О горькая, измученная тень!
Ты хочешь ли, чтоб наступил тот день,
Когда из глаз твоих уйдет упрек,
Ты ждешь ли до сих пор тех гневных строк,
Ненужных, запоздалых, может быть,
Что я пытался в сердце затаить,
Не омрачая солнечные дни?
Когда о подвигах средь праздной болтовни
Твердили как о скучных новостях,
Крик застывал на бронзовых устах,
Румянец проступал сквозь бронзу щек.
Здесь только бард великий должен петь,
Чья лира может плакать и скорбеть,
Неужто ни один не сыщется средь нас?
Ужель Уитмена великий дух угас?
Я верю, что раздастся гордый глас,
Хоть тайно и скорбит весенний свет,
Хоть ветер донесет до нас нет-нет
Заокеанской битвы мрачный шум,
Хотя закат таинственно угрюм,
Хотя и вопрошаем мы с тоской
Грядущее, и мог ли быть такой
Итог у наших горестных побед,
И у кого нам требовать ответ,
Пока красноречивые мужи
Запутались в хитросплетениях лжи
И забивают пустословьем рот,
Продажной фальшью равнодушных од.
Я уши терпеливо зажимал,
Не слушал оскорбительных похвал,
Писклявых, унизительных речей -
Враги нас просят не тупить мечей,
Пока духовности не сменим мы сосуд
На варварства пустые черепки,
Что более удобны для руки,
Сжимающей тюремный ключ иль кнут,
Освободившись от морали пут,
Сокровищам ума не место тут.
Достоин ли венец борьбы отцов?
За то ли бились мы, в конце концов,
И нас ли Мильтон нацией орлов,
Что в горних высях правды родились,
Назвал когда-то, разве поднялись
Мы к солнцу в поднебесии парить,
Чтоб там с богами наравне царить?
Иль ничего уж не осталось у детей
От птиц, кроме утробы и когтей,
И каждый пусть сам по себе живет,
Болотных птиц поселим средь болот,
К мышам летучим филинов и сов,
А солнце мы оставим для орлов?
VII
О нет!
Мы все ж так низко не падем!
Струится в наших жилах кровь отцов!
Измученная Куба под ярмом
Стонала обессиленно вчера,
И разносили тропиков ветра:
"Спасите нас, иначе мы умрем!"
Вся Алабама эхо этих слов
Услышала, и всколыхнулся Мэн,
Достиг Айдахо ветер перемен,
И гордо распрямился гордый штат,
Отправив армии на запад и восток.
Во имя пылких мальчиков-солдат,
Что в Сан-Хуане на холме лежат,
А ведь любой из них узнать бы мог
Очарованье девичьей любви,
И звездную печаль, и древний жар,
Когда поют ночами соловьи.
Мы требуем: не дайте осквернить
Их благородных жертв священный дар,
Их смерть себе на пользу обратить.
Республика потребует отчет
У каждого, кто листик украдет
Из их побед лаврового венка,
У каждого, чья жадная рука
На славу их посмеет бросить тень,
Для каждого придет расплаты день.
И ясным днем на вас падет позор,
Подкараулит ночью вас, как вор.
Мы покараем всех наверняка.
Не искушайте нас, ведь мы слабы.
Не тронем мы свободных островов,
Пускай клянет нас с жарких берегов
Неотомщенных мертвый грозный хор,
Пусть мы для них трусливые рабы,
Мы чашу горькую должны испить до дна -
Зола нас побелит, как седина,
До крошки хлеб отчаянья съедим,
Поднимется над хижинами дым,
И будет плач стоять у нас в домах,
И мысль родится наконец в умах,
И, с опозданьем, может быть, прозрев,
На вас тогда мы выместим свой гнев.
Страшитесь!
Может быть, мы слепоту простим,
Но низость и корысть не пощадим!
О СОЛДАТЕ, ПАВШЕМ В БОЮ НА ФИЛИППИНАХ
Смолкни, уличный рой,
Город, стихни на час,
Он погиб как герой,
Он наш исполнял приказ.
Тише! Пусть воздадут
Славу ему сейчас,
Наши дела подождут.
Застынь, караула строй!Вот он появился, он тут. Трубный раздался глас.
Пусть роз гирлянды сплетут, не опускайте глаз!Бейте в колокола!
Гуди, тяжелая медь!
Пусть воздастся хвала,
Он из-за нас шел на смерть.
Пусть воздух тугой звенит,
Не дай бог узнать наконец
Ему, за что он убит.
Сюда лавровый венец.Пусть верит, что в правом бою ему приказали лечь,
Ни слова о том, что страну родную разил его меч.Набросьте флаг на лафет,
Пусть будет побольше знамен.
Да будет он в песнях воспет,
Пусть не ведает он,
Что близятся черные дни,
Что надвигается мрак
Смуты, безверья, войны.
Пусть развевается стяг!Пусть не приснятся сны ему, что пулей своей
Пронзил он сердце страны и нет оправдания ей.
СТИВЕН КРЕЙН
ЧЕРНЫЕ ВСАДНИКИ
© Перевод А. Сергеев
Черные всадники с моря.
Лязг, лязг пик о щиты,
Стук, стук подков и копыт,
Дикие крики и волны волос
Пронеслись по ветру:
Набег греха.
СЕРДЦЕ
© Перевод А. Сергеев
В пустыне
Некто голый, звероподобный
Сидел на корточках,
Держал в руках свое сердце
И ел его.
Я спросил: - Что, вкусное? -
Он ответил: - Горькое - горькое,
Но мне нравится,
Что оно горькое,
Потому что это мое сердце.
"Господь построил корабль мирозданья тщательно…"
© Перевод В. Британишский
Господь построил корабль мирозданья тщательно.
Со всей искусностью величайшего мастера
Сделал Он корпус и паруса,
И руль держал Он в руках,
Собираясь его приладить.
И стоял Он гордо, любуясь своей работой.
И тут, в роковую минуту, что-то случилось,
Бог повернулся взглянуть, в чем дело,
Корабль улучил момент и, ловкий, лукавый,
Тихонько-тихонько - шасть - и скользнул со стапеля,
И, навек оставшийся без руля, пошел по морям,
Блуждая причудливыми путями,
Совершая странные эволюции,
Следуя самым серьезным образом
Дуростям ветров.
И были многие на небе,
Смеявшиеся над этим.
ТРАВИНКИ
© Перевод А. Сергеев
На Небе
Маленькие травники
Предстали пред Богом.
- Что вы сделали в жизни? -
И все травинки, кроме одной,
Начали бойко расхваливать
Свои добродетели.
А одна стояла поодаль,
Смущенная.
И Бог спросил ее:
- А ты что сделала в жизни? -
- Господи, - отвечала травинка, -
Если я хоть когда
И сделала доброе дело,
То теперь ничего не помню. -
И Бог во всей своей славе,
Восстав с престола, сказал ей:
- О лучшая из травинок!
"Звучал багряный гул войны…"
© Перевод В. Британишский
Звучал багряный гул войны.
Земля чернела и чахла;
Женщины плакали;
Дети бежали, ошеломленные.
Один человек не видел, в чем же тут смысл.
Он спрашивал: "Ради чего?"
Зашумел миллион желавших ему объяснить.
Такой был нечленораздельный гвалт,
Что смысла не было слышно.
"Предо мною…"
© Перевод В. Британишский
Предо мною,
Миля за милей,
Были снега и льды и жгучий песок.
Но взглядом я досягал из этих пределов
До бесконечно прекрасных мест;
И мог я увидеть ее, во всей красоте,
Гуляющую под сенью деревьев.
Когда я глядел,
Все исчезало,
Кроме нее и этих прекрасных мест.
Когда я глядел
И, заглядевшийся, грезил.
А потом опять предо мною,
Миля за милей,
Были снега и льды и жгучий песок.
ЧЕЛОВЕК ГНАЛСЯ ЗА ГОРИЗОНТОМ
© Перевод А. Сергеев
Человек гнался за горизонтом,
Горизонт от него ускользал.
Я увидел, встревожился
И сказал человеку:
- Это немыслимо,
Ты никогда…
- Врешь! - крикнул он
И продолжил погоню.
МНОГИЕ КАМЕНЩИКИ
© Перевод А. Сергеев
Многие каменщики
Сложили огромный кирпичный шар
На вершине горы.
Затем они спустились в долину
И обозрели свое творенье.
- Величественно, - сказали они;
Шар им нравился.И вдруг он покачнулся
И покатился на них
И мгновенно всех раздавил.
Но некоторые успели взвизгнуть.
ЧЕЛОВЕК УВИДАЛ В НЕБЕ ЗОЛОТОЙ ШАР
© Перевод А. Сергеев
Человек увидал в небе золотой шар;
Он полез за ним
И в конце концов добрался к нему -
Шар был глиняный.И вот что странно:
Когда человек вернулся на землю
И опять посмотрел в небо,
Там был золотой шар.
И вот что странно:
Это был золотой шар.
Клянусь небом, это был золотой шар.
"Я блуждал в пустыне…"
© Перевод В. Британишский
Я блуждал в пустыне.
И воскликнул:
"Господи, возьми меня отсюда!"
Голос промолвил: "Это не пустыня";
Я воскликнул:
"Да, но -
Этот песок, этот зной, этот пустой горизонт",
Голос промолвил: "Это не пустыня".
"Думай, как думаю я, - сказал человек…"
© Перевод В. Британишский
"Думай, как думаю я, - сказал человек, -
А иначе ты гнусная тварь:
Ты жаба".
Подумавши немного, я сказал:
"Пусть уж я буду жаба".
"Друг, твоя белая борода уже до земли…"
© Перевод В. Британишский
Друг, твоя белая борода уже до земли.
Что ж ты стоишь, уповающий?
Уж не надеешься ли узреть это въяве
В свои ветхие дни?
Уж не надеешься ли узреть
Своими дряхлыми глазами
Триумфальный марш справедливости?
Друг, не жди.
Уноси свою белую бороду
И свои дряхлые глаза
В более благоприятные страны.