказал Фрол. - Потерпи уж…
Он почистил "подкидыша" шкуркой, потом окрасил блок цилиндров, корзинку, коробку передач, удлинитель, подцепил "подкидыша" тельфером и на весу окрасил масляный картер. От краски саднило в горле, но "подкидыш" преображался на глазах, и вскоре он уже висел перед Фролом новенький, сверкающий самолетной краской, нарядный - словно детская игрушка на елке.
Появился Федор-маленький с Сергеем, зазвучал голос Арсения Самойловича. Опоздал Умейко. Степа Солдатов, Феня, не спеша сел на свой стул. Пошел конвейер.
Двадцать девятое число - не шутка! Фрол опустил "подкидыша" и поставил к стенке: торопиться некуда, подождем. И только после обеда, сдав, как и вчера, пять моторов, Фрол осторожно водрузил питомца своего на свободный стенд. Еще раз проверил все особенно тщательно, подсоединил масло, воду, ток для трамблера. Включил стартер. И нажал на рычажок карбюратора.
"Подкидыш" поупрямился, попрыгал немного, пофыркал недоверчиво, вздрогнул наконец как-то по-особенному, отчего у Фрола вдруг часто и сильно забилось сердце, заработал сам - ровно, мощно, - задрожал, набираясь сил, запел… И, обойдя мотор, подойдя к нему со стороны выхлопного коллектора, Фрол вдруг лицом, руками, грудью ощутил здоровое свежее тепло, исходившее от него.
"Подкидыш" ожил.
Фрол обкатал его вместе с другими моторами, нарочно стараясь не отдавать ему предпочтения перед другими, хотя и слышал все время его особенно ровный и мощный голос. Позвал Феню, чтоб принял.
- Хороший мотор. Молодец, Фрол Федорыч, - сказал Феня, ставя свои закорючки.
Снял затем Фрол "подкидыша" тельфером, ловко подцепив за прочное устье выхлопного коллектора, подвел к конвейеру, продел крюк конвейера в ушко на блоке, укрепил удлинитель другим крючком, отцепил тельфер.
Мотор качнулся несколько раз, повис и пополз к отверстию в потолке ЛИДы - на главный конвейер сборки.
- Давай-давай, ползи… Ступай, - сказал Фрол с внезапной бодростью и похлопал его на прощанье по теплому боку. - Ступай-ступай, сынок, ничего…
И, только проводив его глазами до выходных ворот ЛИДы и взглянув в последний раз на его серебристую корзинку, на картер, похожий на приплюснутый рыбий живот, на карбюратор, который выделялся своим зеленоватым металлом, Фрол вздохнул и огляделся.
Его ждала работа.