- Не говори вздора, - обозлился Олег. - Ни в чем мы не виноваты. Ну, я подстрелил человек десять. Ты этих сволочей на божий свет вытащил. Но не мы погоду сделали. Пока ты у стеночки отдыхал после встречи с доской, Рытов с Севкой ворвались вдвоем в соседнюю избу, гранату - на пол и из двух стволов за три минуты двадцать человек наповал. Хороша арифметика? - Он засмеялся. - Потом Рытов спохватился: что-то слышать хуже стал. Хвать за ухо, а его нет.
- Как нет?
- Осколком срезало. Вместе с серьгой. Он и не заметил.
- Всю красоту испортило, - покачал головой Димка, спохватился: - А где Раф?
- Раненых перевязывает. Он у нас герой, не хуже тебя: Торопова спас…
- Как?
- Прикрыл его. Увидел, что в старика целятся, прыгнул на него и повалил. Сам сверху…
- А фашист?
- Какой?
- Который целился.
- А-а, этот… Убили его. Кто-то из наших, - безразлично сказал Олег. - Ну, пошли, - он взял Димку под руку. - Все уже на площади.
9
Олег ошибался: на площади никого не было. Партизаны собрались во дворе бывшего сельсовета, где теперь обосновался староста. Кто сидел на ступеньках крыльца, кто прогуливался вдоль стены, заглядывая в окна, где Раф, Торопов и староста Стас занимались ранеными.
Раненых было семеро. Прошлое физика Старкова разительно отличалось от прошлого, в которое он отправил своих учеников. Только пятеро убитых, среди которых бдительный Севка, рыжий Севка, веселый и лихой человек. Старков отправил партизан хоронить павших бойцов. На маленьком деревенском погосте они вырыли пять могил, завернули тела в старую мешковину, поставили таблички с фамилиями и двумя датами. Собрались у могил, дали прощальный залп. Всего один: патроны приходилось беречь, хотя и разжились у немцев боеприпасами. Да только понадобятся они еще, впереди дорога в Черногорье, длинная дорога, мало ли что может на ней случиться…
Необходимо было спешить. Раф, выросший в семье врачей-хирургов, умело перебинтовал раны, благо невелики они, У кого рука прострелена, у кого бедро. Рытов красовался в, повязке, закрывавшей почти всю голову, ходил, чертыхаясь, переживал сильно: несерьезное ранение. Его утешало только, что Димка пострадал еще глупее. Тут все-таки осколок, а у Димки доска.
Раф не считал всяких там царапин или легких сквозных пулевых ран. Тогда и Димку с его ссадиной пришлось бы зачислить в раненые. Нет, это пустяки, до свадьбы заживет и забудется. Рафа волновало состояние Макарыча, у которого было прострелено легкое. Для невеликих медицинских познаний Рафа это ранение казалось слишком серьезным. Макарыч все время терял сознание, дышал тяжело, со свистом. Термометра в деревне не нашлось, но даже на ощупь чувствовался жар.
- Успеть бы довезти старика, - говорил Раф комиссару. - Сколько времени займет переход?
- С таким обозом - суток трое.
- Плохо дело. А быстрее никак нельзя? Или, может, где-нибудь поблизости врач есть?
- Врача нету, - вступил в разговор Стас, - а фельдшерица в соседней деревне проживает. Лучше бы к ней…
- Медикаменты у вашей фельдшерицы есть? - зло спросил Раф.
- Откуда? Травки должны быть.
- Травки… Тут антибиотики нужны, - сказал и поморщился, получив увесистый удар по ноге: Олег напоминал забывшемуся товарищу о том, что антибиотики появились лишь после войны, да и то не сразу.
Однако никто не заметил обмолвки Рафа, не прислушался, Мало ли какие мудреные названия в медицине имеются? Разве нормальный человек все упомнит?
- В отряде есть врачи и лекарства, - сказал Старков.
- Значит, надо везти в отряд. Будем рисковать.
- Зачем рисковать? - удивился Олег. Его удивило, что никто из присутствующих не видел явного выхода. - Это пешкодралом трое суток. А на машине?
- Ах, черт! - вспомнил Старков, хлопнул себя по лбу. - Действительно. Всю дорогу не осилим, а половину наверняка. Кто поведет?
- Я, - сказал Олег.
Раф изумленно посмотрел на него.
- Как здоровье?
Часов они с собой не взяли: "Полеты" и "Секунды" не годились для военного времени. Но и без часов можно было догадаться: срок эксперимента на исходе.
- Который час? - спросил Олег.
Старков полез в карман, вытащил старенький плоский хронометр.
- Половина седьмого, - и добавил не к месту: - Есть хочется.
Олег реплику о еде пропустил мимо ушей, хотя и ему есть хотелось, урчало в животе, а вот поздний час его расстроил. Через полчаса Старков вырубит генератор, и придется топать в избушку, так и не закончив начатого. Олег считал, что это несправедливо. Он хотел довезти Макарыча до Черногорья, увидеть настоящее партизанское соединение, с молодым председателем познакомиться - да мало ли что еще! А тут и попрощаться ни с кем нельзя - не поймут. С чего бы это им расставаться? Вся война впереди…
Кончилась война для студентов. Что ж, против уговора не пойдешь. Надо кое-какие советы оставить…
- Верно говоришь, - скрепя сердце начал врать Олег, - я бронетранспортер не поведу. Опыта нет. Шоферы в отряде есть?
- Есть, - сказал Старков. - Рытов шофером был.
- Он и поведет. Погрузим в машину всех раненых, пулеметы, оружие трофейное - и в путь. А мы пешочком.
- Стоит поторопиться, - вмешался Стас. - Через несколько часов сюда нагрянут фашисты.
- Сколько человек в деревне? - спросил комиссар.
- Двадцать три со мной. Пятеро мужиков, остальные - бабы с детьми да стариков трое.
- Все уйдут с нами.
- А как же деревня?
- Тебе что дороже: избы или люди?
- Глупый вопрос, - пожал плечами Стас. - Однако людям ведь в избах жить…
- Именно жить. Собирай людей, староста. Да поживей.
Вот и еще одно несоответствие с реальным прошлым Старкова: Стас уйдет с партизанами, и все жители деревни тоже уйдут, и никого не обнаружат каратели, когда примчатся сюда, одержимые жаждой отомстить непокорным "бунтовщикам". Но почему Раф упорно называл реальным именно прошлое своего шефа? А это прошлое? Что в нем нереального? Оно существовало и существует сейчас, оно торопит события, спешит сквозь осенние дни сорок второго года к годам семидесятым, когда другой Старков и другие студенты станут собирать свой чудесный генератор времени, чтобы махнуть назад - на тридцать с гаком лет, и махнуть опять-таки в чужое прошлое, в его третий вариант. Или в десятый. Или в сотый. В самый что ни на есть реальный вариант. В котором, может быть, Макарыча не ранят и не погибнет Севка. Или даже не будет этого боя…
…Раненых погрузили на бронетранспортер, который пригнал умелец Рытов. Набросали в кузов сухого сена, постелили брезент, подсадили к раненым малых детишек.
- Может, с ними поедешь? - спросил Рафа Старков.
Раф бы поехал, будь его воля…
- Да я там только помехой буду, - сказал он бодро. - Пусть товарищ Торопов едет.
Старков не настаивал. Наказал Рытову не гнать, в случае чего сворачивать в лес, выжидать, на рожон не лезть.
- С богом, - сказал Старков.
- И без бога справимся, - хохотнул Рытов, тронул машину, высунулся из окна: - Догоняйте!
Осторожно повел бронетранспортер, объезжая ямы с водой, скрылся за околицей. Партизаны смотрели ему вслед, молчали.
- И нам пора, - вздохнул Старков, еще раз хлопнул крышкой часов. - Семь без минуты.
- Пора, - подтвердил Олег.
Он знал точность своего Старкова и надеялся только, что старый хронометр спешит вперед, подгоняет время хозяина.
И вправду спешил. Успели построиться, подхватить трофейное оружие, которое не погрузили в машину, вышли за деревню неторопливой колонной - женщины, дети, старики шли в середине. Олег с друзьями намеренно пристроился в хвосте. Вошли в лес и Олег придержал друзей: вроде бы осмотреться - не ждать ли опасности откуда-нибудь? Опасности не было. Пусто кругом. И дождь моросить перестал. Виднелись еще деревенские избы, курился дымок над местом недавнего боя, ветер уносил рваные облачка дыма.
И вдруг пропал дым. А возник совсем в другой стороне. И не робкий он был, а сильный, будто затопил кто-то печку в невидной от леса пустой избе.
- Кто это? - испуганно спросил Димка. - Кто-то остался?
Он обернулся к лесу, куда только что скрылась колонна партизан, прислушался, вдруг рванулся в кусты, обломил ветку, она с треском упала.
- Тише ты! - бросил вслед ему Олег.
И Раф все уже понял, усмехнулся невесело.
- Не от кого таиться.
Вернулся Димка, сказал, ни на кого не глядя:
- Все. Конец.
Это был конец эксперимента. Пунктуальный Старков отключил поле. Дым над пепелищем исчез, потому что не было пепелища. Печку топили во многих домах - холодная погода, промозглая, - и дым из труб рвался в небо, сливался в мощное серое облако, уходил за деревню.
- Интересно, дойдут они до Черногорья?
Димка задал вопрос без адреса, просто так спросил, чтобы не молчать. И Олег ответил тоже для того:
- Хотелось бы… Теперь и не проверишь: другое прошлое. В нашем вот дошли…
- Дойдут, - убежденно сказал Раф. - Должны дойти. Он так считал и не верил в иной исход, не мог верить.
- И нам пора?
- Пора.
Пустой обмен словами. Говорить не хотелось, и надо было говорить. Слишком резко оборвалось действие - сразу и навсегда. Слишком многое осталось там, в прошлом. Именно в прошлом: как же иначе назвать? Теперь и у них, у двадцатилетних, тоже было прошлое - далекое и кровное.
- Ты помнишь, где спрятал дублер?
- Помню.
- Надо бы забрать…
- Потом. Успеем.