На море показались первые лучи солнца. Взгляд Киленина упал на маленькие островки, расположенные вблизи берега. Вокруг них пенились волны прибоя.
- Вот от этой бухточки и начнется наше охранение. Но долго ли продержимся? Генералы наши взбалмошились, решили выдвинуться как можно дальше. Вдруг заговорили о горе Хуинсань. Это все Фок. Проиграл бой на Киньчжоу, хочет пустой горой дело поправить. Здесь, по существу, должен быть форт.
Киленин начал спускаться в долину, камни сыпались из-под его ног.
- Грунт тяжелый. Хрящ, как говорят солдаты.
Полковник остановился, чтобы рассмотреть хорошенько окрестности.
- Отсюда по этому взлобку - окопы. Хорошо бы редутик… Какая пересеченная местность! Овраги, ямы, бугры. При хороших укреплениях можно держаться месяцами, а сейчас - голая горка для прогулок.
Гора Хуинсань возвышалась около четырехсот метров над уровнем моря. Это был небольшой хребет с тремя пологими вершинами. Их отделяли друг от друга незначительные седловины. От юго-западной вершины в сторону Юпилазы довольно резко обозначалась цепь гор. Понижаясь, она входила в связь с ближайшими высотами. Гора Хуинсань могла быть легко связана непрерывной линией окопов: ее крутые склоны были перерезаны впадинами и усеяны камнями.
Осмотрев окрестности, полковник Киленин почувствовал усталость. Ему захотелось вернуться к морю и лечь на песчаный берег одной из бухточек.
"Все это нужно было начать лет пять тому назад, - вяло думал он, остановившись у рытвины. - Прескверная местность!"
Киленин, подражая великим полководцам, не зашел сначала к начальникам охотничьих команд, а осмотрел позиции единолично. Это казалось ему главным и, кроме того, он почему-то был твердо уверен в том, что тщательный осмотр данной местности впервые производит он и честь успешной защиты этих холмов и возвышенностей припишут ему.
- Спит поди молодежь.
Солнце освещало вершины квантунских гор. По взлобкам, между камнями, Киленин хорошо видел сторожевые цепи стрелков. Около брошенной китайской фанзы стояла группа спешившихся охотников. Среди них были и вестовые полковника. Увидев Киленина, каждый солдат осмотрел сбрую своей лошади, поправил седло. Все они вдруг прервали разговор и занялись делом, которое в эту минуту, судя по их лицам, считали очень важным.
- Здорово, братцы!
- Здравия желаем, ваше высокоблагородие, - ответили стрелки.
Киленин махнул рукой в знак того, что можно держаться свободно.
- Кто начальник пешей охотничьей команды?
- Их благородие поручик Бицоев.
- Попросите ко мне их благородие.
- Их нет. Они в горах.
- А подпоручик Немченко или поручик Злобинский?
- Еще до свету до сторожевых постов пошли.
- А-а-а… Тогда как ваши фамилии? - спросил полковник двух ближе стоящих к нему охотников.
- Свечкин и Карноухов, ваше высокоблагородие.
- Идите отыщите их и пусть двое придут сюда, а если на линии спокойно, то и все трое.
Киленин сидел за столиком около фанзы и рассматривал карту. Недалеко, на очаге, сложенном из грубых камней, огромный чайник выпускал пар: вот-вот закипит. По веткам дерева, что стояло в ограде, прыгали воробьи.
Молодые офицеры явились все трое. Стрелки нашли их вместе за изучением ложбины у горы Уайцелазы.
- Как там? - спросил Киленин.
- Японцы не проявляют намерений к атаке, а усиленно окапываются вдоль хребта, что лежит на северо-восток от нас: трехъярусные окопы сооружают. Вероятно, с севера жмут на них, а они порядком побаиваются нас.
- Следовало бы сейчас двинуть на них, и Дальний снова перешел бы в наши руки, - сказал Бицоев.
- Это слишком. Нам приказано укрепить Хуинсань.
- Это идея! - воскликнул Злобинский.
- Да, но только эту идею, - Киленин сделал ударение на последнем слове, - следовало бы осуществить годика на два раньше.
Бицоев усмехнулся:
- Тогда, ваше высокоблагородие, не было бы и войны.
- Это почему? - Киленин устало поднял веки, - чтобы взглянуть на поручика.
- Японцы начали войну, учитывая полную нашу неподготовленность. Подготовиться как следует к войне - значит избежать ее. Это я где-то вычитал или слышал от преподавателей военного искусства.
- Японцам Киньчжоу достался недешево. Они поставили там на карту все возможности, - вступил в разговор Злобинский.
- И если бы у нас здесь была лишняя дивизия, мы откинули бы их далеко назад под удар Куропаткина! - воскликнул подпоручик Немченко.
- Можно только радоваться, что в рядах нашей армии такие разумные и отважные поручики. Я передам ваш разговор генералам.
Офицеры подтянулись.
- Надо бы чайку попить. Я целое утро то в седле, то по горам.
Бицоев - небольшого роста плечистый человек - сдвинул фуражку на затылок и побежал в фанзу. Вскоре поручик вернулся с банками консервов и котелком, - наполненным сухарями. Его скуластое лицо улыбалось.
Злобинский что-то говорил вытянувшемуся перед ним стрелку и водил пальцами левой руки по горбатому носу, виску, опушенному светлыми волосами, и по впалой щеке.
Только подпоручик Немченко, худощавый, с продолговатым лицом и голубыми глазами, не принимал участия в приготовлениях к завтраку. Он стоял задумавшись недалеко от очага.
- У вас тут хорошо, - вздохнул Киленин. - Точно на прогулке… Рядом море…
- Боевая обстановка, ваше высокоблагородие, - отозвался Немченко.
- Так вся жизнь проходит в треволнениях. В мирное время учеба, парады, интриги…
- А иногда семейные неполадки! - весело крикнул Бицоев.
Киленин вопросительно взглянул на Немченко, который, как показалось полковнику, мог разъяснить выкрик товарища.
- Они, вот такие маленькие, оказывается, нравятся женщинам. Вдруг перед самым походом у Бицоева оказалось две жены. Когда провожали его, чуть не подрались.
- Зато наш Немченко святой и за это его женщины не любят.
- Ты что-то заврался, - пробасил Злобинский. - Женщины всего больше и возятся со святыми.
- Ты, друг мой, прав. Живой святой, да еще из молодых- для них непонятный и интересный случай, - сказал Бицоев.
- Каждый из своей пушки в жизнь стреляет, - с видом философа заметил Немченко.
- О пушках он кстати, - засмеялся Злобинский. - Когда же нам дадут на правый фланг артиллерию? Хотя бы пару горных пушек. Смотришь, у тебя под носом копаются япошки, а ударить их нечем.
- Вообще на передовую линию не полагается пушек. Но на Хуинсань, понятно, нужно. Пришлют.
- Только бы не старые, - вздрогнул Бицоев. - Нет, нам безотлагательно надо ударить по японцам и отобрать у них побольше пулеметов и пушек.
- Не задираться. Беречь силы. К нам не придут подкрепления, а японцы их получают каждый день.
- Вот и пощипать их, пощипать их., А то они в конце концов подумают, что мы китайцы.
- Пусть идут на нас, как на китайцев, а бить мы их будем по-русски, - вставил Немченко.
- Значит, господа, Хуинсань мы держим крепко. Ни в коем случае не отходить от окружающих его высот без особого разрешения, - официальным тоном закончил разговор полковник Киленин.
3
Никому из солдат и младших офицеров не хотелось в крепость. Высказывание молодого солдата Егорова, собственно, было мнением большинства.
- Крепость - ловушка, в нее нужно залазить при самой большой нужде. - Эту фразу можно было часто слышать на флангах и в центре.
Решение остановиться далеко от Артура вызвало сотни попыток атаковать врага на его новых позициях, которые он сильно укреплял.
- Ага, нарвался. Киньчжоу боком вышло! - кричали наши солдаты, когда приближались в вылазках к японским окопам. - Езжай, аната, домой!
Наши все больше выходили вперед, а японцы, несмотря на численный перевес, все чаще и чаще отступали, ошеломленные внезапными нападениями наших охотничьих команд.
Однажды у деревни Ламитеуза партия японских разведчиков наткнулась на охотников четырнадцатого полка. Наши открыли огонь и прогнали врага с большими для него потерями. На поле остался раненый японец.
- Берем его живьем, - решили стрелки.
Под ружейным огнем два стрелка подобрались к раненому, но он, увидев их, застрелился.
- Вот тварь какая злющая. Как они сами всех прикалывают, так думают и про нас… Да разве русский позволит это себе?!
Ночью 27 мая охотники вытеснили японцев с двух высот близ Средней Артурской дороги. Через два дня восемь охотников с подпоручиком Лентионовым подобрались, благодаря туману, к японцам, занимавшим высоту, и с криком "ура" бросились в неприятельские окопы. Японцы не выдержали и убежали вниз по Средней дороге, оставив победителям ружья и амуницию. Смельчаки пытались проникнуть дальше, но были остановлены японским ружейным огнем с высоты № 51.
К ночи с 30 на 31 мая охотники приготовились более основательно. Они подошли на версту к двум небольшим японским бивуакам у горы Лазасань и обстреляли их залпами. Во вражеском стане поднялась тревога, заиграли рожки, и японцы открыли сильный огонь по всей линии. Но охотники подались к югу и все же прогнали японцев. Неприятель засуетился, начал убирать от деревни Талингоу свои обозы и развернул против смельчаков до двенадцати рот. К вечеру охотники получили приказание отступить. За все эти дни в разведочных партиях выбыло из строя семь человек, в числе их - трое убитых.
На рассвете партия японцев, подойдя к деревне, в которой расположилась охотничья команда, открыла огонь. Подпоручик Бурневич послал разузнать в чем дело.
- Есть дело! - крикнул стрелок-разведчик. - Едим свежее мясо!
Подпоручик спросонок ничего не мог понять.
- Дозвольте, ваше благородие, атаковать. Только скорее.