Глава 4. Молодая республика
Для Перу, в упорной борьбе завоевавшей независимость, открылась перспектива свободного, самостоятельного развития. Однако на этом пути перед страной стояло немало трудностей.
Класс буржуазии к тому времени еще не сформировался окончательно, и политическую власть в государстве захватили представители колониальной и местной верхушки, что явилось серьезным тормозом на пути буржуазно-демократических преобразований. Не произошло радикальных изменений и в аграрных отношениях, которые с некоторыми оговорками можно было характеризовать как феодальные, Формальное объявление крестьянина-индейца владельцем своей земли (декрет Боливара 1824 г.) оторвало его от существовавшей веками общины, сделало беззащитным в отношениях с помещиком. Латифундии противостояли, таким образом, не общине, а раздробленным и разрозненным минифундиям индейцев. Продолжала функционировать унаследованная от колониальных времен архаичная система владения источниками воды (собственником их считался тот, на чьей земле они находились) в важнейших (но засушливых) земледельческих районах Перу. Помещики, обладатели огромных наделов, утверждали, что только рудники могут дать стране доход, и практически не обрабатывали свои земли. После окончания войны за независимость лучшие земли в стране получили в качестве награды старшие офицеры и генералы Освободительной армии. Однако они или продолжали военную службу, или возвратились к себе на родину. Земля в стране постепенно превращалась лишь в показатель знатности и богатства. Естественно, сокращалось производство продовольствия и сырья для зарождавшейся промышленности (пищевой, кожевенной и др.). По словам первого министра финансов республики Иполито Унапуэ, сельское хозяйство было полностью дезорганизовано.
Да и в целом экономика, оставленная в наследство перуанцам Испанией, находилась в запущенном состоянии. Даже область хозяйства, которая составляла законную гордость перуанцев, - горнорудное дело - переживала упадок.
В последние годы своего господства в Перу колониальные власти выкачали из страны миллионные суммы (они направляли их на подавление освободительных движений). Немалый урон казне нанесли и всевозможные "пожалования" и платежи представителям королевской администрации. В результате длительных военных действий, нарушивших связи между отдельными районами, резко сократился общий объем торговли.
Сложным было в стране и внутриполитическое положение. Помещики, высшее духовенство, верхушка военщины и другие представители господствующих классов стремились лишь к сохранению собственных привилегий, к укреплению своих позиций, что не исключало, разумеется, борьбы за власть в лагере олигархии, между отдельными ее группировками. Эта неутихавшая борьба различных политических сил мешала преодолению трудностей, возникавших в жизни молодого государства, зачастую ставила его на грань гражданской войны.
Большую роль в политической жизни Перу со дня основания республики стала играть армия (при непосредственном или косвенном участии армии за 1821–1837 гг. сменилось семь президентов, а за восемь последующих лет было сформировано столько же правительств). Ничего негативного в этом не было. Под знаменами перуанской армии в те годы выступали люди различных социальных слоев и с различным цветом кожи, она действовала как "наиболее революционный, демократический институт". Именно тогда возникло такое явление, как военный каудильизм. "Появление военных - каудильо, - писал X. К. Мариатеги, - было естественным результатом развития событий в период революции, которая так и не привела к образованию нового господствующего класса (курсив наш. - Ю. Г.). В этих условиях власть неизбежно должна была попасть в руки военных, участвовавших в революции: с одной стороны, они пользовались известным авторитетом, пожиная плоды своей военной славы, а с другой - могли оставаться у власти, опираясь на силу оружия. Разумеется, каудильо не был свободен от влияния классовых интересов или иных социальных сил, боровшихся в то время между собой. Каудильо опирался или на расплывчатый и риторический либерализм городского "демоса", или на колониальный консерватизм земледельческой касты".
Наиболее ярко основные тенденции каудильизма прослеживаются в деятельности маршала Района Кастильи, дважды занимавшего пост президента республики (1845–1851 и 1855–1862). Он и его сторонники многое сделали для развития страны, для укрепления ее престижа на международной арене, в первую очередь в Латинской Америке. Р. Кастилья, один из авторов декрета об отмене рабства (1854), отменил и "индейскую контрибуцию", состоявшую в бесплатных отработках индейцев в пользу государства и латифундистов. В годы его президентства был разработан первый в истории страны национальный бюджет, введена в строй первая железнодорожная ветка, соединившая Лиму с Кальяо, проложена первая телеграфная линия, получило заметное развитие, просвещение. Кастилья уделял большое внимание усилению армии и формированию флота, укреплению в вооруженных силах патриотических традиций. Именно при нем там служили такие офицеры, как Франсиско Бологнези, Мигель Грау, Леонсио Прадо. Ими гордятся не только перуанцы, но и другие латиноамериканские народы.
В конце 60-х годов XIX в. политическая борьба вновь подняла на гребень волпы крупных торговцев и землевладельцев. Захватив власть, они объединились вокруг так называемого сивилизма (Civil - гражданский (исп.)) - политического течения, главной целью ставившего укрепление позиций перуанской олигархии. Кроме того, сивилисты стремились преградить путь социальному реформаторству, которым, с их точки зрения, слишком увлеклись военные во главе с Р. Кастильей. Эти гражданские деятели способствовали передаче национальных богатств в руки иностранного капитала.
В ходе междоусобной борьбы олигархия и раньше не гнушалась продажей богатств родины иностранным фирмам в надежде получить от них необходимую поддержку. Это отвечало интересам и капиталистических держав, оспаривавших между собой "право" на установление своего господства в Перу.
Особую настойчивость в этом отношении проявляла Англия. Уже в начале 1824 г. ее правительство поспешило направить в Лиму, где еще не улеглась борьба между испанскими и повстанческими войсками, своего консула. Используя заинтересованность ряда государственных деятелей и купцов молодой перуанской республики в дипломатическом признании Перу и в укреплении ее экономических связей с могущественной морской державой, Англия повела тонкую политическую игру и постепенно прибрала к своим рукам ключевые позиции в перуанской экономике. Освободившись от колониальной зависимости от Испании, Перу практически попала в экономическую зависимость от Великобритании.
Проникновение английского капитала заметно подорвало и без того незавидное экономическое "здоровье" страны. К 1827 г. долг Перу английской казне составил около 9 млн. ф. ст. К началу 1842 г. сумма английских кредитов была меньше суммы тех процентов, которые Перу задолжала Англии по этим кредитам с 1825 г.
Если испанцев интересовали в Перу главным образом драгоценные металлы, то англичан привлекало все: медь, сахар, хлопок, драгоценные и редкие металлы, селитра, гуано, шерсть альпаки (в Арекипе уже в первые годы существования республики обосновалась английская фирма "Моэнс и К", занимавшаяся экспортом шерсти этого редкого животного в Ливерпуль. Королева Виктория даже наградила фабриканта, представившего ей первые метры ткани из альпаковой шерсти).
Статью английского импорта особой важности составляло гуано. Ранее оно ввозилось Великобританией с островов у берегов Западной Африки, но, поскольку значительно уступало перуанскому по содержанию азота, конкурировать с ним не могло. И к 1850 г. гуано на Британские острова поступало уже только из Перу. По подсчетам английского консула в Перу, который получил секретное указание своего правительства провести изучение запасов гуано на островах у перуанского побережья, этого удобрения там имелось около 17 млн. т.