Она остановилась в дверях. Из низкого черного шалаша, где горел, искрясь, костер, в нее ударило дымом и густым душным запахом смолистого огня, мокрых тряпок и молока.
- Ты один тут? - спросила она, взглядывая на лавку в тени.
- Один. Все в избы спать пошли.
Она переступила через высокий порог.
Ясек сидел на скамье и грел над огнем руки.
- Холодно тебе?
- Что-то руки замерзли, отогреть хочу.
- Отчего же ты не с Ядвигой? Она бы тебе их сразу отогрела.
Ясек язвительно улыбнулся и взглянул на наклонившуюся над ним Кристку.
- Да вот хотел и на тебя посмотреть.
- Не нужен ты мне! - крикнула Кристка. - Слышишь, не нужен ты мне здесь!
- А где? - улыбнулся Ясек. - На постели?
Кристка вспыхнула и на глазах ее заблестели слезы. Она взяла его руками за плечи.
- Ясек!
Он посмотрел на нее с равнодушной иронией и спросил:
- Ну?
Кристка бросилась перед ним на колени. Ветка, которую она задела ногой, брызнула искрами к самому потолку.
- Ясек! Не любила я тебя!?
- Что было, то сплыло, - ответил он, поправляя топориком горящие ветви; потревоженный огонь заворчал и запенился пламенем.
- Не любила я тебя? - говорила Кристка, почти стонала. - Не была я тебе верной эти три года? Ты был первый, ты и последний. Не лечила я тебя, когда Вовулк ударил тебя обухом по голове? Не спасала я тебя, когда Дунайчане окружили тебя на свадьбе? Разве пустила я жандармов, когда они пришли тебя искать у нас, после того, как ты украл деньги в Хохолове? У меня до сих пор синяки на теле, так меня ударил кто-то из них прикладом, когда ты через окно убежал в поле. Не искала я тебя, когда ты упал с козой со скалы на Медной Горе? Ты чуть не замерз тогда. А меня чуть Липтовская пуля не убила. Ясек!
- Чего?
- Что ж мне за это? Что ж мне за это? Что?
- Кораллы и двадцать пять талеров.
- Кабы они у меня в руках были, взяла бы и бросила в огонь.
- Ну, и сгорели бы.
Тут Ясек вынул из кармана трубку и стал выгребать из нее проволокой угольки и пепел.
Кристка, стоя на коленях, обняла его и приблизила губы к ого лицу.
- Ясек, Ясек, - сказала она с болью. - Плохо тебе было эти три года?
Ясек вытряхнул угольки и пепел на ладонь, достал кисет и присыпал к ним табаку.
Кристка смотрела ему в глаза:
- Ясь!..
- Ну? - сказал Ясек, плюнул в табак и стал его растирать на руке.
- Не пойдешь больше к ней, правда?
- Куда?..
- К Ядвиге?..
Ясек затолкал табак, смешанный с угольками, в трубку, взял ее в рот, вынул из костра горящую веточку, прижал ее к табаку, прижал пальцем, потянул несколько раз, бросил ветку в огонь и сплюнул в него. Кристка присела перед ним на корточки и смотрела на него, как на своего ребенка.
- Ясек! - сказала она вполголоса, - все, что хочешь, дам я тебе.
- Да, ведь ты уж мне все дала, верно? - насмешливо спросил Ясек.
- Буду ходить за тобой, как мать. Никогда работать не будешь…
- Да, ведь, я и теперь немного работаю.
- Будет у тебя все, как у барина. Обед тебе буду варить каждый день!
- Да ну?.. - Ясек снова сплюнул в огонь. - Ну, а еще что?
- На свадьбу дам…
- С кем?
- Ясек!.. не будь такой недобрый, как дьявол!
Ясек встал со скамейки.
- Куда идешь?
- Куда хочу, - ответил он спокойно.
Кристка снова обняла его.
- Не любила я тебя? Не целовала? Не ласкала? - говорила она ласковым голосом. - Когда ты приходил, ты всегда был желанным. Приходил ты по ночам, стоило тебе только в окно постучать или в стену, разве я тебе не открывала; приходил ты зимой, когда холодно было, разве я не выскакивала к тебе в рубашке, босиком? Я тебя всегда, как спасенья желала! Ясек! - И Кристка прикоснулась лбом к его коленям и обняла его ноги.
- Ясек! Ясек!
Но Ясек уже стал терять терпение, рванулся и пошел к двери. Кристка не выпустила его ног и потащилась за ним по земле.
- Пусти же меня!
- Не пущу, ты мой! ты мой! ты мой!
- Я той, чьим быть хочу! - сказал не терпеливо Ясек.
- Еще крепче буду тебя целовать! Не хочешь меня больше?
- Целуй! - ответил Ясек. - Ведь ты меня не купила, чтоб привязать, как бычка, на веревку.
- Купила! и на веки!
- Чем?
- Сердцем моим!
- Ну, болтай, - проворчал Ясек и направился к двери.
Тогда Кристка вскочила и крикнула:
- Стой! - голос ее звенел таким бешенством, глаза так горели, что Ясек остановился.
- Стой! - кричала Кристка. - Скажи мне, что приглянулось тебе в этой губастой? Богаче она меня, что ли? Или краше? Или слава о ней ходит? Что тебе в ней приглянулось больше, чем во мне? Только ты ее увидел этим летом, так тебя к ней и потянуло! Говори! Чем она приманила тебя к себе! Говори! Разве есть девка лучше меня? Ну?
И она стояла перед ним с растрепанными волосами - платок упал на плечи - с блестящими черными глазами и пылающим лицом.
Ясек в шляпе набекрень, с трубкой в зубах, опирался, подбоченясь, на чупагу.
- Что тебе приглянулось в ней больше, чем во мне?
- Серые глаза.
- Серые глаза?
- Да.
У Кристки еще больше запылало лицо, словно молния пробежала и остановилась у нее между черными бровями.
- Глаза!? - крикнула она снова.
- Да! - ответил Ясек небрежно и нетерпеливо.
Молния горела между бровями Кристки, но лицо ее переменилось, и дикой усмешкой забелели из-за губ мелкие, острые зубы.
- И ты к ней хочешь идти?!
- Иду туда, куда хочу.
- Конечно. Еще бы. Вот если я могла выкрасить глаза в серый цвет! Что мне с ними делать? Не посереют они у меня. Ничего тут не поделаешь! Да постой же, Ясек, не ходи, я тебе ее сама приведу; коли ты мне так прямо сказал, так я уж знаю, что делать. Сиди здесь, в шалаше, я тебе сейчас ее приведу!
Она выхватила из костра большую головню.
- Темно? Так я посвечу тебе!
Ясек ступил шаг вперед и смотрел на нее, немного изумленный.
- Что ты хочешь делать, Кристка? - спросил он.
- Приведу ее! Сейчас обе в шалаше будем. Коли ты мне так прямо сказал, так я уж знаю, что делать.
И с огромной пылающей головней, как с факелом, она выбежала из шалаша; сквозь щели Ясек видел по свету, как она шла к избе Ядвиги, которая была в нескольких шагах.
- Ядвига лежит и спит, - подумал он: - она ее ко мне позовет, что ли?
И снова спокойно сел лицом к костру.
Кристка подбежала к избе Ядвиги. Там звенели колокольчики коров, запертых на ночь. Ядвига сидела на пороге со стороны поля.
- Что там? - спросила она, видя приближающийся огонь головни.
- Не спишь еще, Ядвись? - спросила Кристка.
- Нет. Это ты, Кристка?
- Я.
- Зачем ты пришла сюда с головней?
- За тобой.
- Зачем?
- Иди со мной.
- Куда ж мне идти?
- К Яську.
- К Яську? Да он сам ко мне придет, - отрезала Ядвига.
Кристка помолчала немного, потом сказала странным голосом.
- Глаза у тебя серые, Ядвись?
- Какие есть, такие есть. А тебе что?
- Ядвись! глаза у тебя серые?
- На кого черта тебе мои глаза, серые ли, карие.
- Ядвись! глаза у тебя серые?!
- Хочешь знать: сама посмотри!
- Покажи!
- Иди, откуда пришла! Чего тебе от меня надо?
- Покажи мне их, глаза твои!
- Кристка, да ты очумела!? Чего ты хочешь?
Ядвига встала с порога и остановилась перед Кристкой лицом к лицу, вся красная от огня.
- Чего хочешь?!
- Глаз твоих хочу! Вот чего! - крикнула Кристка и ударила ее по глазам пылающей головней.
Страшный, раздирающий крик разорвал лесной мрак и ночь. Собаки пронзительно залаяли, а эхо крика разлетелось во все стороны, словно скалы завыли вокруг. За этим криком раздался другой и третий; поляну наполнил ужасный, пронзительный стон, словно вырывавшийся из внутренностей.
Ясек выскочил из шалаша и подбежал к избе.
- Что там случилось?! - кричал он. - Что такое? Кто там так орет?! Что… - Слова у него застряли в горле. Кристка держала за руку ползавшую по земле и кричавшую Ядвигу и светила над ней вихрем искр от головни. Увидев Яська, она крикнула:
- Вот она! Вот ее серые глаза! Смотри-ка!
И пахнула ему огнем.
- Что ты сделала, несчастная!?
- Что!? Подожгла ее глаза, как мох, - засмеялась Кристка, так что в лесу загудело.
Люди, проснувшись, стали выходить из изб и бежали туда, откуда неслись стоны и крики и где блестел в воздухе огонь, но вдруг Ядвига перестала стонать и метаться на камнях и навозе, - должно быть, лишилась чувств от боли.
- Подожгла ее глаза, как мох! - повторила Кристка, отпустила руку Ядвиги и бросила догоравшую головню прочь.
Стало тихо и темно; тогда она подошла к Яську, который стоял, онемев от ужаса, крепко, порывисто обвила ого шею обеими руками и с силой пригнула его голову к себе.
- Теперь ты будешь мой! - сказала она диким полушепотом. - Теперь ты будешь мой!
И он наклонился к ней, хоть и не по доброй воле, но не упираясь. Кристка взяла его за руку и повела его в темный и легкошумный лес.