1
Я писал эту книжку и часто приезжал в зоопарк.
На какое-то время отошли незаметно на задний план человеческие сюжеты, мучившие меня. Я канул, как утонул, в мир зверей.
Героем одного рассказа должна была стать большая панда - бамбуковый медведь Ань-Ань, к которому прилетела из Лондона гостья Чи-Чи. Обычно я пропадал в домике, где жила эта пара. Но утром, прежде чем идти к ним, я не забывал заглянуть на площадку молодняка.
Здесь, в круглом большом вольере, как на манеже, дают представление, сами о том не подозревая, звериные дети, родившиеся в конце этой зимы или весной. Здесь часто визжат от восторга малыши и смеются взрослые. Ребятишки сидят на дуге барьера, свесив ноги, за ними стоят родители, а сзади напирает новая, нетерпеливо-жаждущая волна зрителей.
В первый день я застал здесь переполох. В чем-то провинилась Кнопка, или Кнопа, маленький медвежонок. И ее ожидало возмездие.
Держа колесом спину, Кнопа валко неслась по кругу, опустив голову и хмуро кося глазами, а за ней, как хвост за воздушным змеем, цепочкой бежали три вертлявых волчонка, рыжий и черно-бурый лисенок (разного цвета пружинки), енотовидная собачка, песец, рыжая крупная динго и черный беспородный щенок буйного нрава, который был так мал, что свободно проскакивал под брюхом волчат. Сбоку на Кнопу налетала мохнатая лайка и теребила ее за ухо, а вдогонку неслась угроза служительницы: "Будешь у меня? Я тебе!.."
Все звери бежали за мишкой из любви к суматохе, но лайка сознавала себя помощницей молодой девушки и была полна рвения, как овчарка в овечьем стаде.
Оттеребив Кнопу, она подбежала, закинув голову, к служительнице, и та ее погладила:
- Пушок, дружок, молодец!
Звери сразу стали оборачиваться. Мигом примчался черный щенок и прыгнул девушке на руки, пытаясь лизнуть ее в детскую щеку. Заревновали и волчата. Прибежали, стали подставлять свои головы: "Погладь, пожалуйста. Чем мы хуже Пушка?"
Но где им с Пушком равняться - всем этим волчатам, лисятам, мишкам и прочим? Пушок - страж порядка. Они вечные нарушители. Игра и дружба легко переходят у них в драку и покусы.
Это не семья и не стадо - и вожака у них нет. Они пользуются своим кратким опытом. Каждый из них реалист и знает, кого можно укусить в отсутствие служительницы, кого нельзя, кого надо опасаться, даже играя с ним, а кто настолько добродушен, что ему, более сильному, все же безопасно показать зубы. Лисята уверены, что динго их не обидит. Но динго совсем замучила игрой черно-бурого лисенка - тот растянулся на песке злой, усталый. Динго подползает к нему, но лисенок старается не замечать собаку. Динго возит по земле мордой и виляет хвостом: "Ну поиграй со мной! Смотри, что я делаю. Разве это не заманчиво?" Лисенок раскрывает пасть - и динго отскакивает в шутовском испуге: "Ах, как страшно! Сейчас этот малыш за мной кинется. Ах, как будет весело!" Но нет, снова скучно: снова лисенок отворачивается и закрывает глаза.
А Кнопа опять провинилась. Пока служительница скрывалась за горкой для катаний, играя с Пушком в прятки, Кнопа села перед решеткой и стала вымаливать у посетителей подачку.
- О-ой, - стонала она. - О-ой!..
На решетке табличка: "Кормить зверей запрещается", но искушение у посетителей велико. Человек колеблется: забавная морда зверя, на которой написано такое страстное желание получить конфету или сахар - и надпись на табличке.
- О-ой, - стонет Кнопа. ("Да что же вы медлите? Что вам стоит? Пусть я сыта, но я никогда не откажусь от сладкого".)
И кусок сахара летит на песок площадки.
- Ну-ка, прекратите давать! - строго кричит девушка.
Это уже ей надоело. Вечная история! Всегда одно и то же.
- А почему? - возражает посетитель. Ему неловко, и он тоже начинает сердиться.
- А потому!.. Чего делаете такое страшное лицо? Хватит с нас смертей. Они начинают драться и калечат друг друга.
Словно показывая, что девушка права, Кнопа взмахивает лапой - и нацелившийся на сахар волчонок вовремя отпрыгивает в сторону. Ух, как сердита Кнопа - она выворачивает белки маленьких глаз и наклоняет голову, точно собираясь бодаться. Но девушка бросает в нее мячом потом катит на нее бочонок. Из помещения выбегает парень в синем халате. Он хватает Кнопу сзади за лапы. Девушка держит ее за уши. Они подносят Кнопу к фонтану и бросают в воду.
- Будешь еще попрошайничать!
Конечно, это наказание, но в то же время - забава. С первыми брызгами забывается и обида. Так приятно окунуться в прохладную водичку жарким утром, а потом, отряхнувшись на манер собаки, увидеть, что к тебе подбегает другой медвежонок, Макс, у которого шубка посветлее, а голова, лоб и щеки словно выгорели на солнце! Лапой его, лапой! Обнять его! Забрать побольше в пасть его шерсти и потрепать его. Но Макс сильней - и оба медвежонка скатываются в воду.
Кнопа шустра - она первая выбирается из бассейна, бегает по краю. Наклоняя, как кузнечик, голову, она крутит ею, метает, точно пробуя, не отвалится ли, и как будто желая сказать: "Ух, какая я удалая! Если б вы знали!"
Медвежата здесь самый изобретательный народ.
Девушка сидит на большом широком колесе, похожем на деревянный барабан без дна и крышки. Надо попытаться столкнуть ее с барабана и поставить барабан набок. А если девушка будет мешать - надо с ней побороться. Она и сама - сразу видно - хочет этого: бьет руками по своей куртке и зовет.
- Иди сюда, иди! Кто кого?
И медвежонок обхватывает ее колени.
Какая бы ни была игра, кто бы в ней ни участвовал, но среди общего веселья и легкомыслия всегда видишь одного серьезного, озабоченного малыша. Малыш с мордочкой поросенка (только без пятачка) трясет своим тяжелым налитым телом на коротких ногах и все что-то выискивает.
Это барсучонок. Он такой, наверно, с первого дня рождения.
Барсучонок вызывающе, почти оскорбительно деловит. Он никого не хочет замечать. И все же деятельность его время от времени захватывает зверей.
Всем на площадке давным-давно известно, что в песке вольера ничего не откопаешь. Но барсучонок роет так вдохновенно, с таким знанием какой-то вкусной тайны, что бегающие зверята невольно останавливаются возле него.
Барсучонка побаиваются все. Он важничает и, видимо, силен. Он так самоуверен, что задирать его решается один лишь черный щенок, да и тот с визгом и жалобой отбегает потом к служительнице. Возражать барсучонку в чем-либо не принято. Когда он подбегает к лежащей динго, та только жмурится. Он начинает методично ее обследовать, зарываясь носом в ее шерсть, - динго неподвижна. Медвежата - те трусливее динго. Кнопа вздрагивает, если деловитый малыш ткнет ее носом.
Как быть теперь, когда барсучонок почти с головой зарылся в песок?
Особенно любопытна тоненькая, худенькая лисичка. Навострив ушки и подрагивая ими, она кружит около землекопа.
Подваливает сюда и Кнопа.
Лисенка ей ничего не стоит отогнать, но обидеть барсучонка страшно. И она только шевелит носом его шерстку.
Служительница взглянула. Нельзя ждать, что последует дальше. Она быстро подходит, берет Кнопу одной рукой за ухо ("уф-уф" - сердится медвежонок), другой - обхватывает ее за живот и сажает медвежонка на качели, к восторгу наблюдающих ребятишек.
Ах, Кнопа, Кнопа, такой ручной зверь, почти артистка, выезжающая с лекторами в колхозы, на предприятия, в школы, - и все время двойка по поведению!..