- Почему это, la mere? - осведомился Бибо, который хотя и был закаленным солдатом, не смог сдержать дрожи отвращения при виде этого мерзкого подобия женщины с жуткими трофеями на ручке кнута.
- У моего внука оспа, - объяснила старуха, ткнув пальцем внутрь повозки, - а мне сказали, что это может быть и чума. Если так, то завтра меня не впустят в Париж.
При слове "оспа" Бибо поспешно шагнул назад, а когда старая карга упомянула о чуме, он отскочил от нее, как ошпаренный.
- Черт бы тебя побрал! - выругался он, в то время как вся толпа шарахнулась от повозки, оставив ее в одиночестве.
- Черт бы побрал тебя за твою трусость, гражданин! - расхохоталась ведьма. - Тьфу! Что за мужчина, который боится хвори!
- Morbleu! Чума!
Все вокруг были охвачены ужасом, который грозная болезнь внушала даже этим одичавшим и жестоким созданиям.
- Убирайся отсюда со своим зачумленным отродьем! - заорал Бибо.
С хриплым смехом и грубыми шутками карга хлестнула тощую клячу, и повозка выехала за ворота.
Происшествие испортило весь день. Людей приводили в неописуемый страх две неизлечимые болезни, являвшиеся предвестниками одинокой и ужасной смерти. Они молча жались к баррикадам, инстинктивно избегая друг друга, словно чума уже проникла в их компанию. Внезапно, как и в случае с Гропьером, появился капитан гвардии. Но он был известен Бибо, поэтому не приходилось опасаться, что это переодетый англичанин.
- Повозка!.. - задыхаясь, крикнул капитан, не успев даже добраться до ворот.
- Какая повозка? - спросил Бибо.
- Крытая повозка, которой правила старая ведьма…
- Таких здесь множество.
- Да, но ведьма заявляла, что у ее внука чума…
- Верно, такая повозка здесь проезжала.
- И вы пропустили ее?!
- Morbleu! - воскликнул Бибо, чьи багровые щеки внезапно побледнели от страха.
- В повозке находились ci-devant графиня де Турней и ее двое детей - они все предатели и приговорены к смерти!
- А их возница? - осведомился Бибо, чувствуя, как дрожь суеверного ужаса пробежала по его спине.
- Sacre tonnerre! - выругался капитан. - Боюсь, что это был тот самый проклятый англичанин - Алый Пимпернель!
Глава вторая
Дувр, "Приют рыбака"
Бедной Салли приходилось вертеться в кухне, как белке в колесе. На огромной каминной плите выстроились рядами кастрюли и сковородки, в углу стоял массивный горшок, вертел медленно и ритмично поворачивался, равномерно подставляя огню каждый бок говяжьего филе. Две юные судомойки с закатанными выше локтей рукавами суетились, стараясь помочь, и подсмеивались над собственными шутками, стоило мисс Салли хоть на момент отвернуться. Старая Джемайма, обладавшая солидным характером и столь же солидными габаритами, не переставая ворчать, подвинула горшок поближе к огню.
- Эй, Салли! - послышался из столовой веселый, хотя и не особенно мелодичный голос.
- Боже, благослови мою душу! - воскликнула Салли с добродушной усмешкой. - Интересно, что им теперь понадобилось?
- Пиво, конечно, - проворчала Джемайма. - Не думаете же вы, что Джимми Питкин удовольствуется одним кувшином!
- У мистера Хэрри сегодня вроде бы тоже необычайная жажда, - хихикнула Марта, одна из судомоек, подмигивая своей подруге, в результате чего обе девушки снова начали смеяться.
Салли сердито сдвинула брови, ощущая зуд в ладонях, которым явно не терпелось вступить в контакт с розовыми щечками Марты. Однако природное добродушие одержало верх, и она, пожав плечами, перенесла внимание на жареную картошку.
- Эй, Салли!
Крики, обращенные к миловидной дочери хозяина таверны, сопровождал стук оловянных кружек о дубовые столы.
- Салли! - послышался нетерпеливый голос. - Ты собираешься всю ночь возиться с этим пивом?
- Отец мог бы сам подать им пиво, - проворчала Салли, в то время как Джемайма, обойдясь без комментариев, сняла с полки пару кувшинов и начала наполнять высокие кружки пенистым домашним элем, которым "Приют рыбака" славился со времен короля Карла . - Он ведь знает, как мы здесь заняты.
- Ваш отец тоже слишком занят, беседуя о политике с мистером Хемпсидом, чтобы думать о вас и о кухне, - буркнула Джемайма себе под нос.
Подойдя к маленькому зеркалу, висящему в углу кухни, Салли поспешно пригладила темные локоны и поправила гофрированный капор. Взяв по три кружки в каждую из своих сильных загорелых рук, она понесла их в столовую, где не ощущалось никаких признаков суеты и напряженной работы, которой были заняты в кухне четверо женщин.
Столовая "Приюта рыбака" в 1792 году еще не имела важного и значительного облика, приобретенного ею сто лет спустя. Все же солидный возраст этого места ощущался и тогда, ибо дубовые балки и перекладины почернели от возраста, как и стулья с высокими спинками и длинные полированные столы, на которых бесчисленное множество оловянных кружек оставило кольца различных размеров. На фоне темного дуба выделялись яркими красками алая герань и голубая жимолость в горшках на окне со свинцовой рамой.
То, что дела мистера Джеллибэнда, владельца "Приюта рыбака", процветали, становилось ясным даже стороннему наблюдателю. Олово в прекрасных старинных шкафах для посуды и медь над огромным камином сверкали, как золото и серебро; красная черепица пола не уступала яркостью герани на подоконнике. Это свидетельствовало о наличии многочисленной и хорошей прислуги, а также постоянной клиентуры, требующей содержания столовой в безукоризненной чистоте и порядке.
Когда в комнате появилась Салли, показывая в улыбке ослепительно белые зубы, ее приветствовали одобрительные возгласы и аплодисменты.
- Наконец-то! Ура красотке Салли!
- А я думал, что вы совсем оглохли у себя на кухне, - проворчал Джимми Питкин, проведя рукой по пересохшим губам.
- Ладно уж вам! - засмеялась Салли, ставя на стол полные кружки. - Куда вы так торопитесь? Можно подумать, что ваша бабушка умирает, и вы спешите в последний раз повидать бедняжку!
Шутка вызвала оглушительный взрыв хохота, дав повод для целой серии острот. Салли, казалось, не особенно спешила возвращаться к горшкам и кастрюлям. Ее внимание было поглощено молодым человеком со светлыми вьющимися волосами и ярко-голубыми глазами, пока весьма плоская шутка относительно вымышленной бабушки Джимми Питкина передавалась из уст в уста, смешиваясь с клубами едкого табачного дыма.
Достойный мистер Джеллибэнд, хозяин "Приюта рыбака", которым владели его отец, дед и даже прадед, стоял лицом к камину, расставив ноги и держа в зубах длинную глиняную трубку. Мистер Джеллибэнд был типичным сельским Джоном Буллем тех дней, когда свойственные жителям Британских островов предубеждения были в полном расцвете, и любому англичанину - будь он лордом или крестьянином - весь европейский континент казался средоточием безнравственности, а остальной мир - обиталищем дикарей и людоедов.
Мистер Джеллибэнд, ничего не жалея для соотечественников, питал глубочайшее презрение ко всем иностранцам. Он носил алый жилет со сверкающими медными пуговицами, вельветовые штаны, серые чулки и щеголеватые башмаки с пряжками - подобная одежда отличала любого уважающего себя трактирщика в тогдашней Великобритании. В то время, как лишенной материнской заботы Салли не хватало рук для работы, ежедневно обрушивающейся на ее стройные плечи, достойный Джеллибэнд обсуждал государственные дела с наиболее привилегированными гостями.
Освещенная двумя свешивающимися с потолка отлично отполированными лампами столовая выглядела веселой и уютной. Сквозь густые клубы табачного дыма румяные физиономии клиентов мистера Джеллибэнда казались довольными собой, своим хозяином и всем миром. В каждом углу комнаты громовой хохот сопровождал дружелюбную, хотя и не слишком интеллектуальную беседу. Постоянные смешки Салли свидетельствовали, что мистер Хэрри Уэйт отлично использует предоставленный ему девушкой краткий промежуток времени.
Столовую мистера Джеллибэнда наполняли в основном рыбаки, которых вечно терзала жажда; соль, вдыхаемая ими в море, являлась причиной их пересохших глоток на берегу. Однако "Приют рыбака" служил не только местом встречи этих простых людей. Лондонские и дуврские экипажи отправлялись из гостиницы ежедневно, и все пассажиры, пересекшие пролив или же, напротив, едущие за границу, непременно знакомились с мистером Джеллибэндом, его французскими винами и домашним элем.
Был конец сентября 1792 года. Погода, весь месяц солнечная и жаркая, внезапно испортилась. Два дня дождь заливал юг Англии, уничтожая шансы на хороший урожай яблок, груш и поздних слив. И теперь ливень колотил в освинцованные окна и низвергался потоком по трубе, заставляя шипеть горящие в камине дрова.
- О Господи! Видели ли вы когда-нибудь такой сырой сентябрь, мистер Джеллибэнд? - спросил мистер Хемпсид.
Он занимал лучшее место у камина, являясь важным лицом не только в "Приюте рыбака", где мистер Джеллибэнд всегда избирал его объектом для политических дискуссий, но и во всей округе, где его ученость и глубокое знание Священного Писания внушали всем уважение. Опустив одну руку в просторный карман отлично скроенного, хотя и изрядно поношенного сюртука, а в другой держа длинную глиняную трубку, мистер Хемпсид сидел, устремив взгляд на ручейки, бегущие по оконным стеклам.