- Давайте кровоостанавливающей ваты и лубки. И сейчас же его под гору, а там передать велосипедистам или пусть увезут на ваших лошадях, их же у вас много.
Орловец и санитар понесли Федулина. Варя пошла рядом:
- Ваша батарея не из Нерчинска? - спросила она орловца.
- Да, оттуда. Она раньше в Забайкальском дивизионе была.
- А у вас есть солдат Тихон Подковин?
- Сейчас только привозил снаряды. Вот-вот опять встретится. А вы откуда его знаете?
- Его родственники в письме просили узнать о нем, - покраснев, ответила Варя.
- Вот-то обрадуется землячке. А вы тоже иркутская?
- Да, - чуть слышно сказала Варя.
В ложбину упало два снаряда. Разорвалась шальная шрапнель.
- На "сквозняке" продувает, - усмехнулся орловец. - Надо осмотреться и выждать. Тут и винтовочные пули часто царапают. Смотрите, осторожней.
- От своей пули не уйдешь. Так ведь говорят солдаты.
- А лезть на нее, на пулю эту, тоже нечего…
Орловец и санитар поставили носилки на землю.
С ясного неба светило полуденное солнце. Взрывы на фортах утихали, противник делал передышку. По дороге вниз тянулись раненые.
- Чего же мы ждем? - спросила Варя.
- Тут вот нужно побыстрее, сестрица, перебегать, и сразу же после взрывов, пока заряжают.
Сразу стало тихо. Ни свиста пуль, ни гула снарядов. Своим напряженным слухом Варя уловила стук далеко едущей двуколки.
- Пора двигаться, - обратилась она к орловцу. - Идите вперед.
Рой пулеметных пуль пронесся впереди у конца опасного пути.
- Улетели пчелки, - проговорил санитар. - Поторапливайся, не жди новых.
Варя торопливо шла и думала: "Вот он едет и не узнает. Лошадь испугалась снарядов и бросилась в ее сторону. Смяла. Тихон соскочил с двуколки, наклонился и узнал… Ей больно, но она улыбается…"
Через дорогу пролетело несколько пуль.
- Братцы! Подождите! - закричала Варя, хватаясь за правый бок и приседая на землю. - Подождите, - уже стонала она, упав на колени.
Орловец и санитар поспешно уносили раненого. Свист пуль подстегивал их. Из-за поворота, гремя, показалась двуколка. Орловец радостно закричал:
- Подковин! К тебе замлячка приехала! Сюда, скорее!
Двуколка поравнялась с носилками:
- Что ты кричишь?
- Да разве не узнаешь? Вот она. - Оглянувшись, орловец побледнел. Руки его затряслись. Вари сзади их не было.
- Смотри! Смотри! Беги! Да останови лошадь здесь! - волновался орловец, увидев сестру милосердия, корчившуюся на самом опасном месте. Несколько секунд он переминался с ноги на ногу, потом крикнул санитару, который вместе с ним нес раненого: - Станови носилки! Бежим!
Орловец первый подбежал к Варе и, подхватив ее за плечи, поволок вдоль дороги. К нему присоединился санитар. Подковин минуту ничего не понимал. Стон раненой точно кнутом стегнул его и он бросился вперед, оставив лошадь на дороге.
- Поддерживай под спину, - шепнул, задыхаясь, орловец. - Кажись, в правый бок угодило.
Подковин обхватил Варю за плечи. Орловец, выпрямившись, приподнял голову девушки.
- Варя, голубушка! - прошептал Тихон. У него подогнулись колени.
- Ты что? Не задерживай! - крикнул санитар, увидев, что тело Вари стало клониться к земле.
Две крупные слезы скатились из глаз Подковина. Но бодрость вернулась к нему. Руки раненой зашевелились.
- Варя! Схватывай меня за шею. Братцы, обождите… вот так…
Варя открыла глаза. В них на секунду мелькнула радость, но сейчас же по лицу разлилось страдание. Подковин увидел, что губы девушки шевелятся. Он наклонился к ней и услышал:
- Это ты?
- Не волнуйся… Сейчас сделаем перевязку.
Орловец вскочил на двуколку:
- Я до первого зигзага! - крикнул он и во всю прыть погнал лошадь в сторону батареи.
Пуля прошла правее позвоночника между ребер и, по-видимому, застряла в печени. Варя потеряла сознание.
Орловец вернулся быстро.
- Старший офицер разрешил тебе увезти Федулина и сестру в госпиталь на двуколке, - обратился орловец к Подковину.
Орловец помог уложить на двуколку Федулина и сестру. Подковин сел к передку. Голову Вари положили к нему на колени.
- Езжайте, - сказал с грустью орловец. - А я побегу. Медлить нельзя. Того и гляди под темноту полезет.
Только теперь, держа в руках голову Вари и ощущая ее теплоту, Подковин понял, что это действительность, а не сон. Девушка стонала. Бледные щеки ее несколько впали. Отчетливо обрисовывалась ямка на приподнятом подбородке. Такой ямки, Тихон помнит, у Вари раньше не было. Слегка матовые веки закрытых глаз и черные брови оттеняли неестественную белизну лба. Губы были плотно сжаты.
"Вот при каких обстоятельствах пришлось встретиться, - думал Подковин. - Какой поступок! Чем его можно окупить?" Тихона вдруг поразила мысль, что на его руках не только добрая, красивая и милая девушка, но и героиня.
Подъехав к месту стоянки батарейного обоза и канцелярии, Подковин убежал в помещение и принес две фляги горячего чаю, два матраца, набитых морской травой, и подушку.
Федулин лежал на носилках с открытыми глазами и стиснутыми зубами; грудь его высоко вздымалась. Он жадно выпил фляжку чаю.
Когда Варю перемещали на мягкую подстилку, она очнулась. Отпив несколько глотков из поданной Подковиным фляги, она приподняла веки:
- Тихон, это ты? - Варя взяла Подковина за голову. Он поцеловал ее в щеку.
- Надо ехать, - сказал санитар.
На двуколке трясло. Варе стало хуже, но она не спускала глаз с Подковина, который согревал ее руки в своих.
Ехали вдоль бухты. На темнеющем небе резко выделялся Ляотешань. Вправо от острых пик выплывал серебряный серп молодой луны. В мягком полумраке лицо Вари показалось Тихону безгранично ласковым. Он вдруг явственно услышал биение своего сердца. Наклонившись, Подковин сунул одну руку под плечо девушки и приподнял ее, чтобы поправить сбившийся от тряски матрац. Дыхание девушки коснулось щеки Тихона, и он склонился еще ниже.
Из мортиры Золотой горы взлетел кверху сноп огня и через мгновение превратился в огромный белый столб дыма, от верхушки которого, колеблясь, отделилось широкое кольцо. Варя вздрогнула от выстрела.
"Начали пускать через час по ложке", - подумал Подковин. Руки Вари все еще вздрагивали.
- Тебе не холодно? - спросил Подковин девушку.
- Да. Но мы скоро приедем. Дай мне пощупать твое ухо. Оно, кажется, холодное-прехолодное…
Печально улыбнувшись, Подковин наклонился к Варе. Теплая рука коснулась его щеки, и он услышал:
- Вот и увиделись снова.
- Варя, голубушка, - прошептал Подковин. - Поправляйся скорее…
Золотая гора послала еще два снаряда. Вдали отозвались дальнобойные, но мелкокалиберные орудия. В сопки покатилось эхо орудийных залпов.
Наконец-то добрались до госпиталя. Варю понесли в палату, но Тихон не уходил. Он стоял на крыльце госпиталя, из глаз его катились слезы.
- Не волнуйтесь, - сказал ему доктор. - Рана, правда, серьезная. Завтра можно будет сказать что-нибудь определенное.
Вернувшись в батарею, Подковин долго не мог заснуть. Он силился осмыслить случившееся. Но в его ушах все время звучали слова доктора: "Завтра… сказать что-нибудь определенное… завтра… что-нибудь определенное"…
Глава пятнадцатая
1
Капитан Резанов поправлялся очень быстро. Швы срослись, силы восстанавливались. Но с того дня, как он сел на кровать и оказалось, что ему "нечего спустить на пол", с той минуты, как впервые понял все безобразие своих култышек, его охватил ужас. В голове у него на мгновение помутилось. Он порывистым движением приподнял туловище на руках, качнулся вперед, как делал это тысячу раз раньше, и грохнулся на пол. Его немедленно уложили на койку, дали брому…
Резанов нервничал недолго. Когда к нему подошла Валя, чтобы пощупать пульс, он спокойным голосом сказал:
- Осечка вышла. Забыл, что лап моих около меня уже нет… Хотел ступить, потянулся и упал… А все ваш хирург виноват, а может быть, и вы…
Валя, улыбаясь, вопросительно взглянула в опечаленные глаза Резанова.
- Так легко и быстро вылечили меня, что я продумать свое положение не успел.
- Вам, может быть, книги нужны?
- Ах, да! Пожалуй, - скороговоркой сказал Резанов, хотя ему совершенно не хотелось читать. Взглянув на огромную карту Китая, висевшую на стене, у которой стояла его койка, капитан перевел глаза на Валю:
- Принесите что-нибудь о Китае.
- Вот это вы хорошо придумали. Ах, как бы я хотела поближе познакомиться с жизнью этой интересной страны. Вы прочитаете, а потом мне вкратце расскажете.
- Какая вы, Валентина Модестовна, умница. Вы чрезвычайно чуткий человек.
Валя густо покраснела и, быстро справившись с собой, сказала:
- Я совершенно искренне говорю вам, а вы подумали, что я наталкиваю вас на умственную работу, чтобы отвлечь от тяжелого положения, в котором вы находитесь… Что вы, Николай Степанович! - воскликнула Валя, и искренность этого восклицания коснулась сердца Резанова. - Я совершенно серьезно говорю вам: мне очень и очень хотелось бы знать о Китае… А в данное время вы сами видите, я не могу… у меня не остается ни минуты времени…
- Теперь я вам верю, - прервал девушку капитан Резанов. - Я вот лежу и думаю: как много времени вы затрачиваете на нас, на одного меня…
2