2
Утром восточный ветер развеял над Высоким Замком тучи, прогнал их куда-то за Карпаты; солнце, высушив мокрые тротуары, спряталось за шпили соборов и крутые черепичные крыши; небо полыхало красным пламенем, а над самым горизонтом, казалось, горело и никак не могло сгореть одинокое облачко, вроде зацепилось где-то там за горы и не оторваться ему вовек.
Юрко Штунь доехал трамваем до Высокого Замка, сел на пустую скамейку, чтоб собраться с мыслями, да так и не смог сосредоточиться. Смотрел на закатный солнечный пожар, в душе были тревога и страх, думал, все в порядке, все оговорено, все выверено и случайности исключены, но вот червячок тревоги залез под сердце и шевелится там.
"Может, - подумал Юрий, - это просто нервы, и стоит немного посидеть, посмотреть, как заходит солнце, полюбоваться умытым сентябрьским дождем городом, и все пройдет".
Совсем рядом в кустах пискнула какая-то птаха - тоскливо и пронзительно, и Юрко вздрогнул от неожиданности. Вообще, весь последний день был полон неожиданностей. Началось с того, что чуть ли не сразу после отбоя, когда, уставший после дневных учений, уснул как убитый, его поднял дежурный по роте и приказал тотчас явиться к командиру части. Вероятно, того тоже подняли с кровати: он смотрел на Юрка недовольно и подозрительно. Это был первый случай на его памяти, когда какого-то никому неизвестного рядового по распоряжению наивысшего начальства следовало немедленно посадить на поезд и отправить в штаб армии. К тому же переодев в гражданское.
Майор пристально смотрел на Юрка, стараясь понять, зачем понадобился начальству именно этот высокий курносый солдат с ушами, выпирающими из-под пилотки? Спросил:
- Знаете, для чего приказано откомандировать вас в штаб армии?
Юрко вытянулся, прижав, как учил старшина, локти к бокам, но ответил совсем не по уставу:
- Не знаю.
Майор сокрушенно покачал головой: разве же это солдат?
- Как вас учили отвечать? - спросил резко.
- Никак нет, - вспомнил Юрко и посмотрел преданными глазами на майора.
- Вот так лучше, - смягчился тот. - Идите, старшина в курсе...
В каптерке старшина бросил Юрку кучу гражданской одежды, его собственные вещи найти не удалось, и он долго выбирал и примерял брюки И пиджак. Собственно, брюки нашел сразу, мало ношенные и впору ему, а с пиджаком вышла заминка, все не подходили. Наконец попался, как сказал старшина, точно по мерке. Зеркала, правда, не было, но Юрко почувствовал, что пиджак великоват и болтается на плечах. Однако был еще приличный - однобортный, в полоску, когда-то он выглядел совсем пижонским, но время наложило свой, отпечаток, рукава поблескивали, и борта немного обвисли, все же носить его еще можно было.
С рубашками немного поморочились, однако нашли подходящую, хоть и с обтрепанными манжетами, выбрали даже шляпу.
Переодетого Юрка снова привели к командиру части. Вероятно, Штунь теперь не выглядел так нескладно, как в пилотке и обмотках, но у майора был свой, упрочившийся вкус, все гражданское казалось ему неприглядным, он неодобрительно, посмотрел на Юрка и махнул рукой.
- Старшина поедет с вами, - приказал он.
Правда, указания из штаба на этот счет не последовало, но майор не без оснований опасался,что первому попавшемуся патрулю покажется подозрительным юноша с воинскими документами, но в гражданском - обязательно задержат для выяснения личности. А пока будут выяснять, пропадет не один час. Он же получил категоричный и вполне ясный приказ: рядового Штуня отправить немедленно, а что такое немедленно, майор знал хорошо.
Старшина с Юрком сели в первый же поезд и приехали во Львов на рассвете. В восемь утра Штунь уже сидел напротив элегантного, затянутого портупеями лейтенанта, и тот звонил куда-то, сообщая, что приказ полковника Карего выполнен - рядовой такой-то прибыл. Видно, получил какое-то распоряжение, потому что сразу повел Юрка в столовую. Тут ели только офицеры, и Юрко чувствовал себя неуютно под их любопытными взглядами, тем более в не очень чистой и мешковатой одежде. Это не помешало ему, правда, с аппетитом съесть яичницу и выпить стакан сладкого кофе с молоком. Под присмотром того же лейтенанта он возвратился в комнату с телефонами. Лейтенант дал ему даже несколько газет, что было, вероятно, проявлением то ли вежливости, то ли доброжелательности, и Юрко не знал, чем объяснить такое внимание к его персоне, да еще со стороны самого полковника Карего, который, как успел сообразить, слушая ответы лейтенанта по телефону и его разговоры с посетителями, был большим начальником.
Юрко ждал полковника если не со страхом, то с тревогой, читал газеты, но почти ничего не понимал. Мыслями был далеко и разнервничался всерьез - считал, что к этому кабинету его привело не совсем чистое прошлое: что ж, он не отказывается отвечать за содеянное, однако же он искупил вину, по крайней мере так сказал ему чернявый, чем-то похожий на ворона майор Бобренок. Правда, у майоров есть начальники, чего доброго, майор из-за него имел неприятности от полковника Карего. Жаль, если так, очень славный и душевный человек - за короткое время Юрко успел почувствовать симпатию к нему.
В который раз хлопнула дверь. Юрко оторвал взгляд от газеты и увидел майора, о котором столько думал. От неожиданности он уронил газету и смотрел растерянно, даже испуганно. Майор выглядел таким же уверенным и сильным, как и раньше.
Адъютант почтительно поднялся, приветствуя его.
Майор критически оглядел Штуня. Видно, остался доволен, хотя, по глубокому убеждению юноши, его вид мог вызвать лишь отрицательные эмоции, и обернулся к лейтенанту.
- Мы с товарищем Штунем немного побеседуем, - кивнул он в сторону кабинета. - Полковник скоро возвратится.
Адъютант услужливо распахнул перед ними двери. Юрко вошел в кабинет уже без тревоги, а с интересом, теперь точно знал, что его вызвали не для наказания и разноса, а по какому-то делу и сейчас майор расскажет, по какому именно.
Однако Бобренок не спешил удовлетворять любопытство Юрка. Он посадил юношу на стул под стеной, а сам устроился напротив. Осмотрел Штуня цепкими, внимательными глазами, с досадой покачал головой и то ли спросил, то ли констатировал с сожалением:
- Обкорнали?..
- Обкорнали, - ответил Юрко и погладил колючую голову. Добавил: - Положено.
- Жаль.
- И мне жаль, - искренне заявил юноша.
- Придется что-то придумать, - задумчиво протянул майор. - К тому же что-то весьма убедительное.
- Зачем?
- Сейчас все поймешь.
Юрко положил измятую шляпу на соседний стул. Теперь руки у него были свободны, поправил тесноватый воротник рубашки, хотел спросить, ради чего всю ночь трясся в расшатанном старом товарном вагоне, но промолчал. Короткое пребывание в запасном полку все же научило его кое-чему, по крайней мере знал, что начальству, особенно такому большому, как майор, задавать вопросы нельзя, надо лишь отвечать.
- Слушай, парень, - вдруг сказал майор доверительно, и в тоне его даже звучала просьба, - кажется, ты был в курене Сороки... До того, как пришел к нам?
- Был, - хмуро ответил Юрко. Ему совсем не хотелось даже в мыслях возвращаться к прошлому.
- И хорошо знаешь Сороку?
- Да немного... - уклончиво молвил Юрко. - Встречу на улице, узнаю.
- А в каких отношениях были?
- Нормальных. "Слушаюсь, друже куренной, будет сделано, друже куренной..." Обычные отношения рядового и начальства.
- Как он относился к тебе? Доверял?
- Да.
- Почему так считаешь?
- Писарем я у него служил. Шифровки приходили, так ко мне! И если написать что-то секретное - опять-таки с моей помощью.
- Ага, - остался доволен Бобренок, - это очень хорошо.
- Что же хорошего?
- Есть к тебе просьба, хлопче, - раздумывая о чем-то, сказал Бобренок, - не знаю только, согласишься ли...
- Я сделаю для вас все! - Это прозвучало так категорично и решительно, что майор не удержался от улыбки.
- Пойми главное: задание не только опасное, но и совершенно секретное, за разглашение тайны кара, как за измену Родине.
- Ясно.
- А если ясно, так слушай. По нашим данным, Сорока сейчас во Львове. Он связан с гитлеровцами и продолжает служить им, возможно, через него нам удастся выйти на вражескую резидентуру. Это шпионское гнездо мы должны ликвидировать. Найдешь во Львове Сороку?
Штунь задумался. Наконец ответил честно:
- Не знаю.
- Почему?
- Видите ли, есть лишь один человек, который может связать нас.
- Кто?
- Священник, ну, в общем, знакомый поп, из нашего села и дружил с моим отцом. Он меня в свое время на бандеровскую службу благословил.
- Фамилия?
- Отец Василий Загуменный. Служит в церкви около Лычаковского кладбища. Они с Сорокой в каких-то отношениях.
- Так в чем дело? Считаешь... - Бобренок не успел закончить мысль - в кабинет быстро вошел человек с полковничьими погонами. Майор поднялся, а Юрко смотрел на полковника и сидел, будто ноги не слушались, потом также поднялся. Полковник остановился напротив него, осмотрел изучающе и, Штуню показалось, не очень благосклонно. Пауза затягивалась, наконец полковник придвинул к себе стул, сам не сел, но позволил:
- Садитесь.
- Юрий Штунь, - доложил майор.
- Вижу, - спокойно сказал полковник. - Сел, вытянув ноги в хромовых сапогах, и спросил: - До чего же вы договорились?
Майор опустился на стул и сделал знак Юрку, чтобы сел тоже.
- Есть одна зацепка, товарищ полковник... - начал Бобренок.